Биндиего деймонвспрыгнула рядом с ним на скамью и теперь смотрела девушку блестящими черными глазами. Пан сидел на столе рядом с локтем Лиры. Оба деймона внимательно следили за беседой.
Лира наклонилась к Дику и понизила голос:
Вчера ночью, примерно после полуночи, кто-то перелез через складские ворота со стороны огородов, пошел вдоль реки и встретился с другим человеком, который прятался среди деревьев. Потом со стороны вокзала пришел еще один, и они вдвоем на него напали. Убили его и спрятали тело в камышах. Но сегодня утром трупа там не было. Мы проверили.
Откуда ты все это знаешь?
Оттуда, что мы все это видели.
А в полицию почему не пошли?
Лира медленно сделала глоток пива, не сводя глаз с Дика.
Мы не можем, сказала она, наконец. Есть причина.
Что вы там вообще делали, у реки, да еще после полуночи?
Репу воровали. Неважно, что мы делали, это к делу не относится. Но мы там были и все видели.
Бинди внимательно посмотрела на Пана. Пан посмотрел на нее таким же кротким и невинным взглядом, каким Лира смотрела на Дика.
А эти двое тебя не видели?
Если бы видели, то погнались бы за нами и постарались бы тоже убить. Дело вот в чем: они не ждали, что их жертва станет сопротивляться, но у того человека был нож, и он порезал одному из нападавших ногу.
Дик слегка отшатнулся и удивленно заморгал.
И, говоришь, ты видела, как они бросили тело в реку?
Ну, в камыши. А потом они ушли в сторону пешеходного моста и газовой станции. Один помогал другому, тому, у кого нога пострадала.
Если тело просто швырнули в камыши, значит, им потом пришлось вернуться и избавиться от него. Его же там мог найти кто угодно. Дети вечно возле реки играют, и люди по тропинке ходят туда-сюда. Днем уж точно.
Мы не стали дожидаться.
Ну, еще бы.
Лира допила пиво.
Еще хочешь? На сей раз принесу тебе пинту.
Нет, спасибо. Я скоро пойду.
Тот, другой человек Не тот, на кого напали, а который ждал. Ты успела его разглядеть?
Нет, не особенно. Зато мы его слышали. И именно поэтому, она оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что на них никто не смотрит, в полицию мы пойти не можем. Мы слышали одного полисмена, он с кем-то разговаривал. Так вот, это был тот же голос. Тот же самый голос. Убийцей был полисмен.
Дик чуть не присвистнул, но удержался и сделал большой глоток пива.
Да уж, пробормотал он, неувязочка вышла.
Дик, я не знаю, что мне делать.
Лучше всегоничего. Просто забудь обо всем этом.
Не могу.
Потому что ты все время об этом думаешь. Подумай о чем-нибудь другом.
Лира кивнула. Лучшего совета она от него не получит. Но тут она действительно подумала кое о чем другом.
Дик, а у вас ведь нанимают дополнительных рабочих на Рождество? На королевской почте?
А то. Работу ищешь?
Возможно.
Ну, как надумаешь, иди прямо в контору и спроси там. Только учти, работа тяжелая, На то, чтобы повсюду шнырять и играть в детектива, времени точно не останется.
И не собираюсь. Просто хочу у вас осмотреться. Да и надолго все равно не выйдет.
Уверена, что не хочешь еще выпить?
Уверена.
Чем еще сегодня будешь заниматься?
Дела делать, книжки читать.
Побудь со мной. Проведем приятно время. Ты и так всех девчонок распугалахочешь меня совсем одного оставить?
Никого я не распугивала.
Да они тебя до полусмерти испугались!
Лира смутилась и даже начала краснеть. Что и говорить, с обеими барышнями она держалась крайне невежливо. Неужели так трудно было вести хоть немного приветливее?
В другой раз, Дик.
Сказать это тоже оказалось нелегко.
Все обещаешь проворчал он, впрочем, довольно добродушно.
Понятное дело, ему не составит труда найти себе другую девушкутакую, которой нечего стыдиться и у которой нормальные отношения с ее деймоном. И время они проведут приятно, как он и сказал. На мгновение Лира позавидовала этой другой, неизвестной девушке, потому что Дик и правда был хорошей компанией: он был внимательным и симпатичным Но тут она вспомнила, что уже через пару недель в этой хорошей компании стала чувствовать себя, как в клетке. В ее жизни столько всего важногоно такого, до чего ему и дела нет или о чем он даже не знает. Вот, например, об отчуждении, которое возникло между ней и Паном, с ним точно не поговорить!
Она встала, потом вдруг наклонилась и, застав врасплох, поцеловала.
Долго тебе ждать не придется, шепнула она.
В ответ Дик улыбнулся. Бинди с Паном ткнулись друг в друга носами, потом Пан запрыгнул Лире на плечо, и они вышли на холодную улицу.
Лира свернула налево, но вдруг остановилась, подумала секунду и перешла через дорогу к Иордан-колледжу.
Что теперь? спросил Пан, когда она помахала рукой привратнику.
Рюкзак.
Они молча поднялись по лестнице в ее старую комнату, заперли за собой дверь, включили газовую лампу, потом закатали ковер и сняли доску. Под ней все оказалось точно в том виде, в каком они его оставили.
Вынув рюкзак из тайника, Лира поставила его на кресло, поближе к лампе. Пан свернулся рядом на столике. Лира расстегнула пряжки. Она была бы рада рассказать деймону, до чего ей не по себеей было грустно, она испытывала чувство вины и в то же время сгорала от любопытства, но говорить с Паном было так трудно
Кому мы об этом расскажем? тихо спросил он.
Это зависит от того, что мы найдем.
Почему?
Не знаю. Может, и нет. Давай просто
Она замолчала на полуслове. Под клапаном рюкзака, на самом верху, лежала аккуратно сложенная рубашка (когда-то она была белой) и свитер из грубой темно-синей шерстии то и другое заштопанное, и не раз. Пара изношенных сандалий на веревочной подошве. Жестяная коробка размером с большую Библию, перетянутая толстыми резинками. Внутри было что-то тяжелое. Лира вертела коробку в руках, но никаких звуков изнутри не раздавалось. Рисунок на крышке почти стерся, но все равно можно было понять, что когда-то в жестянке был турецкий курительный лист. Лира все-таки открыла коробку и увидела внутри несколько флаконов и закрытых картонных коробочек, плотно переложенных ватой.
Наверное, это имеет какое-то отношение к ботанике, заметила она.
Всё? спросил Пан.
Нет, еще футляр с туалетными принадлежностями или что-то в этом роде.
В футляре из линялого холста лежали бритва, помазок и почти пустой тюбик зубной пасты.
Там еще что-то есть, сообщи Пан, засовывая мордочку в рюкзак.
Лира нащупала книгунет, двеи вытащила их. Обе, к несчастью, были на неизвестных ей языках, но, судя по иллюстрациям, одна могла быть учебником по ботанике, а во второй, судя по столбцам недлинных строк, была напечатана большая поэма.
Но и это еще не все, заметил Пан.
На самом дне лежала пачка бумаг. Три или четыре статьи из научных журналов, все о растениях; маленькая потрепанная записная книжка, в которой, кажется, были имена и адреса со всей Европы и не только; несколько засаленных и покрытых пятнами страниц, исписанных от руки едва различимыми карандашными строчками. Журнальные статьи были на латыни и немецком, но эти запискина английском.
Ну что, спросил Пан, прочитаем?
Конечно, но только не здесь. Тут ужасное освещение. Непонятно, как мы вообще тут работали.
Лира сложила исписанные карандашом страницы и сунула их во внутренний карман пальто, а все остальное положила на место и только после этого отперла дверь, собираясь уходить.
А мне будет позволено их прочесть? спросил Пан.
О, ради бога!
Возвращаясь в колледж Святой Софии, оба не проронили ни слова.
Глава 5. Дневник доктора Штрауса
Лира сварила себе горячего шоколатля и, пододвинув лампу поближе, села за столик у камина. Записки из рюкзака были сделаны карандашом: несколько страниц линованной бумаги, судя по всему, вырванных из школьной тетрадки. Пан устроился рядомподчеркнуто держась на расстоянии от руки Лиры, но достаточно близко, чтобы читать вместе с ней.
Из дневника доктора Штрауса
Ташбулак, 12 сентября
Чэнь, погонщик верблюдов, говорит, что однажды бывал в Карамакане и оттуда сумел проникнуть в самое сердце пустыни. Я спросил его, что он там видел. Он сказал: все охраняют жрецы. Он употребил именно это слово, но только потому, что лучшего подобрать не смог. Вроде солдат, сказал он, но жрецы.