Замка на неприметной ржавой двери не было. Первый знак опять предвестник. А вторым знаком стало сердце. Едва я спустилась на десять ступеней вниз, как ощутила жизньмощную, человеческую. Сильное сердце билось учащённо, торопливо. А я вовремя Но за годы работы я привыкла приходить вовремя, научилась инстинктивно ловить верные для появления моменты. И редко опаздывала.
Узкие и пыльные тёмные коридоры, закрытые двери, слабо мигающая «аварийка» и никакой живностини пауков, ни крыс. И слабый-слабый запах заброшенности. И лекарств. Икрови. Я остановилась, невольно ёжась. Кровь была повсюду. Казалось, она стекает по стенам, собирается лужицами на полу, пульсирует живой силой. Ибо кровь отдавал «хозяин» живого сердца. И мне хватило пары секунд, чтобы разгадать замысел. Ах, стервец
Подобрав юбку и на ходу сбросив туфли, я побежала туда, где сильнее чувствовалась пульсация. Далеко он не ушёлметров двести прямо, к обшарпанным дверям бывшей, кажется, операционной Я распахнула створки и огляделась. Большое и пустое помещение, мигающая «аварийка» и следующие двери. Из щели по полу стелился ярко-синий свет, по стенам прыгали мрачные тени. И я лишний раз убедилась в верности догадки. Они делают всё возможное и невозможное, чтобы усложнить жизнь ведьмам, которые прибудут к выплеску и мне.
Я невольно замерла у дверей, успокаиваясь. Синий свет от ритуала я помнила очень хорошодо ужаса хорошо. И сейчас этот ужас всплывал давним воспоминанием и путал мысли, атаковал паникой и старой болью. Тридцать лет прошло, а я помню каждую мелочьи собственное бессилие, и оскал на лице Ехидны, и её смех, и синий свет на горячих ладонях И не к месту вспыхнули болью ожоги на руках.
«Однажды, пообещала она, когда сила выплеснется наружу, я обрету новое тело. Твоё тело».
Зажмурившись, я с трудом поборола страх и взяла себя в руки. В руки дрожащие, но уже не бессильные. В тринадцать лет я могла только царапаться, кусаться и рычать загнанным зверем, а сейчас Сейчас мне подвластно многое. А главное из этого «многого» боль. Это лучшая защита и лучшее нападение. Боль и двухсотлетних колдунов гнёт и ломает, как простых смертныхприродные законы устройства организмов одинаковы для всех. Просто для двухсотлетних боли надо чуть больше.
Циклоп, конечно, почуял меня, и сияние стало глуше. Он быстро перекрывал заклятье, но ни потушить костёр, ни разжечь его как следует не успевал. Я резко толкнула двери, уже зная, что увижу. Пламя цвета индиго, тлеющие кости, черепа с горящими синим пустыми глазницами, рассыпанный прах и ручьи крови на полу, по прочерченному символу. Костёр для погибших душ. Маяк. Он созывал всех, кого мы когда-то убрали. Чтобы, напившись силы выплеска, ведьмы и колдуны на одну ночь обрели материальные тела и прежнюю мощь.
Обойдётся.
Циклоп, прижав к груди порезанную руку, оскалился.
Добрый вечер, Юрий Семёнович, поздоровалась я привычно и ударила сгустком чёрного пламени.
Он попятился к стене, уклоняясь. Невзрачный, сутулый, лысый, увешанный амулетами. Но я и не такое ломала, пробиваясь к вожделенному сердцу. Я сжала кулаки. Скрежет, хруст вспышка. Я выругалась, отшатнувшись к стене. Там, где только что стоял Циклоп, дымилось тёмное пятно. Удрал, сволочь Менталист, а прыгать с места на место стараниями Ехидны научился, хотя у всех магов и ведьм есть только один профильи одна сфера силы. Но Ехидна освоила вторую сферу и шайку свою подучила, дрянь
Я тряхнула головой, унимая злость, и посмотрела на пол, на ручьи крови. Ладно Как бы далеко ты ни ускакал, Циклоп, ты возьмешь с собой меня своей тенью. Оставлять палачу столько полезного материала очень недальновидно. Икак же я не люблю свою работу
Порывшись в сумке, я достала пару склянок и порошок. Осторожно собрала кровь, потушила костёр и уничтожила кости. Десять череповвсего лишь десять из сорока Кажется, не один костёр придётся тушить во избежание. Да, ещё и это Я задумчиво посмотрела на чистый пол. А впрочем, есть и плюс. Я знала всех ушедших, а кости хранят информацию долго. Очень долго. Спасибо за ниточку, Циклоп. Ипора побеседовать?..
Удобно устроившись на полу у стены, я одним глотком осушила первую склянку с кровью. Вторую размазала по рукам и, пережав вену на левом локтевом сгибе, разожгла своё Пламя. Чёрный огонь холодком потёк по руке к ладони, заискрил, коснувшись чужой крови. Я пошевелила пальцами, ловя ощущение чужого кровотока, и добралась до сердца. Привычно сжала его в ладони и улыбнулась, расслабляясь.
Попался Я ведь помню тебя, стоящего за спиной Ехидны, подхватывающего её, объятую ультрамариновым пламенем после создания портала в моё тело, ухмыляющегося Жаль, я была слишком мала и напугана, чтобы запомнить. Но теперь ты никуда не денешься.
И снова здравствуйте, Юрий Семёнович, прошептала я.
Колдун, сидящий на диване где-то в городе, поперхнулся зельем и настороженно огляделся. А вокругникого.
Не там смотрите, я невесомо провела свободной рукой по его позвоночнику, задевая нервные окончания.
Циклопа свернуло судорогами. Стакан с зельем покатился по полу, пачкая ковер жёлтым.
Не сопротивляйтесь, предупредила я сразу. Просто расскажите. Кто ещё в городе из ваших. И где их искать. И где Ехидна. Быстро и честно. И я уйду.
Ты и так уйдешь, труп, он улыбнулся сквозь боль. И очень скоро. Времени почти не осталось.
Очень жаль, сухо отозвалась я, осмотрелась, выискивая слабые места, и приступила к работе.
Сначала Циклоп терпел. Выучка Ехиднытерпеть до последнего, она ведь была такой, как я. Но всему есть предел. А когда знаешь, что он находится в головном мозгу, который у колдунов «изнашивается» быстрее остальных частей тела и органов, если перекрыть потоки силы Он захрипел, обхватив виски.
Скажете, когда хватит, предупредила я на всякий случай и взялась за сосуды.
Порватьисцелитьпорватьисцелитьпорвать Заточенные до автоматизма действия, стена против чужой боли, равнодушное наблюдение за корчащимся телом и отстраненная оценка. В организме не хватает четырех литров крови, а на ритуал нужно минимум два. Значит, один костёр уже где-то горит и созывает на «бой». Внутренним органамлет сорок, колдунуза двести. Стародавние ведьмы умели жить за счет других, выпивая чужую силу и продлевая свою жизнь, однако этот ритуал считается утерянным. Но меньше года назад в соседнем округе всплыла древняя ведьма, владевшая ритуалом. Не она ли научила? Ноневажно. Ведьмы уже нет, и
Хва
О, десять минут продержался. Силён. Обычные колдуны и трёх не выдерживалии те вечностью казались.
Слушаю, я привела его организм в порядок, добавив силы.
Циклоп тяжело сел, дико озираясь. Повязка с камнем слетела с глаза, обнажив сшитые веки и сеть глубоких шрамов. Это не я, кстати. Это он Ехидну защищал в том памятном бою у холма. Но руку, изувечившую колдуна, я узнаю. Травму, нанесённую палачом, не вылечить ни зельями, ни чужим целительством. Только тот, кто нанёс рану, способен её вылечить. А нас всегда было очень мало, и, да, я знаю
Кто ещё в городе? Где второй костёр?
В холмах, он по-прежнему оглядывался, ссутулившись. Найдёшь по костям. А здесья предупредительно сжала его голову, и колдун дрогнул: Химера здесь. Медуза.
Кто ещё?
Он помедлил, поёжился и выплюнул:
Сфинкс. Но тебе его не найти, и выпрямился, улыбнулся щербато: Не ищи во мне ничего. Мы знаем твои способности и держимся друг от друга на расстоянии. Кого помельчевычислишь, а Сфинкс тебе не по зубам, девочка, в единственном глазу появился лихорадочный блеск. Не по зубам. Ты маленькая. Откуда у тебя Пламя? спросил вдруг требовательно. Твой пределслабый «уголь», ты слишком мала и для Пламени, и для его знаний. И это заклятьедля Верховных, не для обычных. Откуда?
Не ваше дело, уважаемый Жить захочешьрано повзрослеешь и чему угодно научишься.
Но коли есть Пламяхорошо, Циклоп ухмыльнулся, и его лицо изрезали глубокие морщины. Без Пламени она бы тебя сожгла. А теперь ты готова. Полностью. Она вернётся. И порвёт вашу систему вместе с вами. Знания, добавил он назидательно, были спрятаны, чтобы их нашли. Чтобы магия перестала быть тупым, ограниченным рамками ремеслом. Чтобы она стала искусством. Чтобы мы поднялись до уровня стародавних. Неужели ты не понимаешь таких простых вещей, палач?