Я закрыла лицо руками. Это было именно то, чего я опасалась. Я хорошо помнила, чего стоили главе ордена попытки восстановить свою душу путем извлечения ее из других двоедушников. Правда, они не увенчались успехом, но я вряд ли смогла бы даже попытаться провернуть что-то подобное.
Это обратимо? глухо спросила я, снова боясь услышать ответ.
Скажи мне, Ниночка, а ты почувствовала его смерть? Почувствовала, как его душа вместе с твоей половиной отходит?
Нет, выплюнула я, чувствуя отвращение к самой себе. По щеке потекла горячая слеза. Я Я вообще ничего не почувствовала.
Это хорошо.
Что ж в этом хорошего? хрипло прорычала я, давясь слезами.
А то, Ниночка, голос монаха прозвучал обнадеживающе бодро, что твои шансы на успех стали многим выше.
Пульс до этого едва ли уловимый, подскочил до опасного максимума.
Так это обратимо? Я подорвалась с лавочки, сбросив на пол шлем с перчатками и курточку.
Обратимо, улыбнулся брат Иннокентий, но времени у тебя мало.
Сколько?
Сорок дней за вычетом тех, что уже прошли со дня его смерти. По истечению этого срока
Что нужно делать? в нетерпении перебила я. К чему было говорить то, что и так было очевидно.
По истечению сорока дней, а по факту и того меньше, то, что произошло с Игорем станет необратимым.
Что ж, отсчет пошел.
Глава 6. День четвертый: обратимость
Вода с мотоцикла десятками ручейков стекала на пол гаража. Оставляя за собой мокрый след, я поднялась в спальню и приняла душ. Надев чистую одежду и, закинув в стиралку мокрую, я заглянула в комнату девочек.
Время шло к обеду, а они еще спали. Их детские личики сильно осунулись за последние несколько дней и отчасти это была моя вина, ведь я не следила за ними, не поддерживала, не утешала, не была той матерью, на которую они заслуживали.
Где ты была? сонно пискнула Вера, разбуженная тем, что я приоткрывала окно.
Папу искала, да? с надеждой спросила Аня, приподнимаясь на кровати. С плюшевым зайчиком она так и не расставалась.
Папу? Меня передернуло. Дети не должны были знать о том, что Игорь жив. Откуда
Нам бабушка сказала, ответила Вера.
Черт, повезло же мне со свекровью! Лучше бы она и дальше пила успокоительное и не мешала мне разбираться во всем.
Я укоризненно посмотрела на брата, вошедшего в комнату. Впрочем, не его вина, что меня не было дома и свои родительские обязанности я не выполняла.
А что бабушка вам еще сказала? Миша растеряно пожал плечами.
Больше ничего, пискнула Вера.
Так это правда? встрепенулась Аня. Папа жив?
Папа жив, ответила я, присаживаясь к ней на кровать и заправляя светлый локон ей за ухо.
Почему же тогда он не дома? Вера вылезла из-под своего одеяла и пересела на кровать Ани.
Папа не дома потому что он болеет.
Ты его вылечишь? С надеждой и мольбой девочки заглянули мне в глаза. Миша, присевший напротив, также вопросительно посмотрел на меня.
Сначала я вылечу вас, улыбнулась я, трепая обеих по макушкам, от грязи и недоедания. Вас же в школе не узнают!
Мы не хотим в школу! прописчали они в один голос.
И не надо вам туда, но умыться и почистить зубы придется. Жду вас на кухне. Будем завтракать. И не забудьте застелить постели, добавила я, выходя из их спальни.
Выпустив Севера во внутренний двор, я насыпала кошкам еду и принялась готовить завтрак. Брат сказал, что родители Игоря уехали на кладбище за пол часа до моего прихода, и я была этому рада. Отвечать на вопросы я сейчас была не готова. Информации, полученной в пристанище, было очень много, и я все еще переваривала ее, потихоньку выкладывая из нее план.
Брат с подозрением наблюдал за моими простыми действиями: кипячением чайника, завариванием кофе, насыпанию какао, взбиванию яиц для омлета. Его мучили вопросы, но он молчал, за что я была ему очень благодарна.
Ты совсем с ума сошла? От воплей влетевшего на кухню Марка Аня поперхнулась, а Вера выронила вилку. Ты в курсе, что тебя по новостям показывали?
По новостям? удивился Миша.
Дорожная камера засняла, как твоя сестра с разгона съехала с моста в реку. Там целую спасательную операцию развернули.
Брат с девочками выкатили на меня глаза.
И что? Я невозмутимо отпила кофе. Каким боком это тебя касается?
Злиться я перестала, не до этого было, но ему не следовало забываться и путать берега, считая, что в моем доме за неимением Игоря, главным теперь был он.
Касается, громыхнул Марк, сверкая глазами, и еще как! Ты никогда не умела справляться с эмоциями!
Мои эмоции сейчас справятся с тобой, если ты не прекратишь орать на меня, ответила я, все также невозмутимо потягивая кофе.
Но зачем? Брат первым пришел в себя и с зашкаливающем сочувствием посмотрел на меня.
Чудно! Кажется, все теперь думают, что я хотела собой покончить!
Нет, ребята! Не сегодня!
Мне нужно было попасть в пристанище, ответила я, поставив чашку на стол. Марк изменился в лице. Не подумал он как-то об этом, да? Привет вам, кстати, от брата Иннокентия.
Ты что-нибудь узнала? хрипло спросил он. Он был
Нет, оборвала я, покосившись на детей, забывших про свой завтрак, не был, а узнала я многое. И я вам все расскажу, но не сейчас. Мне кое-что еще нужно сделать, а потом мы поговорим. Хорошо?
Марк долго всматривался в мое лицо в поисках подсказок, но, что бы он там не увидел, он разумно предпочел не давить на меня, как и брат.
Пойдете с дядей Марком на работу? спросила я девочек. Миша пронянчился с ними достаточно долго, а родители Игоря еще не вернулись, да и они не были особо надежными, пребывая в горе. Если он не против, конечно, добавила я, вопросительно посмотрев на Марка. Он устало выдохнул и согласно кивнул.
Миша, решивший тоже не оставаться дома, помог девочкам собраться.
Я заскочу в школу, сказал он перед уходом, и возьму домашние задания им и себе.
Хорошо, согласилась я, обнимая брата. Будь осторожен.
Ты тоже. Брат окинул меня тревожным взглядом и ушел, и, наконец, я осталась одна.
Набегавшись вдоволь, Север улегся спать под лестницей. Кошачье семейство устроилось на диване, а Федя шуршал на кухне, видимо, прибираясь. Я же закрылась в библиотеке. Многое нужно было обдумать.
В первый раз, когда я встретила некромантов, или же личей, я находилась в небольшом заблуждении по поводу того, кто они такие, то есть они действительно были отшельниками магического мира, стоявшие на границе между живыми и мертвыми, и магия их была пропитана смертью, но на самом деле, между некромантом и личом существовала огромная разница.
Некроманты, если можно было так выразиться, были особым видом ведьмаков, а личи, в свою очередь, были еще более особым.
Трансгуманисты, чернокнижники или же просто некроманты, добровольно превращавшие себя в нелюдей с целью получения бессмертия и огромной магической силы и были личами.
Само же превращение заключалось в отделении души от тела и помещением ее в какой-нибудь предмет, который назывался филактерией, то есть сосудом жизни.
Таким образом, она могла вечно существовать отдельно от тела, которому не суждено было умереть или подвергнуться любым физическим изменениям. При этом все, что делало некроманта имхарактер, память, пристрастиявсе оставалось при нем.
В случае с Игорем, лишенным из-за проклятия воспоминаний и чувств, отделенных от него вместе с душой, превращение не считалось завершенным, и сам процесс был обратим в течение сорока дней со дня смерти.
Сорок дней, задумчиво произнес Марк, присев на краюшек стола. Не так уж и много.
За день он немного успокоился, в чем по большей части была заслуга работы, прибавившейся с наступлением тепла и официальным открытием нового мотосезона.
Девочки тоже выглядели спокойнее, да и брат, сосредоточенно изучавший вместе с ними домашнее задание, выглядел менее уставшим.
Одни только родители Игоря, которым я не стала ничего рассказывать, чтобы не обнадеживать раньше времени, выглядели по-прежнему жалким подобием себя самих.
Да уж, протянула я, покачиваясь в высоком кресле и рассматривая нашу с Игорем свадебную фотографию, стоявшую на столе.