Ну что, Вьёрд, готов к заварушке? спросил Брудвар.
Ха! гаркнул пузатый здоровяк с огромными ручищами. А как же иначе? Ты ж меня сто зим знаешь! Хорошую заварушку я ни за что не пропущу. Я ж всегда, когда мы с тобой идем за добычей, чувствую себя лет на двадцать моложе.
Ну-ну, нахмурился тот, это тебе не обычный поход, и никаких трофеев здесь не будет. Грабить свои земли я не собираюсь. Возможно.
Эх-хе! усмехнулся Вьёрд. Твое «возможно» частенько становилось приговором для многих людей.
Мое «возможно» означает лишь то, что людям стоит больше думать головой и трезво оценивать последствия, когда я предлагаю им сделать выбор.
Даже когда выбор, откровенно говоря, дерьмовый?
На лице воина появилось хищное выражение:
Выбор есть всегда, покуда человек жив.
Ну, в пожаловании таких вот выборов ты непревзойденный мастер, ухмыльнулся Вьёрд. В любом случае месть за твоего отцатоже отличный трофей. Но чует мое сердце, что до драки дело все равно не дойдет. Ну не могут аркалы быть настолько тупы, чтобы бросить вызов всему Северу.
Брудвар цокнул языком.
Их ответ меня в этом совсем не убедил. Мягко говоря.
Когда немногие гонцы вернулись обратно в Скаймонд и Брудвар услышал, какие слова передали хэрдинги, разум будущего вождя окутала пелена гнева. Он вспомнил, как в тот момент будто почуял запах крови и вонь сожженных деревень. Ну еще бы. Он, как и его мать, и все советники, ожидал, что аркалы принесут извинения, попытаются умилостивить его и валькюну либо же будут доказывать свою невиновность. Да, Брудвар понимал, что поставил перед ними сложную задачу: немногие осмелились бы напасть на Айтула, все-таки для большинства аркалов его фигура была священной, и они почитали его не меньше вождя. Хотя преданные трону могли бы направить в Скаймонд своих воинов, показав, чью сторону они занимают Но нет. Ответ хэрдингов лишь породил новые вопросы и заметно увеличил число сторонников Ледяного Кулака. Ведь они сказали, что фэрл Айтул не виновен в случившемся. Они передали, что Айтул все еще надеется на встречу с Брудваром и все так же ждет его в Ущелье Четырех Ветров.
Остыв после этих известий, сын вождя изменил план и твердо решил, что увидится с Айтулом и поговорит с ним, чтобы разобраться во всем прежде, чем собственноручно убьет предателя. Он по-прежнему не желал войны и надеялся, что ответ хэрдингов не выражал мнения всего народа. Кто знает, может быть, их запугали люди фэрла?
Задумчиво почесав клиновидную бородку, Вьёрд спросил:
Я уже делился опасениями, но повторю еще раз: не кажется ли тебе, что мы лезем на рожон, идя впереди войска Фронсуда?
Нет, не кажется. Грайдис разведала, что в ближайших деревнях остались лишь одни старики. Уж с ними-то, случись чего, мы разберемся. А от тех поселений и до Ущелья рукой подать. Пусть Айтул думает, что к нему идет лишь наша дружина. Если он задумал подлость, то воспользуется этим и выдаст себя раньше времени. Но и мы будем держать ухо востро. Узнаем, что к нам движется его армиятак сразу повернем назад. Ну а если фэрл будет честен, то я все-таки поговорю с ним с глазу на глаз.
Так, может быть, того Ну, для верности смущенно произнес Вьёрд. Просто дождемся Фронсуда? Кто его знает, этого поганца фэрла? Зверя бьютпоры нужной ждут.
Нет, отрезал Брудвар. Я хочу отомстить Айтулу сам.
Беседу прервал внезапно усилившийся ветер. Метель принялась яростно сечь лица, заставив Брудвара и Вьёрда вжать головы в плечи и прикрыться мехом воротников. В неистовом реве вьюги наследник трона Севера будто бы услышал чей-то скрипучий смех. «Что за нелепица? Должно быть, показалось», пытался успокоить нервы Брудвар. Но чувства редко обманывали его. И от этого ему стало не по себе.
Вскоре они достигли перевала. Буря стихла так же внезапно, как и началась. Тучи рассеялись, и с высоты открылся восхитительный вид: просторную горную долину, залитую полуденным солнцем, устилала белоснежная тайга, средь которой пролегала широкая дорога. Она вела к первым поселениям племени аркалов, темневшим вдалеке. Триста всадников во главе с Брудваром не мешкая помчались навстречу судьбе.
* * *
Вьезд в деревню преградила скверного вида старуха. Беззубая и сгорбленная, с уродливой головой, едва держащейся на тонкой кривой шее. Кожа вокруг ее глаз, как и у всех аркалов, была украшена татуировкой в виде причудливых узоров, искаженных глубокими морщинами.
Мир тебе, добрая женщина! приветливо поднял руку Брудвар.
Случилось неожиданное. Смотря прямо на Брудвара, она ухмыльнулась, набрала в рот слюны и плюнула наземь. Дружина зашумела. Но сын вождя остался спокоен.
Ты что, мать, не с той ноги встала? Или глуха? Говорю, что пришел с миром, повторил Брудвар и улыбнулся. Но лишь губами. Взгляд излучал неприкрытую угрозу. Возможно, добавил серьезно, чем вызвал громкие смешки соратников. Но мир и войнасоседи давние. И что-то подсказывает мне, что мира ты не ищешь. Брудвар лихо спрыгнул с коня и навис над старухой. Где ваш хэрдинг? Я хочу задать ему вопросы.
Ступай за мной, проскрипела старуха.
Если бы кто-то впоследствии напомнил Брудвару, что в той деревне им были не рады, того человека он без раздумий назвал бы отъявленным лжецом. Сам воздух здесь, казалось, смердел злобой. Враждебно лаяли собаки, с презрением захлопывались двери домов. Местные же провожали дружину такими ненавистными взглядами, что Брудвар и сам начинал чувствовать, что он и его люди в чем-то виноваты. «Судя по всему, здесь никогда не слышали про обычаи гостеприимства», угрюмо подумал он.
С каждым шагом Брудвар осознавал, что начало его правления будет совсем не легким. А еще в нем закипала ярость. Сын Эрнульфа никак не мог понять, в чем же причина столь презрительной встречи. Чем он заслужил такое отношение? Где прячется страх этих людей и хоть капля уважения к будущему вождю Эргунсвальда?
Неужто аркалы и впрямь думают, что у них есть хоть какие-то шансы против всего Севера? озвучил его мысли Вьёрд, шедший рядом. Судя по их наглым рожам, не похоже, чтобы они боялись твоей мести.
Как говорит Фронсуд, иногда люди понимают только язык топора. Скорее всего, в этот раз он оказался прав.
Чем больше Брудвар размышлял над этой ситуацией, тем сильнее становилось его желание срубить голову старухе, а потом и выжечь это проклятое место в назидание остальным. Желание достигло апогея, когда женщина привела его к хэрдингу. Точнее, к тому, что от него осталось. Брудвар повидал многие, часто не слишком привлекательные вещи, при виде которых желудки даже самых суровых воинов давали слабину. Однако увиденное все же заставило Брудвара вздрогнуть и поморщиться.
В центре деревни, куда лучами сходились все улицы, стоял громадный алтарь. На каменной плите, украшенной свечами и еловыми ветками, распростерлось тело мужчины. С первого взгляда Брудвар безошибочно определил, что с умершего содрали кожу. Он надеялся, что это произошло после его смерти. Девять неизвестных идолов вокруг алтаря и ритуальный нож у изголовья давали ясно понять, что совершенное не было обычным убийством. Сыну Эрнульфа потребовалось ровно одно мгновение для того, что выхватить меч и приставить острие к шее старухи.
Во имя Предков, отвечай мне, что здесь творится?! прогремел Брудвар в то время, как его дружинники брали площадь в кольцо.
Морщинистое лицо расплылось в глумливой улыбке:
Он сам виноват. Купился на твои посулы, хотел остаться подстилкой Скаймонда.
Он лишь хотел избежать большего кровопролития. Глаза Брудвара сверкнули молниями. Его поразила не сама расправа, а выбранный способ. Тебе должно быть хорошо известно, что человеческие жертвоприношения запрещены во всем Эргунсвальде. Предки не нуждаются в подобных дарах.
Ты не понял? Это угощение не для предков. Аркалы больше не поклоняются мертвецам.
На миг Брудвар потерял дар речи. Невозможно было поверить в то, что аркалы, как и любое племя Эргунсвальда, могут отринуть веру в своих предков.
И кому же теперь молятся аркалы? спросил ошеломленный до предела Брудвар.
Тем, кто откликнулся на зов нашего фэрла. Тем, кто защитит наше племя от таких, как ты.