Эванна кивнула.
- Да будет так.
- Но, моя леди... - начал Гедвиг.
Она подняла руку ладонью к нему и охранник немедленно закрыл рот.
Я кивнул и прикоснулся ключом к дверной ручке. Энергия, заключенная в ключе, прошла через металл в плоскость силы, лежащую за ним, нарушая его поток и замыкая его поле.
- Скоро вернусь, - сказал я и открыл дверь, приглядывая за двумя охранниками. Гедвиг выглядел так, будто хотел протиснуться мимо меня, но остался стоять позади Эванны, когда я вошел и закрыл за собой дверь.
- Папа! - сказала Мэгги. - Ты дома! Что происходит?
Моя дочь сидела на обеденном столе, как можно ближе к середине, а ее няня, Хоуп Карпентер, сидела рядом с ней, заботливо обняв ее за плечи. Мыш мерно расхаживал вокруг стола, опустив голову и шмыгая носом. Он взглянул на меня и слегка дернул ушами в знак приветствия, прежде чем вернуться к своему обходу.
- Гарри, - сказала Хоуп. Это была очень серьезная молодая женщина, к которой юность была необычайно щедра. Став опытным отцом и все такое, за последние три или четыре месяца, я по-новому понял, как Майкл волнуется о том, как будут обращаться с его прекрасной темно-русой дочерью, особенно учитывая что...
Звезды и камни, на самом деле Мэгги не настолько уж и младше Хоуп. Неужели через несколько лет и я буду страдать отцовской заботой? Я буду. И эта мысль была довольно пугающей. Или унизительной. Или все вместе.
Аргх. У тебя и так достаточно проблем, не изобретай новые, Дрезден.
- Здоров, Хоббит, - сказал я и ободряюще улыбнулся ей. - Эм. Как так вышло, что вы, ребятки, на столе?
- Потому что они все время пытаются пройти сквозь пол и достать нас! - сказала Мэгги дрожащим от страха голосом.
В этот момент Мыш повернулся всем телом, его серая грива взметнулась. Примерно в трех футах от стола каменный пол внезапно покрылся рябью, и из-под земли начал подниматься свартальв.
Мыш бросился к незваному гостю, в последнюю секунду поднялся на задние лапы, а затем опустился на передние, прямо на приближающегося свартальва, издавая звук, бьющий посуду, который лаем можно было назвать только технически. Это был скорее взрывной рев, и мерцающие голубые искры сорвались из его гривы, когда он ударил, и волна сверхъестественной энергии пронеслась через комнату, как вспышка призрачной молнии. Времени хватило только на то, чтобы увидеть, как свартальв вздрогнул, а потом пол снова стал полом, и Мыш снова принялся оберегающе расхаживать вокруг стола.
- Вот так, - сказала Мэгги. - Мы ведь даже не нарушали никаких правил. Взять их, Мыш!
- И как долго это продолжается? - спросил я.
Хоуп покачала головой и сказала:
- Д-двадцать минут? Полчаса? Только что мы лежали на диване, а потом эти штуковины попытались нас схватить. И если бы не Мыш, у них бы получилось.
Я почувствовал, как мои челюсти сжались так сильно, что зубы заскрипели в знак протеста. Затем я повернулся, поднял свой посох, и сказал:
- Оставайтесь здесь. Молодец, парень, продолжай в том же духе. Я попытаюсь разобраться с этим.
Мыш, не переставая патрулировать вокруг девочек, издал одобрительный звук.
Я повернулся и вышел в коридор. Должно быть, я выглядел немного сердито, потому что Гедвиг и его спутник взглянули на меня, выхватили оружие - пистолет в одной руке и тонкий кинжал с волнистым лезвием в другой - и попятились друг от друга, так что оказались по бокам от меня. Они не направляли пистолеты прямо на меня и не бросались на меня с ножами, но все в их жестах говорило мне, что они без колебаний выстрелят, если понадобится.
Эванна стояла на том же месте, выражение ее лица было вежливо нейтральным, и смотрела на меня выжидающе.
Я не повысил голос - но даже не попытался спрятать гнев в нем.
- Почему ваши люди запугивают двух детей? Чем они вас обидели?
- Ничего, - сказала Эванна. - Мы лишь хотели взять их под охрану и вывести из здания через запасной туннель.
- Я думал, вы сказали, что опасности пожара нет.
- Я сказала, - ответила Эванна.
- Я только что видел, как один из ваших людей пытался схватить их, - сказал я. - Скажите им прекратить. Прямо сейчас.
Эванна моргнула на меня, затем повернулась и что-то прорычала Хедвигу. Он стиснул зубы, но кивнул, убрал оружие в кобуру и опустился на пол.
- Твой гнев неуместен, чародей, - сказала Эванна, высекая слова. - Ты нет тот, кто был обижен. Пролилась кровь, и виновные будут должны вернуть долг.
- Какое, черт возьми, это имеет отношение ко мне? - потребовал я ответа.
Эванна уставилась на меня своими огромными темными глазами и сказала:
- Я покажу тебе, если желаешь.
- Желаю, - сказал я.
Она жестом приказала другому охраннику опустить оружие, затем повернулась и пошла. Она двигалась быстро для такой крошечной штучки, и я поспешил, чтобы не отстать от нее.
- Сегодня вечером в крепость проник убийца, - сказала она.
- Что? - спросил я. - Как это произошло? Ваши меры безопасности просто безумны.
- Так, как обычно такие вещи происходят, - сказала она. - Через предательство. Убийца добрался до деловых покоев моего брата. Раздались взрывы, от которых начался пожар. Несколько охранников были ранены. Один заслонил собой Этри и поплатился жизнью за свою преданность.
Я откинул голову назад и почувствовал, как гнев испаряется, быстро превращаясь в чистую тревогу. Кто-то пытался сбить с ног того, кто был равносилен главе государства, и подобрался очень близко. Этри не был незначительной фигурой в сверхъестественном мире - он был самым тяжелым нападающим, которого я знал среди своего народа, а они, в свою очередь, были самыми искусными и серьезными кузнецами, ремесленниками и дизайнерами на планете. Черт возьми, я сам регулярно покупал у них материалы, необходимые для изготовления магических компонентов. Они были дорогими и стоили каждого пенни, даже тогда, когда у меня не было спортивного носка с бриллиантами, спрятанного под матрасом на черный день.
- Я не знал, - сказал я гораздо тише. - Кого вы потеряли?
- Остри, - сказала Эванна, - который верно служил нашей семье на протяжении семисот лет.
Для меня это было словно удар под дых. Остри был странным, но он был порядочным парнем и очень любил своих детей.
- Адские колокола, - сказал я. - Я... я сожалею вашей потере.
Эванна кивнула мне.
Она провела меня по коридору, по которому я никогда не спускался, в помещение, которое могло быть только оперативным штабом.
Это была огромная комната с двадцатифутовым потолком, разбитая на определенные организованные зоны. В одном углу находилась оружейная комната, ощетинившаяся оружием - не только современным, не только архаичным, но и таким, которое я не мог даже опознать. Напротив него находился медицинский пункт, биологически изолированный за прозрачными пластиковыми занавесками. С той стороны деловито расхаживали свартальвы в совершенно нормальных на вид медицинских халатах.
Одна из каталок тихо стояла, игнорируемая. На ней лежала маленькая фигурка, полностью прикрытая окровавленной простыней. Остри.
Я перевел взгляд на небольшую стоянку, где находились несколько машин, что-то похожее на колесницу, баркас викингов, который, казалось, был сделан из какого-то мерцающего серебра, и множество предметов, которые, опять же, не поддавались определению. В дальнем конце комнаты находилось то, что должно было быть командно-контрольной зоной, с несколькими столами, расположенными кружком вокруг центральной рабочей зоны, освещенной светом десятков листов тонкого хрусталя, которые свартальвы использовали как экраны мониторов.
Пока я таращил глаза, подошел Этри, одетый в обычную одежду для мужчины-свартальва, который не притворялся человеком - короткую набедренную повязку. Он выглядел ужасно. На одной из его скул виднелся распухший синяк, а на голом плече - невероятно болезненный ожог. Его огромные темные глаза не были спокойны. В них была такая глубокая злость, что я почти чувствовал, как дрожит земля под его ногами.
Он поднял правую руку. Эванна подняла свою левую, положила ее на его на мгновение, и сказала:
- Господин брат мой.
- Сестра, - ответил Этри. Он посмотрел на меня. - Что ты узнала?
- Похоже, он не причастен к событиям, - сказала она.
Этри даже нахмурился на секунду. Затем произнес:
- Ты уверена?
- Насколько я могу быть уверена, - сказала Эванна.
- Я не причастен, - сказал я. - Ради всего святого, неужели вы думаете, что я бы попытался вас убить, или помочь вас убить, пока моя дочь находится прямо в этой крепости?
Этри посмотрела на меня и издала рычащий звук. Затем какой-то свартальв крикнул что-то на их родном языке, и Этри оглянулся через плечо в сторону командного центра.
- Я должен идти. Сестра, прошу меня извинить. Он повернулся, чтобы уйти, и сказал через плечо: - открытость - это наша политика с союзниками. Покажи ему.
- Покажи мне что? - спросил я.
- Сюда, - сказала Эванна и прошла вглубь штаба, к последней секции - ряду кубов около пяти квадратных футов, сделанных из толстых, тяжелых прутьев какого-то темного металла, который я не мог идентифицировать, отгороженных парой слоев таких же прутьев - зоне заточения.
Нам пришлось пройти через пару ворот, чтобы попасть внутрь, и они закрылись за нами с тяжелыми, очень громкими ударами металла о металл. Только одна из камер внутри была занята, и ее окружали несколько очень бдительных, очень тяжело экипированных свартальвов и одетых в бронежилеты, каждый из которых держал какое-то органическое на вид, закрученное орудие, сделанное из чего-то вроде серебра.
- Убийца, - безэмоционально произнесла Эванна. - Существо, хорошо известное, как ваш частый союзник.
Мое сердце внезапно защемило.
Человек без рубашки, свернувшийся калачиком на полу клетки, был жестоко избит. Его трясло от боли, а может, и от шока. Не было видно и дюйма кожи, которая не была бы покрыта синяками, порезами и засохшей кровью. Одна из его ног была сломана... Я не знаю, как именно. Она выглядела так, как будто попала в какую-то промышленную машину. Она был скручена под невероятным углом и, казалось, форму ей придавал только ботинок.
Я узнал ботинок.
Я видел его на пляже этим утром.
Убийца поднял голову в нашу сторону. У него не было зубов во рту, запекшемся от крови. Его лицо было гротескно распухшим, один глаз полностью закрыт.
Это был мой брат.
Это был Томас.
Глава 8
Брат уставился на меня в ответ. Его лицо дернулось в начале грустной, беспомощной улыбки, но этот жест заставил его поморщиться от боли, когда он сформировал ее. Его голова снова опустилась, и он лежал, дрожа, слишком слабый, чтобы поднять глаза.
Я стоял в шоке и смотрел в течение очень долгого, молчаливого момента. Я чувствовал давление внимания Эванны на меня.
- Я знаю, что он иногда приходил сюда, - сказал я. Мой брат жил в ужасе от того, что медленно убивал Жюстину, питаясь ее жизненной силой. Так что иногда он находил себе других добровольных партнеров. Что в его ситуации было, пожалуй, самым моральным поступком, на который он был способен.
Когда ты инкуб, жизнь немного странная.
- В частности, он навещал меня, - сказала Эванна, - а также некоторых других придворных женщин, время от времени. Мой народ всегда был влюблен в красоту, прежде всего. - Она сделала шаг ближе к клетке и обратилась к Томасу: - и это чудесное создание занималось не столько любовью, сколько искусством. Ослепительно красивым, страстным искусством. - Ее голос стал тверже. - Действительно, ослепительно. Такая трата.
Я опустил взгляд, закрыл глаза и представил себе камеры, потом штаб, потом самый быстрый, не горящий путь из посольства свартальвов. Я попытался добавить все, что знал о том, где находятся силы безопасности, потому что в зависимости от ответа на мой следующий вопрос, я мог бы взять их всех на себя.
Вот что значит жить за всей этой охраной: если она может сдерживать угрозы снаружи, она может так же легко удержать вас внутри.
- Что с ним будет? - спросил я.
- Правосудие, - ответила Эванна, с отчетливой ноткой презрения в голосе. - Он начал атаку через семь минут после того, как вступил в силу официальный договор о мирном саммите. По закону Соглашений, это делает его преступление тем, что должно быть оценено по основополагающим принципам, изложенным внутри. Нейтральный эмиссар будет назначен для расследования и будет служить арбитром его судьбы.
Я сосредоточил взгляд на пальцах ног и немного расслабился. Если этот вопрос должен был решаться Соглашениями, то это означало, что время еще есть. Нужно будет выбрать эмиссара, на которого согласятся и свартальвы, и Белая Коллегия, а на само расследование потребуется время. Это означало, что мне не нужно было выходить в сиянии славы или, по крайней мере, окровавленным, в этот самый момент.
Эванна подошла ближе к клетке и опустилась на колени, лицом к Томасу.
- Остри был моим близким другом. Если бы это зависело только от меня, я бы похоронила тебя в камне с достаточным количеством воздуха, чтобы дать тебе время почувствовать, что ты умираешь от удушья, Томас Рейт. Ты умрешь за это. Или начнется война, какой этот мир не видел уже тысячу лет.
А потом она плюнула на него.
Мои руки крепко сжались на твердом дубовом посохе, и я сделал полшага вперед.
Четверо охранников мгновенно навели на меня оружие. И учитывая, что я даже не знал, что это за чертовщина и на что они способны, было бы немного рискованно пытаться защититься от них.
И кроме того. Соглашения были в действии. И пока так продолжается, я лицом нации, и мои действия отражались на Белом Совете в целом - и на Зимнем Дворе в придачу. Ради всего святого. Я был лицом двух наций: не ради власти, только во имя потенциальной катастрофы.
Адские колокола.
Эванна не отводила взгляда от Томаса и обращала на меня так мало внимания, что я должен был понять, что она была уверена, что ее люди могут уничтожить меня прежде, чем я смогу сделать что-нибудь плохое. Учитывая, кем были свартальвы - люди, которых даже скандинавские боги не хотели злить - я был склонен воспринимать ее всерьез.
- Ну, Рейт? - сказала она тихим голосом. - Есть что сказать?
Похоже, ни ее гнев, ни презрение, ни вопрос не произвели на него должного впечатления. Мой брат оставался безмолвнымм и неподвижным, если не считать непроизвольных спазмов мышц и вздрагиваний от боли.
- Я была о тебе лучшего мнения, Томас, - сказала Эванна. - Если у тебя были проблемы с моим народом, ты мог бы прийти к нам как друг.
Затем она встала и пошла прочь, с несгибаемой спиной. Похоже, ей было все равно, последую я за ней или нет, и я немного нервничал, что могу оказаться запертым в камере - так что последовал за ней.