Валет подтолкнул его вперёд. Они спустились ещё дальше.
Воздух стал холоднее и более влажный. Он просачивался сквозь пижаму Вэна, словно вода в ледяной пещере.
Ещё двумя пролётами ниже они миновали другую каменную арку, с надписью «Календарь». За аркой располагалась ещё одна большая комната, заполненная книжными шкафами, заполненные рядами одинаковых чёрных книг. Вэн знал, что каждая книга полна имён, адресов и дат рождения каждого жителя города. Коллекционерам нужно было знать, кто, когда и где задувает свечи в день рождения.
Седовласый Втулка, возглавлявший календарь, сидел за своим длинным столом, принимая данные от множества Коллекционеров в тёмных плащах, которые вбегали и выбегали из комнаты. Несколько Коллекционеров пробежали прямо мимо Вэна, возвращаясь на лестницу. Лишь немногие вообще замечали его присутствие, а заметив, окидывали его озадаченными взглядами. Одна женщина, из-под плаща которой выглядывала крыса, похоже, подмигнула Вэну, проходя мимо, но она шла так быстро, что с уверенностью он этого сказать не мог.
Идём. Валет положил руку на плечо Вэну. дела и поважнее, чем следить за тобой.
За тобой! поддразнил ворон.
Они спустились ещё ниже.
Вскоре воздух уже был холоден, словно лёд. Тьма сгущалась перед глазами Вэна. Эхо в этой огромной пещере будто потешалось над его ушами; каждый шаркающий шаг звучал как взмах огромного крыла, а далёкие голоса, казалось, звучали прямо из-за плеча. Он крепко схватился за перила, его сердце колотилось.
Они прошли ещё одну площадку, спустились ещё на один пролёт вниз и добрались до плоского каменного пола. Валет твёрдой рукой остановил его. Лестница продолжалась и за этой площадкой, опускаясь в холодную черноту вплоть до самого Хранилища.
От самого этого названияХранилищеВэн уже вздрагивал. Он задержал дыхание и напряг слух, но сейчас снизу не доносилось ни звука. По крайней мере, ни одного звука из тех, что он мог слышать. Тем не менее рёв и завывание Созданий, которых там держали, настолько отчётливо врезались в его память, что у него заболела голова.
Вэн отвернулся от бездонной черноты.
На арке перед ним, самой большой из всех, было высечено слово «Коллекция».
Валет открыл огромные деревянные двери. Луч серебристо-синего света, такого же, какой исходит из аквариума в тёмной комнате, выбился на площадку.
Вэн глубоко вдохнул. Ему казалось, что серебристо-синий воздух, блестя, наполняет его лёгкие. Пока Валет держал дверь, Вэн медленно прошёл вперед, на свет.
Он замер сразу за порогом. Вэну уже не раз доводилось видеть этот зал. Но это место оставалось таким огромным, таким странным, таким невозможным, что каждый раз он возвращался сюда, словно впервые.
Вэн огляделся, почти не дыша. Во все стороны от него расходился каменный пол. Стенытакие высокие, что казалось, будто они наклонены внутрь, удерживали на себе витражный потолок. Спиральные железные лестницы и мостки испещряли зал, словно паутина. В одном дальнем углу тускло мерцала целая гора монет. В другом углу высился холм из сломанных вилочковых косточек. Повсюду сновали Коллекционеры в тёмных плащах и Создания. Вокруг всего этого в потолок уходили стеллажи с таким количеством полок, что Вэн вряд ли смог бы их сосчитать. На бесконечных полках стояли блестящие стеклянные бутылочки зелёного, синего и голубого цветов.
В каждой бутылке было запечатано желание.
Желание, загаданное на монетке или на свече в день рождения. На сломанной косточке или на падающей звезде. Желание, которое забрали Коллекционеры и их армия Созданий, чтобы запечатать здесь, пока они не создали проблем в большом мире наверху.
Когда Коллекционеры впервые объяснили ему опасность желаний, Вэн им не поверил. Что плохого может быть в желаниях? Но после того как он сам увидел, насколько неожиданным образом могут исполняться даже самые невинные желаниянапример, когда ты пожелаешь остаться в городе и после этого твою маму сбивает такси, Вэну пришлось признать, что Коллекционеры всё же правы. По крайней мере, насчёт желаний.
Желания сильны и непредсказуемы. Желания похожи на фитиль фейерверка: маленькая яркая искорка, которая вызывает потрясающий взрыв.
Вэн всё ещё разглядывал бутылки, неподвижные, словно лёд, и тут что-то запрыгнуло ему на плечо.
Вэн. Вэн, Вэн, Вэн!
Вэн повернул голову и оказался нос к носу с дрожащей серой белкой.
Барнавельт! ахнул он. Ты в порядке!
И ты в порядке! пискнула в ответ белка. Ты ведь в порядке?
Всё хорошо, ответил Вэн. Благодаря тебе. Ты пришёл как раз вовремя!
Белка моргнула.
Куда я пришёл?
В дом Греев. Чтобы предупредить меня.
В дом, где греют? Белка снова моргнула. Сейчас многие дома греют. Серые, и белые, и коричневые, и Эй. Барнавельт выпрямился. Пахнет арахисом. Ты недавно ел арахис?
Нет, ответил Вэн. Я
Уверен? Или, может быть, арахисовое масло? Или арахисовую крошку? Или арахис
Вам двоим придётся отложить этот занимательный разговор на потом, перебил Валет. Он подтолкнул Вэна и его пушистого пассажира вперёд. ждёт вас.
Вэн, чувствуя на плече руку Валета, зашагал вперёд по огромному залу. Стайки голубей разлетались перед ним. Коллекционеры в длинных плащах торопливо сновали вокругподписывали бутылки, расставляли желания по полкам и снова исчезали. Там и тут Вэн замечал следы недавних повреждений: гнутые железные лестницы, сломанные перила, пустые, все в копоти шкафы.
Он не заходил в этот зал с той самой ночи, когда из-за его случайного поступка зал чуть не оказался уничтожен. С той ночи, когда исчезла Галька. У Вэна скрутило живот от тревоги.
Валет провёл его к дальней стене, где, о чём-то переговариваясь, стояли три Коллекционера.
Женщина с короткими гладкими волосами и голубем на плечеКунжут, глава Атласа. Бородатый невысокий человечек в очках рядом с нейСтержень, управляющий Коллекцией. Наконец, над ними обоими возвышался, стоя спиной к Вэну, высокий, худой человек с жёсткими седыми волосами.
Услышав их шаги, он повернулся.
Высокие скулы. Серо-стальные глаза. Две чёрные крысы, сидевшие на плечах подобно эполетам.
Гвоздь.
Если у Коллекционеров и есть настоящий лидера Вэн был совершенно уверен, что есть, это Гвоздь.
Лица Коллекционеров не были разгневанными. Но не были они и дружелюбными. Сердце Вэна упало, словно мешок в мусоропровод. Ещё с начала лета Вэн считал себя почти Коллекционером. Он видел желания. Он слышал Созданий. Он умел делать такие вещи, на которые не способны обычные люди. Он чувствовал себя особеннымне в том смысле, что «не такой, как все», а скорее «такой, как не все». Но в выражении лиц Коллекционеров не было ничего похожего на «добро пожаловать назад».
Так зачем же его сюда привели?
Вэн Марксон. Голос Гвоздя прорезал тишину, словно пара острых ножниц.
Остальные молчали.
Гвоздь чуть наклонился и взял Вэна за дрожащую руку. Вэн чуть не отскочил назад.
Рука Гвоздя оказалась тёплой. Он склонился ещё ниже; на его лице было что-то, что не совсем могло сойти за улыбку, но чем-то другим это тоже не назовёшь.
Мы рады, что с тобой всё хорошо.
Я Язык Вэна был сухим, словно бумага. Я тоже рад.
Кунжут и Стержень подошли ближе, разглядывая Вэна острыми взглядами. Вэн не мог смотреть на них. Он ощущал себя мотыльком, наколотым на иглу.
Правда же, здорово? восторженно тараторила белка на плече Вэна. Все снова вместе! Ну, все, кроме Он запнулся. Не важно. Ну, я не её имел в виду. Я просто хотел Нос белки дёрнулся, и он резко отвёл глаза. Никто больше не чувствует запаха арахиса?
Давайте не будем тратить времени. Гвоздь снова выпрямился, его длинный чёрный плащ стелился по полу, словно тёмное озерцо. Вэн Марксон. Мы считаем, что Галька пыталась с тобой связаться.
Вэн так вздрогнул, что Барнавельт чуть не слетел с его плеча.
Уже слышать её имя, произнесённое вслух, было хуже, чем получить удар в солнечное сплетение.
Галька.
Девочка с небрежно завязанным хвостиком, в слишком большом плаще и с белкой по имени Барнавельт на плече. Девочка, которую он заметил, когда она доставала монетки из грязного фонтана в парке. Девочка, которую он увидел, хотя никто другой даже не пытался смотреть в ту сторону.