Родителей он видел на большом семейном портрете в доме Эусебио. Мать звали Долорес. Она отличалась благородными чертами лица и красотой, отец же внешность имел весьма заурядную, зато был крайне умён и порядочен. Видимо, за это его и полюбила гордая красавица Долорес. Отца звали Маурисио. Он работал рудокопом в шахте. Эльфу все говорили, что красотой он пошёл в мать, умомв отца, а потом смеялись и добавляли с издёвкой: «Пойти-то пошёл, да вот не дошёл. На полпути остановился». Действительно, Мауроса нельзя было назвать ни особенно умным, ни особенно красивым.
Погибли его родители в результате несчастного случая. Виноватых в их смерти не нашлось. Точнее, виновник был, но об этом очень долго никто ничего не знал. Отец работал в шахте, где добывали железную руду. Примерно за год до гибели Маурисио сам обнаружил богатую жилу. К разработке её подошли основательно. Стены нового прохода в шахте укрепили по всем правилам. Ничто не предвещало беды.
В тот злополучный день мать принесла отцу обед и, вместо того чтобы по обыкновению передать еду с другими рудокопами, сама решила спуститься к нему в шахту. Уцелевшие эльфы рассказывали, что, как только подошла она к любимому мужу, раздался страшный скрежет и гул. В одно мгновение свод шахты рухнул и похоронил их под собой. Тела погибших так и не нашли, несмотря на все старания, поэтому у Мауроса не было даже могилы родителей, на которую он мог бы прийти в час печали и скорби. В трудные минуты он прибегал к заброшенной шахте и пытался мысленно поговорить с ними.
Шахту закрыли лишь спустя некоторое время после гибели его отца и матери. Поначалу ни у кого не возникло такой мысли: слишком богатой была в ней железная жила. Но через сорок дней там начали происходить странные и страшные вещи: то разом гасли все светильники, то раздавались стоны и вой, то в пустом коридоре отчетливо слышались тяжёлые шаги и жуткий смех, то пропадали инструменты. Естественно, это пугало бедных рудокопов. С каждым днём всё больше эльфов отказывалось спускаться в шахту. Страх нарастал. Последней каплей стало исчезновение старшего горного мастера. Он знал шахту как свои пять пальцев и никак не мог в ней заблудиться. Однако, спустившись в неё утром понедельника, вышел он из неё только в пятницу. Все эти дни мастера активно искали, но поиски оказались тщетны. Он нашёлся сам, неожиданно выйдя из тупикового туннеля, который уже несколько раз безрезультатно обследовали. Мастер был явно не в себе и едва держался на ногах. Он дрожал от страха, плакал, хватал всех за руки и утверждал, что надо закрывать шахту и спасаться. Несчастный метался в горячечном бреду три дня.
К нему позвали колдуна Хоруса, который давно жил среди эльфов и помогал им в трудных ситуациях. Случай со старшим горным мастером удивил его. Хорус попытался погрузить пострадавшего в гипнотический сон, чтобы исцелить и заодно выяснить, что́ с ним произошло. Только начал он произносить заклинания, как сам рухнул на пол без чувств. Он корчился от боли, извивался всем телом, махал руками, словно отбивался от кого-то невидимого, громко кричал: «Нет! Отпустите! Нет!» Спустя несколько минут колдун успокоился, затих, потом резко открыл глаза и поднялся. Он окинул всех странным взглядом и произнёс: «Ему никто не поможет. Он обречён. Да и мне теперь тоже не помочь. Для всех вас есть одна надежда на спасение, и она в море». Больше ничего не сказал Хорус. Вечером третьего дня, так и не приходя в себя, старший горный мастер умер.
Колдун закрыл свой дом, на глазах у всех наложил на дверь охранное заклятье и с маленьким узелком в руках ушёл в сторону моря. Три дня он сидел на краю обрыва, свесив ноги в бездну. Не отрываясь, смотрел он в морскую даль и постоянно что-то шептал. На закате третьего дня со стороны моря раздался страшный гул, на берег пошла огромная волна, а вдалеке из моря взмыли вверх три водяных столпа. Они образовали трезубецсимвол Великого Морского Владыки. Тогда Хорус вскочил, схватил узелок и бросил его с обрыва в море. Затем колдун повернулся и прошёл сто шагов до колодца, считавшегося очень древним сооружением. В поселении не знали, кем и когда он был построен, а главноедля чего. Ходило много слухов о том, что к его созданию причастны первые жители континента. Эту версию подтверждал узор на верхней кромке из загадочных знаков и символов. Прочитать их никто не мог, даже колдун Хорус. По крайней мере, он сам так утверждал и читать надпись отказывался. Иероглифы являлись характерной чертой всех сооружений исчезнувшей цивилизации. Чаще всего они встречались в пещерах, которые местные жители благоразумно обходили стороной. Загадочный колодец в Ферлатисе легендарные первые поселенцы вырыли на обрывистом берегу всего в нескольких метрах от моря. Глубину он имел огромную, какую точноустановить не удалось, хотя эльфы не раз пытались его промерить. Воды в нём никогда не находили. Подойдя к нему, Хорус сначала заглянул вниз, а потом головой вперёд бросился в чёрную бездну.
Естественно, череда трагических событий взбудоражила поселение эльфов. Разговоры велись только о злополучной шахте и странных смертях, связанных с ней. Если гибель родителей Мауроса воспринималась как трагический, но объяснимый несчастный случай, то смерть горного мастера была окутана ужасной тайной и не походила на обычную кончину, как и последовавшее за ней самоубийство Хоруса. Смерть колдунаэто неслыханное событие. Кончина Хоруса послужила последней каплей и вызвала панику. Многие эльфы собирали пожитки и бежали с насиженных мест куда глаза глядят. Правда, панике поддались не все. В поселении осталась треть жителей. Одна половина из них верила, что всё плохое уже позади. Другую половину можно было считать фаталистами. Они рассуждали так: «Если неведомые злые силы ополчились против нашего народа, то рано или поздно они нас достанут, где бы мы ни находились, в таком случае лучше встретить врага, смерть и другие неприятности в родном доме, чем на чужбине». Что-то в этом роде думал и дядя Мауроса. В результате вся семья осталась в Ферлатисе.
Невероятные слухи о таинственных и ужасных событиях, произошедших в Ферлатисе, быстро распространились по двум эльфийским королевствам и за их пределами. Хотя правда была до крайней степени невероятна и больше походила на вымысел, её по старой традиции пытались приукрасить, передавая из уст в уста. В итоге тысячу раз пересказанная, дополненная, переделанная и перевёрнутая с ног на голову история полностью утратила хоть какую бы то ни было связь с реальностью и походила на бред сумасшедшего. До противоположного края континента дошла следующая версия: колдун Хорус сошёл с ума, устроил обвал в шахте, отравил старшего горного мастера, пытался уничтожить поселение эльфов, а когда ему это не удалось, с досады бросился с обрыва в море, громко проклиная Великого Морского Владыку.
И в эти небылицы многие верили! Пожалуй, подлинную историю знали только жители Ферлатиса и их ближайшие соседи.
«Да, чем дальше от первоисточника, тем больше лжи и обмана», подумал Маурос. Воспоминания о смерти родителей и последовавших за этим загадочных и ужасных событиях вызвали у эльфа очередной приступ жалости к себе: «Эх! Жизнь меня никогда не баловала. Сначала сирота и нелюбимый приёмыш, потом без вины осужденный преступник и изгой, обречённый на смерть в пустыне. Счастливчик. Нечего сказать! Завидуйте мне все до смерти. А лучше умрите, мне будет приятнее. Вот придёт Чёрный Властелин Да, кстати, о нём. Что там дальше написано?»
Совет Семи Мудрецов
Смешные они и несуразные.
Зато какие важные, смотри.
А зачем им эти балахоны?
Это мантии.
6) Увидят его семь мудрецов, но, несмотря на мудрость свою, не поймут, кто перед ними,
прочитал Маурос шестой пункт. «Хоть тут не угадали! с облегчением подумал эльф. Я же понял, что Чёрный Властелинэто колдун». Правда, через минуту он вспомнил, что тётка Ронеса рассказывала, как после гибели Хоруса в поселение явился Совет Семи Мудрецов в полном составе. Она утверждала, что и её позвали на встречу с колдунами, чтобы она подробно рассказала о гибели родителей Мауроса. Если верить ей, то приглашали и дядю Эусебио, но он отказался. Однако она ни словом не обмолвилась, видели ли колдуны несчастного сироту. Сам он, разумеется, ничего о тех событиях не помнил в силу своего малого возраста. Поразмыслив немного, Маурос решил, что вероятность встречи с мудрецами категорически отрицать нельзя. В то время за ним обязательно кто-то должен был присматривать. Не оставишь же годовалого младенца одного. Следовательно, либо он сидел дома под присмотром дяди Эусебио, либо тётя Ронеса потащила его с собой. Вероятность совпаденияпятьдесят процентов, а это уже немало.