Кто такие? А ну живо разошлись по домам! Несмотря на творившееся в душе голос звучал твёрдо и сурово, он не допускал возражений и пререканий.
«Люди» разом, как по команде развернулись к патрульным. Тут же по улице пронёсся порыв ветра, сбившего пламя с факелов. На чёрных силуэтах «людей» зажглись красные угольки глаз. Патрульные судорожно, со скрежетом, рванули мечи из ножен, но кровавоглазые тени стремительными бросками оказались рядом, белейшие клыки, острые как иглы, отразили свет святых символов, неярко сияющих на броне, испустя пару мгновений всё было кончено. На притихшей и погружённой в темноту улице распластались тела патрульных в чуть светящейся броне, а к ним, как присосавшиеся пиявки, приникли чёрные тени. Лишь у истерзанного тела старого патрульного, привалившегося к стене дома, лежали две кучки серого праха.
Конрад с Вероникой всё так же невесомо переносились через проулки и большие улицы. Им не было дела до армии нежити, ведь каждый солдат в ней знал своё место и дело. К следующей ночи численность этой вампиров и их слуг увеличится почти вдвое, главное сейчас другое дело, без которого эта атака теряла смысл.
Мужчина и следовавшая за его плечом серебряной тенью девушка остановились на краю большой площади, ярко освещенной светом многочисленных факелов и сиянием, исходившим от храма в центре.
Десять патрулей по десять человек несли службу на площади, чтобы никакой враг не смел и близко подступить к святыне.
Конрад замер на минуту, собираясь с силами. Маска сильнее прижалась к лицу, будто врастая в плоть. По лбу растеклось жжение, вампир почувствовал, как рассыпается прахом его кожа и кость черепа соприкасается с костью маски.
Умрите! разнеслось над площадью, и два патруля рухнули, как марионетки, которым обрезали ниточки. Такова была власть Дома Мортис. Вероника выхватила парные кинжалы, Конрадятаган и спрыгнули с крыши на площадь.
Мужчина призвал силу Дома Калиги. От фигур вампиров потёк туман, поднимаясь всё выше. Стража кинулась на нежить, стараясь успеть до того момента, как белая хмарь накроет их с головой. Засияла магические письмена на маске Конрада и рыцари, бегущие первыми, вспыхнули пламенем. А потом взорвались, и их горящая кровь шрапнелью посекла товарищей. Разорванные трупы тут же собрались в жутких отродий, многоруких, многоглазых. Они кидались на патрульных, вцеплялись ртами, впивались когтями, множа число трупов. У ещё живых конечности лишались костей, обращаясь в желе. Плоть смертных подчинялась повелевающему способностями Дома Виты. Подвластное Дому Белии вороньё и летучие мыши бросались из тьмы небес, вырывая глаза, разрывая щёки, ноздри, губы.
Туман поднялся выше головы, лишь у снежно-белого храма разгоняемый свечением. Оставив патрульных сражаться с призраками, мертвецами и самими с собой, мужчина и девушка проскользнули к святыне, прошуршали одеждами на ступенях и вошли внутрь. Негромко хлопнула створка высокой храмовой двери, отсекая приглушенные туманом звуки.
Вероника скорчилась, зашипела, затравленно озираясь под высокими сводами церкви, но твёрдая рука Конрада, обнявшая её за плечи, успокоила и ободрила. Вгрызающаяся и пожирающая заживо боль отступила, замерев на границе сознания. Она застонала, прикрыла рукой глаза от яркого света. Ей казалось, что он исходит отовсюду. И вновь по воле Конрада тьма укутала их покровом, неся отдых взгляду.
Мужчина, почти волоча за собой Веронику, направился к алтарю. У его подножия на коленях стоял толстый человечек в епископской мантии и молился. Его фанатично блестевшие глаза были устремлены на высокий крест, а полные губы беззвучно повторяли молитву, повторяли раз за разом, снова и снова, приходя в экстаз от её строчек, находя упоение лишь в этом рабском служении. Но вдруг человечек поперхнулся словом, судорожно обернулся на лёгкие шаги и резко встал на ноги. Он метнулся к золотому колокольчику, стоявшему на белоснежной поверхности алтаря, но трясущиеся пальцы не смогли его удержать, и звоночек выпал из рук. Колокольчик покатился по ступеням алтаря, жалобно позвякивая. Но, тем не менее, свою миссию он выполнил.
Из небольшой дверцы за алтарём, не спеша, выступил статный рыцарь в сверкающих доспехах. В руках он держал такой же нестерпимо блистающий меч с простой рукояткой, выполненной в виде креста.
Я не оставлю этот город и этих людей без защиты! начал заготовленную речь Дезмонд, Я..
Не трудись, Создатель. Мне нужна лишь твоя кровь, пафоса у нас и без того хватает, перебил его Конрад. Слова, пройдя через дыхательные щели, обрамлённые Словами Силы Дома Доминиона обрели вес приказа. Дезмонд замолчал, не понимая, что мешает ему разжать челюсти и ответить зарвавшемуся неписю.
Я.. по крыше храма побежала трещина. Я сам знаю, когда мне говорить, а когда молчать!
Игрок сделал шаг вперёд. Начало оказалось совсем не таким, как он себе представлял.
С чего ты взял, что я какой-то там создатель? Я простой божий воин, откликнувшийся на молитву.. Дезмонд прищурился: Что на тебе за маска?!
Маска Падшего Омниссии, разве ты не узнал?
Это не твоё! Дезмонд перестал контролировать себя, лицо приняло выражение как у обиженного ребёнка. Да как ты посмел! Это я должен был собрать артефакт, когда вырежу все ваши Дома! Ты испортил мне игру!
Девушка зашипела рассерженной кошкой перехватила поудобнее кинжалы. Мужчина же остановил её жестом и указал глазами на священника.
Конрад покачал в руке ятаганом.
Извини, Создатель, что не следую твоему сценарию. Я знаешь ли, люблю импровизировать. Надеюсь, и ты тоже!
Светлая и тёмная фигуры шагнули навстречу друг другу, сходясь в битве. Девушка и священник как завороженные наблюдали за этим поединком. Меч рыцаря, казалось, стал лучом света, а меч вампиралучом тьмы. Свет и Тьма сшибались и снова расходились, танцевали, вились вокруг друг друга. Движения бойцов набирали скорость, становясь неразличимыми простому глазу. Через пару мгновений стало казаться, что это сгусток света выбрасывает свои колючие лучи, стараясь пронзись пятно мрака, которое в свою очередь отвечало тем же.
Удар вампира, нанесённый с нечеловеческой силой, отбил в сторону двуручный меч рыцаря, открывая брешь в защите, и чёрное лезвие ятагана резануло по горлу, пронырнув под шлем. Но в это же мгновение серебристый кинжал вонзился в сердце создания ночи. Рот рыцаря исказился в беззвучном мучительном крике, он сорвал шлем, силясь вздохнуть. Из вспоротой трахеи с хлюпаньем вырывался воздух.
Умри! приказал Конрад, схватившись за рукоять кинжала, силой воли и артефакта удерживая тело от распада.
Глаза Дезмонда остекленели. Невидяще он взялся двумя руками за меч, воздел его над головой. Клинок засиял белым светом, и Игрок рухнул вперёд всем телом. Лезвие меча обрушилось на голову вампира, угодив в лоб маски. Артефакт разлетелся на кусочки, в полёте превращающиеся в восемь разных масок. Открылись разрывы в подпространство и артефакты исчезли.
Конрад пошатнулся, дёрнул рукой, извлекая кинжал. Вслед за серебряным лезвием от одежды и тела фонтаном рванулись частички праха, и потом и вся чёрная фигура вампира рассыпалась легчайшим пеплом, осевшего кучкой на полу храма. Лежащий на полу рыцарь потускнел и растворился в воздухе.
Священник, с расширившимися от ужаса глазами наблюдавший за смертью своего рыцаря, тонко взвизгнув, и кинулся к выходу их храма. Девушка, коротко зарычав, прыгнула за ним и одним ударом снесла епископу голову. Его тело пробежало ещё пару шагов и рухнуло на пол, а голова, описав широкий полукруг, упала на алтарь, забрызгав его и крест кровью, особенно яркой на фоне белизны. Вероника, плача и обжигаясь, подобрала серебряный кинжал, как единственную память о своём Короле, и побежала вон из церкви. Теперь она стала Королевой, но в её мёртвом сердце не было радости, только тупая ноющая боль от невосполнимой потери и разгорающееся чёрное пламя ненависти. «Я клянусь, муж мой, люди получат то, что они давно заслуживают! Они уже никогда не оправятся после ужасов этой ночи и вскоре этот город, а потом и весь мир, будет во власти Домов Бессмертных! Я назову его Поцелуй Смерти!»
Я вывела Дезмонда из Уробороса.
Спасибо, Карина, Серый сдавил голову ладонями. Всё пошло не так! Где же я ошибся?