Ну, так что с оружейкой?!
Володя начинал злиться, несмотря на то, что втихушку перед выходом выпил успокоительного, дабы легче перенести увиденное на поверхности.
Сторож, ты не заводись, примирительно попросил Ва́дин, мы же не против. Просто сами недопёрли, что можно там вооружиться и вооружить станцию.
Если повезет и доберемся до нее, поддержал Обуев, тогда лучше все перепрятать, а то, думаю, не мы одни такие умные будем.
Истину говоришь, Обуй! оценил Гребнев.
Разговоры об оружии немного отвлекли от гнетущей атмосферы катастрофы. В этот момент Володя резко посмотрел в сторону здания.
Что?! испуганно спросили курсанты, так было неожиданно движение Сторожа.
У меня такое ощущение, что за нами кто-то следиттихо проговорил Володя и, немного успокоившиеся за разговором нервы взорвались паническим адреналином, подняв волосы по всему телу. Пойдем, а? попросил он, попятившись, но неожиданно за что-то запнулся.
Рухнув на неприятно-мягкое, брезгливо и достаточно нервно попытался вскочить, цепляясь за лежавшие трупы. Как оказалось, именно об них он и споткнулся.
О черт! вскочил с криком Володя, шаря по дороге фонарем, и его вновь чуть не вырвало, когда он увидел посмертные, перекошенные маски лиц.
Пойдем, пойдем! потащил его за руку Обуй.
И четверо парней побежали.
Глава 8
Так как Наталью дежурную по станции Чкаловской блюстители порядка во главе со старшим сержантом Культурой не воспринимали, руководство хозяйством и внутренним обеспечением проживания, и распределением продовольствия, на себя взял старший инспектор службы транспортной безопасностиДмитрий. Ему на помощь пришли Стас и постовой станции Дима.
Стас, Димастарший инспектор СТБ, ныне начальник станции, Алексейэлектрик и Игорьэскалаторщик, начали собираться, проверяя дозиметры на скамейке, на виду у караульного, наблюдавшего из круглого окна над входом.
Куда собрались? крикнул полицейский со второго этажа.
На разведку, ответил Стас.
Полицейский обвел взглядом станцию, на которой был приглушен свет до минимума. В вагонах составов еще раньше отключили освещение, и кто размещался в них, уже давно спал. На платформе на разложенных носилках, расстеленных плащ-палатках и раскатанных термоизоляционных ковриках, оказавшихся в стратегическом запасе станции, еще были заметные шевеления.
А вы не припозднились, ребятки? караульный прищурился.
Тебе сколько лет, сынок? спросил пожилой седовласый эскалаторщик Игорь. Не учили уважать чужой труд? Между прочим, для всех стараемся.
Что там? послышался недовольный заспанный голос здоровяка.
В круглом отверстии «окна» появился старший сержант Культура.
Нам препятствуют выйти на радиационную разведку, ответил Станислав совершенно серьезным тоном.
Культура посмотрел на часы и, нахмурившись, поинтересовался:
В третьем часу ночи?
Станислав оглянулся, заметив, что пытавшиеся уснуть люди, начали приподниматься, прислушиваясь.
Хотя сейчас жители станции не испытывали затруднений в подаваемом воздухе, так как вентиляционные шахты запустили в работу, но укрывшийся в метро народ так и не пришел в себя от шока случившегося, к тому же еще и «подогретый» недавним тройным убийством.
Чтобы не мешать измученным людям, Стас направился к лестнице наверх, где располагалось логово полицейских. Культура пошел ему навстречу.
Старший сержант подозрительно глядел на Станислава.
Ну-ка, умник, объясни мне, пожалуйста, недобро улыбнулся здоровяк, с какой целью ты решил устроить вылазку ночью?
А в чем проблема, товарищ полицейский? огрызнулся Стас.
Из дверей показались еще двое сотрудников, спустившихся по лестнице.
Ты что тут героя исполняешь, молодой?! старший сержант сжал в кулак ворот рубахи Стаса и притянул к себе.
Станислав ухватился за его кулачище, пытаясь сдержать.
А?! рыкнул здоровяк.
Ты хочешь узнать, что на поверхности? Стас смотрел прямо в глаза. Или вы все, он глянул за спину здоровяку, решили до старости здесь гнить? Не нравится, что я собрался? Иди сам!
Старший сержант немного ославил хватку и отодвинул от себя дерзкого парня, внимательно его разглядывая.
А то, что ночьюпродолжил Станислав. Я думаю на верху, кто-нибудь да выжил, и они нам, по идее, будут очень «рады» за то, что мы спаслись, а им пришлось подыхать в гиене огненной. Вот поэтому ночью. Они все равно спать должны, а мы как раз разведаем. Я понятно объяснил?
Культура отпустил Стаса и, выдвинув вперед челюсть, с прищуром посмотрел на говорившего.
В следующий раз я за твой языкпроцедил здоровяк.
Я понял, с серьезным лицом ответил Стас.
Потап, проследи, чтобы не больше двух пошли, наказал одному из сотрудников Культура и зашагал наверх к помещениям.
Верхние этажи академии были разрушены и обломками навалены у стен, и это лишь помогло забраться внутрь здания через проем окна. Сейчас четыре безмолвные фигуры двигались по коридорам, направляясь к лестнице на второй этаж.
Ощущения чьего-то присутствия после пробежки отступило и почти не донимало, но все та же атмосфера мертвого города давила, угнетала и заставляла судорожно оглядываться, вспарывая темноту коридоров острым лучом фонаря. Внутри здания мрак казался более плотным и каким-то вязким. Всюду мерещилось движение.
Неожиданный шепот Гребня заставил вздрогнуть.
Тула
Что? не понял Володя.
Майор Тульев. Стоял в ту ночь оперативным дежурнымпояснил Обуй, глядя на привалившегося к стене офицера.
Его глаза были выжжены, лицо покрывала покоробленная корочка ожога.
Володя глянул в направлении его «взгляда». Стекла в широких окнах не существовало. И возможно с той стороны была вспышка, ожегшая его лицо, так как и рамы были обожжены.
Курсанты автоматически выполнили воинское приветствие, и Гребень проверил кобуру майора. Оружие оказалось на месте.
Отлично! обрадовался он.
Володе тоже стало немного легче. Пусть этот пистолет нельзя заносить на станции, но им можно пользоваться на поверхности. Гребень передернул затворную раму, загоняя патрон в патронник, от лязга механизма которого все завертели фонарями, будто опасаясь кого-то привлечь. Но безмолвие и гробовую тишину нарушал лишь шорох защитных костюмов при движении. Гребень махнул рукой, привлекая к дальнейшему продвижению.
А вот и оружейка, проговорил шепотом Гребнев.
А это кто? приблизился к спрятавшемуся рядом с железной дверью КХО, Ва́дин.
Зажав голову руками, в углу лежал курсант Комов бывший курсант. По мимике лица с разинутым ртом было ясно, что он орал, орал от боли. Его раскрытые навечно глаза сморщились «печеным яблоком».
Ком стоял в ту ночь с Жоройсглотнул кислую слюну Обуй, и отвернулся.
«А я думал к такому невозможно привыкнуть» уловил свое восприятие к увиденной новой смерти Володя, отворачиваясь. Как-то это не правильно. Неужели человек так быстро черствеет?..»
Оружейка закрыта! с досадой зашипел Гребень.
Ключи должны быть у дежурного! продолжая шептать, сказал Обуй. Я вернусь к майору.
Гребень кивнул, одобрив.
Жоры не видно, повертел головой Ва́дин, ощупывая фонарем закоулки коридора. Может он в убежище рванул?
Возможно, поддержал догадку Гребень и присел рядом с Комовым.
Под ногой, что-то блеснуло! указал лучом фонаря Володя.
И действительно, связка ключей была придавлена коленями Комова. Гребень поднял увесистую связку и привычным движением начал открывать все замки оружейной комнаты.
Где Обуй? Обуй! заволновался Ва́дин, не громко крикнув. Гребень, может, я схожу за ним?
Нет! зло шикнул Гребнев, мысленно ругая себя за то, что разделил группу. Просто следите за коридором.
Последний замок хрустнул сувальдами, открывая доступ в хранилище оружия. Гребень моментально юркнул внутрь и метнулся к оружейному шкафу, на ходу подбирая нужный ключ. Через минуту навесной замок пирамиды номер семь уже болтался в одной проушине, а Гребнев схватил автомат с подсумком и сменил место, очутившись у дежурного сейфа с боеприпасами. Пенал с ключом от сейфа по безалаберности или лени, как всегда стоял сверху железного шкафа, хоть и опечатанный печатью дежурного.