Будь счастлив, Васенька. Я не твоя женщина. Твоядождалась. Целую его буйную головушку, а, разогнувшись, никак не могу вдохнуть. С трудом отодвигаюсь. Тройная спираль защиты, вспыхнувшая искрами, заставляет рванувшегося было ко мне Муромца отпрянуть; озоновая свежесть, исходящая от неё, наполняет лёгкие, облегчает дыхание.
Прошу прощения, дон Васюта, голос за моим плечом бесстрастен, но ваше время истекло. Донне нехорошо.
Ещё на мгновение он задерживает взгляд.
Живи счастливо, Ванечка. Век буду помнить.
И, резко поднявшись, уходит. Я не плачу, нет. Только чувствую, как что-то рвётся в той части моего "Я", что глупые сентиментальные люди называют душой.
Бастиан? говорю, наконец, не оборачиваясь. Спасибо.
Его брат, донна, позволю напомнить. Томас.
Простите. Помогите мне, Томас, я Кажется, у меня нет сил.
Это пройдёт, донна. Браслеты целы, вы скоро восстановитесь. Но вам лучше не вставать: вы босы, а земля ещё сырая.
Только сейчас понимаю, что забыла обуться.
Минуту, донна Ива
Защитная аура гаснет. Обойдя скамейку, мой хранитель что-то поднимает с сиденья и вкладывает мне в ладонь.
Кажется, он оставил это вам, донна. Я слышал, у них это полагается носить старшему сыну.
С тоской смотрю на княжескую серьгу червонного золота с ярко-красными рубинами. Качаю головой.
"Когда же вы успели?" Я-то выгораживала тебя перед Лорой, Васюта, а ведь в тот момент ты от своих детей отказался. Потом, разумеется, многое понял, но есть вещи, которые женщины не прощают. Долго.
Верните это ему, Томас. Прямо сейчас.
Он колеблется.
Вправе ли вы решать за детей, донна? Всё же отец
У них будут и отец, и родня, и семья. А у Василия, может статься, ещё родятся сыновья. Если я в таком-то возрасте забеременелаЛюбаша тоже сможет. На радостях-то Вот своему первому сыну и отдаст.
А вы тверды, донна. Понимаю, что проглатывает он слово "жестоки". И пусть. Хорошо. Я сейчас его догоню. Позвольте только уточнить: последние ваши слова дону Васюте были сказаны обдуманно? С недоумением поднимаю глаза на хранителя. О том, что вы не его женщина?
О да, невольно срывается у меня. Вполне.
Значит, я вправе их засвидетельствовать, торжественно говорит он. Позвольте
Так и не разрешив ступить на мокрую после ночного ливня дорожку, хранитель доносит меня до палаты, а я с горькой иронией думаю: дождалась, голуба, все тебя таскают на руках; вот только довольна ли? Едва меня опускают в кресло, сестричка Диана, энергично растирает мне ступни и натягивает шерстяные носки. Сэр Персиваль, подсев на подлокотник, прощупывает мой пульс, пытливо заглядывает в глаза. Поворачивается к моему спутнику.
Благодарю вас, дон Томас. У вас прекрасное чувство времени и реакция.
Это моя работа, сэр Персиваль. К тому же, донна вела себя достаточно благоразумно. Если во мне больше нет надобности, я исчезаю, у меня есть несколько поручений.
Тёмная мужская фигура окутывается дымкой, секунду-другую рябит, подёргиваетсяи пропадает, оставляя после себя пустое место. У меня нет сил удивляться. Наваливается всё сразу: боль от потери, осознание, что уже никогда и ничего нельзя изменить, тоска будто не проводила, а схоронила. И ведь знала, на что иду, а всё равнохудо мне, ой худо, хоть волком вой Или я ещё не отошла от встречи с Васютой?
Ванька, подруга трясёт меня за плечи. Прекрати раскисать, слышишь? Ну-ка, возьми себя в руки!
Всё. Вытерев почти сухие глаза, делаю глубокий вдох. Выдох. Я в порядке. Я помню, что мне нельзя волноваться.
Вы отлично держитесь, дорогая. Мой лечащий врач кивает. Но не лукавьте, я вижу, что ваше состояние далеко от идеального. Дурнота всё ещё накатывает? Это скоро пройдёт, однако на сегодня потрясений довольно. С вами хотели попрощаться товарищи сэра Васюты, но придётся им передать все свои добрые пожелания и благодарности через девушку.
Простите, морщу лоб, я что-то не понимаю, о ком вы?
О русичах, дорогая, о тех, что вместе со своим лидером сумели пройти через подземелья Игрока и вернуться, целыми, но не слишком невредимыми. С одним из них нам немало пришлось протрудиться, но в конце концов мы и его поставили на ноги. От второго так и не отходила невеста, прелестная девушка Ольга, которую вы хорошо знаете, и которая, как и её соотечественники, наотрез отказывается уйти, не попрощавшись с вами. К сожалению, допустить к вам я могу лишь её, поскольку остальныеВоины, и хоть кровного родства с вашими детьми нет, но неизвестно, как начнут взаимодействовать похожие ауры. Не хотелось бы рисковать вашим здоровьем.
Оля? понимаю вдруг. Неужели дождалась своего Осипа? Постойте, было ведь ещё несколько пропавших, они вернулись?
Все вернулись, Вань, частит Лора, все, на кого вы с Рориком хлеба ставили, я ж тебе говорила, что Васюта в пещерах не один был, с товарищами. Живёхоньки. Сработал ритуал-то, как миленький, все, как один, вышли, хоть и помяло кой кого. Под строгим взглядом доктора Лора осекается. Ладно, потом расскажу А может, всё-таки, выйдешь к ним, Вань, раз ты вон каким молодцом держишься?
Ещё один подобный совети я попрошу сэра Аркадия заговорить вашу лошадь, чтобы она не сделала из конюшни ни шагу, сухо прерывает доктор. Вы что, не видите, Иоанна едва пришла в себя? Накопители пусты, поблизости ни одного некроманта, чтобы поделиться родственной энергетикой, а я не бездонен: для того, чтобы подготовить наших молодцов к выписке, пришлось выложиться.
Простите, виновато шепчет Лора. Не подумала
То-то и оно, Персиваль смягчается. Вы, вояки, привыкли решать сиюминутно, да только не думаете о последствиях, всё вам некогда. Между прочим, вам стоило бы и о себе, наконец, позаботиться: я предупреждал неоднократно и сейчас повторю: никаких бешеных галопов и гонок! Снижайте темп, дорогая леди. И привыкайте к мысли, что скоро придётся забыть о седле надолго.
Подруга супится, но отводит глаза. Возразить нечего.
Стал быть, позову сюда Ольгу, только и бурчит. Ничего, мужики поймут.
Не сюда. В мой кабинет. Доктор миролюбиво похлопывает мою подругу по плечу. Ну, ну, дорогая моя, не будем ссориться, вы же знаетея беспокоюсь не только о вас. И помните: не утомляйтесь, вернётесьотдохните, как следует, к вечеру вы должны быть свежи. Вы меня поняли?
Заалев, Лора кивает и привычно срывается с места, но, спохватившись, выходит из палаты почти не спеша. Впрочем, затворённая дверь не заглушает её шагов, удаляющихся сперва размеренно, а затем переходящих на бег. Леди Ди лишь вздыхает сокрушённо. А я всё думаю: хорошо, что Персиваль меня никуда не отпускает. С Оленькой я увижусь с радостью, но встречаться и говорить ещё с кем-тоувольте, не могу. Нет сил.
Пойдёмте и мы, дорогая, окликает меня доктор. Не стоит прощаться в этих стенах, ибо, как вы сами, наверное, знаетепредметы хранят память о многих событиях, оттого-то мы стараемся сохранять в палатах только позитивный фон Вы готовы?
Подождите, спохватываюсь. Открываю шкаф. Снимаю с крючка некий предмет в кожаных ножнах. Мне бы хотелось кое-что передать с Ольгой Сэр Персиваль, а в вашем кабинете случайно не найдётся чего-то, похожего на альбом для рисования? Или хотя бы тетради, журнала для записей?
Есть ли в Ново-Китеже бумага? Или там пишут и рисуют на пергаменте? Как бы то ни былоя хочу оставить Яну о себе хоть какую-то память. И ножвряд ли он мне понадобится, мои игры с магией закончены, а вот будущему воину такая вещицав самый раз. Глядишь, разберётся с его загадками.
Конечно, дорогая, отзывается доктор. Несколько хороших альбомов, сангина и сепия, уголь, карандаши для графики. Мы частенько включаем в курс реабилитации младших пациентов арт-терапию. Думаю, вы найдёте всё, что вам нужно.
Это не для меня, запинаюсь, не зная, как объяснить.
Понимаю. Вспомнили ещё о ком-то Сэр Персиваль сочувственно кивает. Что ж, соберитесь с силами, дорогая. Ещё четверть часа, не больше, и не оттого, что я чрезмерно вас опекаю, а потому, что наши люди не могут держать портал открытым бесконечно. Оставшиеся русичи рискуют остаться навсегда, посемуи вы, со своей стороны, постарайтесь быть лаконичны. Договорились?