Просто скажи мне, Нина, серьезно спросил Слава, ты уверена в том, что хочешь сделать? Игорь безумно любил тебя и будь на твоем месте он, я бы не спрашивал такое у него такое, но ты Ты эгоистка до мозга костей. Он выразительно посмотрел мне в глаза. Я знаю, что твоя беременность не является аргументом в пользу отступления, ведь ты молода и дети у тебя еще будут, если ты захочешь, но муж у тебя тоже еще будет. На Игоре свет клином не сошелся, ну, а с чувством вины ты придумаешь, как справиться.
Хотела бы я сказать, что его пламенная речь меня задела, или хотя бы озадачила, заставила задуматься, но нет. Выплакав все слезы еще на похоронах, я могла показаться со стороны вовсе не тоскующей, но это было не так.
Не прошло не одного дня, чтобы мое сердце, покрывшееся льдом, не ныло, чтобы рука посреди ночи не искала на кровати того, кто когда-то был там, чтобы обнимая подушку, пахнущую любимым, я не содрогалась от боли и той пустоты, которая пришла на смену счастью. И меня взбесило то, что кто-то посмел усомниться в моей любви к Игорю.
Гром ударил так неожиданно, что Слава вздрогнул. В его чернющих глазах отразилась вспышка молнии, и ветер растрепал его темные волосы.
Я нужен тебе, произнес он, сопротивляясь порывам ветра.
Ошибаешься, ответила я, прижимая к себе лемегетон. Ты мне не нужен.
Глава 15. День четырнадцатый: эманации
Время перевалило далеко за полночь, когда я переместилась к пещере. Когда-то она было обителью избранных монахов, которые постепенно уменьшали питание и умирали, а их тела становились нетленными. Сейчас же ее единственными обитателями были летучие мыши.
Славы видно не было, но это был лишь вопрос времени, когда он меня найдет, хотя я и не пряталась. Пусть делает свое дело, а мне следовало заняться своим.
Пещера представляла собой вырубленный в скале грот с поросшими мхом стенами. Свисавшие с потолка вниз головой летучие мыши с писком слетали, отправляясь на охоту или просто потревоженные моим вторжением на их территорию.
Спускаясь по узкому коридору, я думала о прошломтемном и сумбурном, в котором мы с Игорем с переменным постоянством ходили по лезвию очень острой бритвы, и которое никак не хотело отпускать нас в светлое будущее.
Я никогда не верила в судьбу, но после того, как в мою жизнь ворвалась магия и все, что шло с ней в комплекте, то есть полнейшее дерьмо, я невольно начинала верить, что мою карму кто-то изгадил и судьбой мне было предначертано терять тех, кого я любила.
Бред, конечно, но когда смерть, как и говорил Слава, ходила за мной по пятам, так или иначе такие мысли закрадывались в голову.
Трехметровый коридор закончился тремя прохода с арками, разделенными колонами. Я выбрала восточный и, пройдя через арку, оказалась в небольшой пещере с куполообразным потолком, уходившем в темноту.
Казалось, она ждала меня и в высеченных по периметру углублениях вспыхнул огонь, осветив начертанные на каменных стенах надписи на неизвестных мне языках и подобие рун, видимо, использованных для какого-то ритуала задолго до меня.
Вообще, магия для меня всегда сводилась к простым действиямпришла, увидела, пожелала, получила. Даже сейчас, листая книгу, мне казались смешными слова заклинаний, названия ингредиентов и так далее, но на самом деле магия существовала и такая, для которой действительно нужны были и смешные слова, и странные ингредиенты.
Однако в случае с девонами все было и чуточку проще, и чуточку сложнее одновременно, то есть там не нужны были слова и прочее, но было нужно кое-что другое, чем я похвастаться не могла. Но об этом потом.
Девоны по сути своей были теми же некромантами с той только разницей, что они, не жили на границе жизни и смерти, а как бы соединяли видимый нам мир, то есть жизнь, с невидимым, то есть миром духов, выступая таким образом нейтральными проводниками. Но были также и такие девоны, которые существовали исключительно за кромкой и жизни, и смерти. И к ним как раз и относились те семьдесят два красавчика, изображения которых я рассматривала в лемегетоне.
Остановив выбор на двоих, маркизе и короле, я все же склонилась к первому. Почему-то титул короля не впечатлил меня, да и то, что избитый образ несчастного Асмодея так часто встречался в кино и сериалах, не придавало ему звезд, хотя он и считался покровителем ведьм и колдунов.
Маркиз Набериус был известен как храбрейший из девонов. Ему отводилась роль внутреннего стража, пристально наблюдавшего за тем, что происходило в мире девонов. К кому, как не к нему было взывать о помощи.
Нужный мне сигил был чертовски сложным. Дважды я начинала его рисовать и дважды ошибалась. И только на третий раз, когда наводимые мной белым мелом фигуры начали выглядеть как жидкие чернила, а каждое новое прикосновение к камню сопровождаться запахом серы, я поняла, что рисую правильно.
Немного подумав, я создала тройной защитный круг из зверобоя. Он, конечно, был очень слабой защитой, с трудом удерживающий напор даже астральных сущностей, но все же это было лучше, чем ничего.
Опустившись на колени в центре своих кругов, я еще раз перечитала до неприличия краткую инструкцию под изображением сигила. Что ж поделать, если краткостьсестра таланта, с которым я не очень дружила.
Короче, суть вызова любого девона состояла в инициации его сигила. Инициацию же, в свою очередь, можно было выполнить двумя способамибезразличной отстраненность, то есть полным торможением психики до наступления транса, и с помощью визуализации. Последняя, кстати, не рекомендовалась ни для новичков, ни для профи из-за сложности представления того, кто не имел однозначной формы и каждому мог являться по разному.
Положившись на мнение того, кто писал эту книгу и был намного умнее меня, я отказалась от визуализации в пользу первого способа, с которым у меня и были крошечные проблемы.
Полное торможением психики до наступления транса, то есть состояния между сном и реальностью, когда ты вроде уже и спишь, и даже видишь сон, но в то же время продолжаешь воспринимать реальность, слышать звуки, чувствовать запахи, и даже можешь мыслить, как обычно, требовало огромной силы и полной концентрации, чтобы ни в коем случае не шагнуть дальше тех пределов, которые были допустимыми и не упустить хрупкую ниточку, ведущую обратно. И нет, в данном случае из тела вовсе не нужно было выходить, а как раз наоборотнужно было погрузиться как бы в себя и из себя вытянуть силу, способную инициировать сигил и вызвать девона.
И если на первый взгляд это могло показаться проще пареной репы, то по факту это было не так, а для того, кто в принципе не умел отключаться, то есть меня, это было многим сложнее, но выбора у меня не было и, отодвинув от себя книгу, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
Игорь бы не преминул влить мне что-нибудь вроде валерьянки или дурмана, но его со мной не было и, если честно, я побоялась, что их действие, за неимением посторонней поддержки, поспособствует лишь тому, что я просто-напросто вырублюсь, поэтому я решила обойтись лишь волей и целеустремленностью, прогоняя прочь мысли о том, как, наверное, глупо я выглядела, пытаясь сосредоточиться и нырнуть в себя.
Минут пять ушло на выравнивание дыхания, еще столько же на полную концентрацию, но вопреки достойнейшему выполнению таких простых действий, сердце бешено билось об грудную клетку, болезненно отдавая в рану на плече. Еще бы несколько секунд, и оно вырвалось бы наружу, но постепенно стук начал затихать, внутри как будто что-то щелкнуло и, как и было написано в лемегетоне, началась первая эманация моей магической энергии. Я даже немного удивилась, что все так быстро у меня получилось.
Ухватившись за ощущение, схожее с тем, которое возникает, когда долго кружишься и после остановки продолжаешь как бы кружиться, я хлопнула в ладоши, распространяя таким образом свою вытекшую энергию на сигил.
Живот скрутило, и по руке потекла теплая струйка крови из вскрывшейся раны на плече. Окружающие меня звуки стали резонировать с оглушительной тишиной, существовавшей как бы параллельно и, как и во вхождении в астрал, я почувствовала, как кто-то играет громкостью настраиваемого радио, создавая мне помехи и высасывая больше сил на то, чтобы их обойти.