Он не отвечает тебе взаимностью? осторожно интересуется Люсинда.
Увы! Я сломала ему нос, и с тех пор он меня ненавидит, шучу я.
Шутка вышла слабая, но мы с Люсиндой натянуто улыбнулись.
Нет, все не так, объясняю я. К сожалению, он тоже меня любит. Любил. Но прошло целых полгода, может, он обо мне и думать забыл.
Для Лиама так было бы лучше всего И это самое малое, что я могу ему пожелать. Пусть он будет счастлив, не одинок. Но интуиция, наша с Лиамом связь и мои узы с Лиаскайс каждым вздохом я чувствую легкое покалывание в том самом месте, где тиара Стелларис коснулась лба, пустив в меня магию Лиаскай, все это шепчет, что Лиам не забудет меня, даже если очень захочет. Я сама все так устроила, обрекла нас обоих на жизнь с тоской. Но самое ужасноемне это нравится. Глубоко за тоской, томлением и болью я чувствую непоколебимую уверенность: несмотря ни на что мы с Лиамом будем вместе, в этой жизни или в следующей.
Майлин?
Люсинда встревоженно смотрит на меня. Только теперь я поняла, что гляжу в пустоту.
Прости, торопливо говорю я. Это не объяснение
Ничего страшного, пытается успокоить меня Люсинда, но она утешает лишь Майлин из Ирландии. Ту неуверенную девушку, которой я была до путешествия в Лиаскай. Там я стала другой. И Люсинда даже помыслить не может, какая опасность кроется внутри меня.
Встаю с дивана. Двигаюсь вроде нормально, но почему-то чувствую себя неуклюжей и страшно уставшей.
Повезло, что никто, кроме тебя, не пострадал. Я потеряла контроль над собой и не могу пообещать, что больше такого не повторится.
Повторится. Станет только хуже.
Лучше я на какое-то время прекращу тренироваться. Пока
«Пока никого не прикончила», мысленно договариваю то, что не могу произнести вслух.
Тогда я не смогла этого сделать. Позволила Кассиану ускользнуть, потому что оказалась не готова переступить ту черту Не могла убить человека, даже негодяя из негодяев. И с тех пор жалею о том, что не смогла отнять у него жизнь всякий раз, когда Лиаскай мягко завлекает меня в сети, манит к себе.
Ах, если бы я могла последовать ее зову! Второй раз Кассиану живым не уйти
Люсинда не пытается меня переубедить. Она догадывается, что я права. Может, чувствует: что-то во мне изменилось. Что именнообъяснить невозможно. Не в этом мире. Не в Завременье.
Лиаскай преобразила меня, и скоро я больше не смогу скрывать это. Я теперь воин. Я теперь лгунья. Даже сбежав, я осталась Королевой.
Глава 3
Майлин? Привет.
Голос Натаниеля звучит глухо, словно он, произнося мое имя, пытается подавить тяжелый вздох.
Да, не спорю, прежде я звонила Натаниелю не в лучшие минуты моей жизни, но зачем так безжалостно об этом напоминать?
По голосу понятно, как ты рад меня слышать.
Я задаюсь вопросом, откуда придется забирать тебя сегодня. И почему. Ты опять баловалась травкой?
Да не балуюсь я травкой! И никогда не баловалась!
Речь о совершенно безвредных маленьких пирожных, экстра-шоколадных «брауни с секретом». Рави с сестрой испекли их в честь моего восемнадцатилетия. Рави предупреждал, но откуда мне было знать, что даже двух крохотных брауни окажется слишком много?
Опять ноги не держат? насмехается Натаниель.
Кривизна Земли, не слышал о таком?
Однажды я испытала ее так отчетливо казалось, что я вот-вот упаду, кувырком покачусь по земле. В отличие от Натаниеля мне было совсем не до смеха.
Да-да, ты почувствовала движение земной коры. Я отлично это помню, хотя предпочел бы забыть.
Это вообще было в другой раз, и тогда я перебрала с джин-тоником.
Я придерживал твои кудри, пока ты обнималась с унитазом, так что точно знаю, с чем ты перебрала.
Буду вечно признательна, если ты перестанешь мусолить эту тему.
Я быстро прекратила попытки утопить тоску и грезы в том, что стало доступным с совершеннолетия. Ничего не помогало, наоборот, становилось только хуже. После этих отчаянных и неприятных случаев мы с Натаниелем почти перестали общаться. Может, он думал, что меня уже засосало в наркотическое болото.
Так что на этот раз? интересуется он, не скрывая скепсиса.
Зажав смартфон между ухом и плечом, я складываю детские рисунки в аккуратную стопку на письменном столе.
Поразительно, но в твоем голосе я не слышу отчаяния. Ты ли это? удивляется Натаниель.
Не надо обижаться на Натаниеля за цинизм, но я все равно обижаюсь. Бывает, что после встреч и разговоров по телефону кому-то из нас становится легче. Мы связаны общими воспоминаниями. Только с Натаниелем я могу поговорить о сестре, потому что он знал ее по-настоящему. Всем прочим она много лет казалась просто безвольным телом, о котором нужно заботиться. Мы с Натаниелем единственные, кто помнит, как прекрасно она ездила верхом, как ей нравились театр и зимний сад, полный диковинных птиц, как беззаветно она любила свое королевство. С Натаниелем можно обсудить Лиаскай, но и ему я рассказала не все. Он до сих пор ни сном ни духом не ведает, что Лиаскай и вся ее невероятная пугающая мощьв моей голове. Мне страшно: вдруг, если я поделюсь этим с кем-то, все станет явью? Вот я и молчу.
А тут еще Лиам. Мне так хочется поговорить о нем, что сердце разрывается. Но стоит Натаниелю услышать это имя, он сразу замыкается в себе и взгляд у него словно каменеет. С тем же успехом можно общаться с парковочным автоматом, он хотя бы реагирует, когда нужно снова бросить в него монетку.
Я кое-что нашла. Выслушай меня сначала! возмущаюсь я и тут же добавляю, не дожидаясь его недовольных стенаний. Нет, слушай не слушай, а толку не будет. Надо встретиться. Можешь приехать и посмотреть?
Слышу, как Натаниель вздыхает.
Давай на выходных? не сдаюсь я.
Несколько месяцев назад Натаниель вернулся в Тринити-колледж и сейчас живет в Дублине. Когда-то он изучал там фармацевтику и теперь, оказавшись со мной в Завременье, продолжил обучение. Поначалу мне казалось это странным. Разве фармацевтика подходящее занятие для того генерала и воина, с которым я познакомилась в Лиаскай? Но позже я поняла: Натаниель занимается фармацевтикой, потому что не мог изучить эту профессию у себя на родине, получает знания, которые пригодятся в Лиаскай. Он был и остается стратегом. Как и я, Натаниель верит, что вернется туда.
Можно понять, почему Натаниель так раздражен: все мои предыдущие зацепки оказывались пустой тратой времени и сил, к тому же вели в никуда.
А компакт-диск? Напомнить тебе, Майлин?
Конечно, можешь напомнить, отвечаю я приторным голосом. Но, если сделаешь это, знай, тыполная свинья!
Натаниель не упускает случая попрекнуть меня той историей. Вскоре после нашего возвращения я искала в коробках на чердаке вещи отца. Наткнувшись на диск с композициями «Металлики», среди которых была песня «Nothing Else Matters», я решила, что поиски наконец-то увенчались успехом. В Лиаскай эту песню играл на гитаре Лиам. Ладно, та мелодия была несколько другой, но имела очень много общего с песней «Металлики». Нет, это не случайное сходство! Отец записал на диск именно «Nothing Else Matters» Это ведь что-то значит? Я тогда была совсем ребенком, но помню: папа очень любил этот трек. Почему же он не забрал диск с собой? Вдруг он ушел туда, где не на чем слушать компакт-диски?
А вдруг мой отецмеждумирец? Натаниель заявил, мол, это полный бред. И не устает повторять, что такие компакт-диски хранятся в шкафу у любого ровесника моих родителей.
Я очень расстроилась. Мысль, что папамеждумирец, казалась такой логичной Это объяснило бы все! Например, почему двенадцать лет назад он исчез в неизвестном направлении и ни разу о себе не напомнил. Однако Натаниель полагал, что я живу фантазиями, потому что потеряла много близких людей и не смогла с этим смириться. Мы тогда разругались в пух и прах и с тех пор почти не общались.
Так что на этот раз? недоверчиво переспрашивает Натаниель. Я не приеду, если это опять старое барахло твоего отца.
Скажем так: это относится к его вещам.
Натаниель тяжело вздыхает:
Майлин
Но это мое, а не папы. Приезжай, я покажу!
Поколебавшись, Натаниель все же соглашается:
Ладно. Я все равно собирался еще раз заехать в Килларни.