Нам действительно не везло на нянек, воспитательниц, даже на приходящую прислугу. Мы не помним, чтобы хоть одна из них не пилила, как пила. Их появление в доме можно сравнить со стихийным бедствием, торнадо или ураганом, с топором, который неожиданно падал на наши ни в чем не повинные головы. Конечно же, они все никуда не годились; на нашем языке - горелые сухари, либо прокисшее суфле. Мы для них были чем-то вроде мебели, на которую можно без спроса садиться, которую следует чистить и выколачивать, весной и осенью менять обивку и раз в год вывозить на взморье для большой стирки.
- Дети, нам нужна... - вдруг тихо произнес отец.
Нам пришлось придвинуться поближе, чтобы расслышать слово, которое он произнес почти шепотом:
- ...бабушка.
- Но наши бабушки давно умерли! - с беспощадной логикой девятилетнего мальчишки воскликнул Тимоти.
- С одной стороны, это так, но с другой...
Что за странные и загадочные слова говорит наш отец!
- Вот взгляните. - Он протянул нам сложенный гармошкой яркий рекламный проспект.
Сколько раз мы видели его в руках отца, и особенно в последние дни! Достаточно было одного взгляда, чтобы стало ясно, почему оскорбленная и разгневанная тетя Клара так стремительно покинула наш дом.
Тимоти первым прочел вслух слова на обложке:
"Электрическое тело пою!" (1)
Нахмурившись, он вопросительно посмотрел на отца.
- Это что еще такое?
- Читай дальше.
Мы с Агатой виновато оглянулись, словно испугались, что вот-вот войдет мама и застанет нас за этим недостойным занятием. А потом закивали головами: да, да, пусть Тимоти читает.
- "Фанто..."
- "Фанточини" (2), - не выдержав, подсказал отец
- ..."Фанточини Лимитед". Мы провидим... Вот ответ на все ваши трудные и неразрешимые проблемы. Всего ОДНА МОДЕЛЬ, но ее можно видоизменять до бесконечности, создавая тысячи и тысячи вариантов, добавлять, исправлять, менять форму и вид... Единственная, уникальная... единая, неделимая, с свободой и справедливостью для всех".
- Где, где это написано? - закричали мы.
- Это я от себя добавил. - И впервые за много дней Тимоти улыбнулся. - Так вдруг, захотелось. А теперь слушайте дальше: "Для тех, кого измучили недобросовестные няньки и приходящая прислуга, на виду у которой нельзя оставить початую бутылку вина, кто устал от советов дядей и теток, преисполненных самых добрых намерений...
- Да, добрых... - протянула Агата, а я, как эхо, повторил за ней.
"...мы создали и усовершенствовали модель человека-робота на микросхемах с перезарядкой марки АС-ДСУ, электронную Бабушку..."
- Бабушку?!
Проспект упал на пол.
- Папа?..
- Не смотрите на меня так, дети, - прошептал отец. - Я совсем потерял голову от горя, я почти лишился рассудка, думая о том, что будет завтра, а потом послезавтра... Да поднимите же вы его, дочитайте до конца!
- Хорошо, - сказал я и поднял проспект.
"...это Игрушка и вместе с тем нечто большее, чем Игрушка. Это Электронная Бабушка фирмы "Фанточини". Она создана с величайшим тщанием и заряжена огромной любовью и нежностью к вашим детям. Мы создавали ее для детей, знакомых с реальностью современного мира и еще в большей степени с реальностью невероятного. Наша модель способна обучать на двенадцати языках одновременно, переключаясь с одного на другой с быстротой в одну тысячную долю секунды. В ее электронной памяти, похожей на соты, хранится все, что известно людям о религии, искусстве и истории человечества..."
- Вот здорово! - воскликнул Тимоти... - Значит, у нас будут пчелы! Да еще ученые!..
- Замолчи, - одернула его Агата.