Может, вас домой доставить, Марина Валерьевна? осведомился он, сменив тон с грозного на заискивающий. У меня и мама, и бабушкаваши поклонницы И друзья в вас влюблены
Я так часто слышала эти слова, что отмахнулась от них, как от назойливых мух.
Нет-нет Я сама, если можно.
Можно! растянул он рот в улыбке и зачем-то сдвинул фуражку набок.
«Люди погибли, а он лыбится.» с неприязнью подумала я и отвернулась.
К остановке подошёл автобус.
Надеюсь, десяти рублей хватит, чтобы доехать домой.
Глава пятая
Усталая кондукторша дремала у окна, и никто не спросил у меня денег. По стеклу барабанил дождь, в душе моей бродила горечь, и хотелось только одногоскорее оказаться дома.
Увидев мой рукав, Клавдия Петровна всплеснула руками.
Мариночка! Что это?!
Я покосилась на приоткрытую дверь гостиной.
А где месье?
Какой месье?! вытаращила глаза домработница. И я подумала, что схожу с ума.
А-а! тут же сообразила старушка. Этот как его Рено?
Я кивнула. В груди затеплилась робкая надежда, что ему здесь не понравилось, и он переехал от нас.
Но тётя Клаша меня сразу в этом разубедила.
Спит Наверху, в гостевой. Умаялся! Три стопки выпил. Мамаше твоей все уши прожужжал про эти, как их пар партитуры, вот. Про Новую Зеландию да про Голландию всё рассказывал Я ему бельё васильковое постелила, воды в графин налила, ботинки почистила
Слушая вполуха, я бросила куртку на пол.
Тёть Клаш, в прачечную не носи. Выброси на помойку.
Тётя Клаша подозрительно посмотрела на меня.
Вадим?..
Я промолчала.
Она осмотрела меня с головы до ног и неопределённо кивнула.
Ладно.
Я обула мягкие тапочки и прошла в душ на первом этаже. Нужно смыть этот тяжёлый день, выкинуть его из своей жизни, плотно укутать сном, и тогда завтра от него не останется и следа
Когда, замотанная полотенцем, я проходила мимо гостевой комнаты, дверь была приоткрыта, и оттуда потянуло каким-то другим воздухомвоздухом дальних странствий. Всего мгновение я была рядом с этой дверью, но в этот миг перед глазами вдруг промелькнули далёкие города, незнакомые улицы, гомон непонятных голосов Словно в нашем доме появился маленький чужестранный остров
Спать, немедленно спать! Только сон и полный покой.
Войдя в спальню, я сбросила полотенце и с наслаждением растянулась на кровати.
Мне приснился Вадим, который, улыбнувшись, как рыжий полицейский, произнёс «Бонжур, мадемуазель!» и поцеловал меня в щёку.
Утром от вчерашнего дня, действительно, не осталось и следа.
Я вышла к завтраку в светлом платье и ещё издали услышала скрипучий голос месье Валлина и заразительный мамин смех.
Заходи скорее, Марина! нетерпеливо махнула мне мама. Рене рассказывает о гастролях в Венеции.
От меня не ускользнуло, что церемонное «месье Рене» превратилось в домашнее «Рене».
Вы тоже можете называть меня просто Рене, дорогая! предложил мне именитый дирижёр. Он, похоже, был в прекрасном расположении духа. Перед ним стояла чашка кофе и пепельница, хотя мама не любила, когда курят в гостиной. Это означало, что седовласый собеседник завоевал её сердце.
И мне это почему-то опять не понравилось.
Доброе утро, сказала я, обратившись к его фигуре в сером костюме. Потом улыбнулась маме.
Доброе, мадемуазель, садитесь! Рене уверенно выдвинул стул из-за стола, словно был здесь хозяином.
Благодарю, отозвалась я, но села на своё привычное место.
Мне показалось, что колючие огоньки на миг мелькнули в его карих глазах.
Может быть, сядешь рядом с Рене? слегка виновато спросила мама. Он очень интересуется тобой! Я уже рассказала, что ты у меня певица, работаешь в филармонии и скоро собираешься замуж. Он очень хочет послушать твоё пение.
Тетя Клаша внесла блюдо с оладьями.
Спой, Мариша, не откажи гостю!
Я заспанными глазами уставилась на кабинетный белый рояль, стоящий в углу.
Пусть поест дитё, вступилась за меня домработница, и я прыснула.
Весёленькое начало
Рене вдруг озорно мне подмигнул и улыбнулся, отчего морщины на щеках разошлись в разные стороны.
Спою, пожалуй! решила я и подошла к роялю.
На своём веку я знавал таких певиц, стряхивая пепел, проскрипел француз, когда они пели, стёкла в окнах дрожали У вас, Марина, сильный голос?
Нет, нет, голос у Мариночки не сильный, поспешно оповестила мама, стёкла не лопнут!
Не сильный? Сигарета зависла в воздухе. Месье насмешливо взглянул на меня. А за что же вас любит публика? Или вы обманываете её?
От таких вопросов у меня внутри всё вскипело.
«Сейчас ты узнаешь, за чтоподумала я с вызовом. Сейчас ты сам лопнешь»
Рене отпил глоток кофе и прищёлкнул языком.
Что будете исполнять? спросил он, и я почувствовала себя Фросей Бурлаковой.
Я спою вам песню из мультфильма «Стальное колечко», ответила я скромно.
Старик удивлённо поднял брови:
Из мультфильма?!
И засмеялся, глядя на маму.
Никогда не слышал, чтобы филармонические певицы пели песни из мультфильмов
Морщины вновь разошлись в стороны.
Месье поудобнее устроился на стуле, сложил руки на груди и уставился на меня как на редкое животное, привезённое в зоопарк.
Пожалуйста, благосклонно разрешил он.
Тётя Клаша, поставив блюдо на стол, отошла и замерла в углу.
Я откинула подол платья и села к роялю.
Из-под пальцев полилось тихое вступление, и над гостиной взвился мой голоспрозрачный и чистый, как хрусталь, по словам критиков. Один столичный журналист писал, что голос Марины Обручевой похож на полёт одинокой птицы. При первых же звуках пожилой мужчина нахмурился, потом подался вперёд и замер, словно боясь пропустить летящую ввысь песню. Голос не пробивал окна, но он делал что-то совершенно другое. Для него просто не существовало ни окон, ни дверей, ни потолка. В нём была лишь бесконечная, охватывающая всё, свобода.
В полной тишине я закончила.
По тому, каким прерывистым стало дыхание господина дирижёра, я поняла, что он потрясён.
Садись, Марина! с оттенком гордости произнесла мама, жестом отпуская застывшую, как статуя, Клавдию Петровну.
Я подошла к столу и почему-то, сама не желая того, села на стул, выдвинутый маэстро.
Он очень внимательно посмотрел на меня, и в глубине его глаз я уловила затаённую страсть.
Не отрывая от него взгляда, я спокойно придвинула к себе чашку кофе и блюдце с оладьями.
Он всё не мог успокоиться. Снова закурил, отвернувшись в сторону. Красивая худая рука слегка дрожала.
А вы женаты, Рене? с любопытством спросила мама.
Рене кашлянул, затягиваясь, и, обратившись почему-то ко мне, хрипло сказал:
Я был женат семь раз. Но все мои жёны, к сожалению, трагически погибли
От этого откровения лёгкая дрожь прошибла меня под домашним платьем. Я чувствовала его близость, и словно огонь полыхал вокруг меня. Но мама этого не замечала.
Какой ужас! ахнула она.
Но я не теряю надежды ещё раз встретить свою судьбу, оптимистично заявил маэстро.
Ещё раз?! По-моему, пора остановиться! вырвалось у меня, и я бестактно засмеялась. Мама резко толкнула мою ногу под столом, призывая прикусить язык.
Заезжий гость внимательно посмотрел на меня, и я почувствовала, что щёки мои заалели.
Мама метнула в меня испепеляющую молнию.
Позвольте вашу ручку, мадам, наконец, пришёл в себя дирижёр и обратился к маме, очевидно, пытаясь сгладить неприятный инцидент. Я, знаете ли, обладаю некоторым даром предвидения и у себя в замке частенько развлекаю гостей подобным образом.
Сразу забыв о моей некорректности, мама протянула гостю душистую ухоженную руку.
Обожаю предсказания! И она даже мурлыкнула от удовольствия.
Вы дважды были замужем, начал маэстро, вглядываясь в линии маминой руки, первый раз был неудачным.
О, да, да! воскликнула мама. Первый раз был ошибкой, безусловно, ошибкой!
Вы любите роскошь, любите общество, развлечения
Я хмыкнула. Для таких предсказаний не нужно быть прорицателем