Может, это существо не было настроено столь враждебно, как ей показалось?
Кто-то поскребся в дверь.
Войдите, сказала Эсме и поставила чашку на «стол».
Глаз еще раз моргнул и исчез с тем же звуком. Целительница опять почувствовала взгляд корабля всем телом, как будто воздух сделался тяжелее и начал давить на нее. Даже если фрегат не хотел причинить ей вред, несколько дней в этой каюте обещали стать непростым испытанием.
Дверь отворилась, и Эсме сначала увидела юнгу, а потомнескладного матроса, который приходил вместе с юным Кузнечиком к ее дому. Оба выглядели донельзя смущенными.
Капитан приставил нас к вам, сообщил матрос, не двигаясь с места. Он велел вас развлечь и объяснить, что вы тут не пленница, а почетная гостья, пусть и с некоторыми ограничениями. В общем, мы пришли, чтобы развеять вашу скуку.
Эсме вовсе не скучала и не была уверена, что нуждается в компании, хватало и того, что в тесной каюте эти двое оказались бы достаточно близко, чтобы она ощутила их мыслеобразы и узнала то, чего не желала знать. Но она все же не стала их прогонять, пусть даже из чистой вежливости.
А еще из-за чувства вины.
Вчера я была с вами резка, признала она и вынудила себя не отводить взгляд в сторону. Простите. Я еще не привыкла к тому, что Велина нет. И вообще вчерашний день не задался с самого утра.
Я бы так не сказал, мягко возразил матрос, входя. В его движениях было что-то от сломанной куклы, он словно не вполне владел своим телом. Может, он перенес какую-то болезнь? Она знала несколько недугов, оставлявших такие последствия. Вчера вы спасли нашего капитана, и не только его.
Он сел на пол, а юнга устроился на самом краешке ее койки. Оба явно были осведомлены о правиле трех шагов и старались держаться так далеко, как только могли. Пока она не чувствовала их мыслеобразов и надеялась, что и не почувствует.
Еще я бы хотела Она чуть помедлила, глядя на открытое симпатичное лицо Кузнечика и вспоминая бледно-лиловый цветок его души. Я бы хотела попросить прощения за то, что попыталась прочитать твои мысли. Я ничего не увидела, честное слово.
Он вздохнул, не скрывая облегчения.
«Наверное, на всех пиратских кораблях так, подумала Эсме, ощущая легкую горечь. У каждого есть свой секрет, даже у юнги».
Ничего страшного, тихо сказал парнишка. Я не в обиде.
Может быть, он приходился капитану родственником? Нет, вряд ли. У них не было ничего общего, не считая высокого роста, но почти все магусы довольно высоки. Юнге, с его светлой от природы кожей, не шел загар; русые волосы сильно выгорели на солнце, глаза напоминали небо в погожий день. Кто он такой? Из какого семейства? Как попал на пиратский фрегат?
Вопросы, вопросы
Меня зовут Сандер, сказал матрос и прибавил, заметив ее удивление: Мое имяне тайна, я слишком мелкая сошка, чтобы заинтересовать цепных акул. Честно говоря, от меня на борту вообще толку мало, одни только проблемы.
Не говори глупостей, юнга легонько ткнул товарища кулаком в плечо. На фрегате нет лишнихнас всех выбрал капитан, и мы все ему для чего-то нужны. Ты это знаешь не хуже меня.
Сандер не ответил, но Эсме показалось, что слова Кузнечика вызвали в нем всплеск грусти, а не воодушевления. Еще один секрет, еще один вопрос без ответа. Но, в самом деле, для чего капитану мог понадобиться такой неуклюжий матрос? Вряд ли для того, чтобы развлекать случайных пассажирок.
Можно мне выйти на па
Она еще не успела договорить, а Кузнечик уже воскликнул:
Нет!
Его старший товарищ с виноватым видом покачал головой:
Капитан сказал, что вы должны оставаться в каюте.
Пока мы не прибудем в какой-нибудь порт?
Сандер кивнул и прибавил:
За исключением тех случаев, когда он сам вас позовет.
Понятно, пробормотала Эсме, нахмурившись. Выходит, это все-таки тюрьма.
Нет, что вы! Матрос всплеснул руками. Это ради вашего же блага! Понимаете, некоторые фрегаты очень не любят пассажирок. Я хочу сказать, особ женского пола. Они волнуются.
Сандер хочет сказать, встрял юнга, пряча улыбку, что фрегатне «он», а «она». Со всеми вытекающими последствиями.
Сандер устремил на Кузнечика пристальный взгляд и покачал головой: дескать, нашелся знаток по женской части. Мальчик покраснел.
То есть, растерянно переспросила Эсме, она ревнует?
Резкая боль, тотчас же пронзившая висок, вынудила ее охнуть и зажмуриться.
Вот об этом я и говорил, сказал Сандер. Вам лучше сидеть тихо, и все будет хорошо.
«От нее нельзя скрыться, подумала Эсме, потирая лоб. От страха ее прошиб холодный пот. В открытом море мы с ней наедине друг с другом, как целитель и пациент в сердце-сути. Она видит меня насквозь и может сделать со мной что угодно. И не только со мной. Как же они не боятся, что однажды ей взбредет на ум перекусить своей командой?»
Задавать этот вопрос она не стала, а предложила сменить тему, и оба собеседника с радостью согласились. Сандер сунул руку за пазуху и вытащил нечто странноесемь тонких трубочек разной длины, соединенных между собой. Эсме поняла, что это музыкальный инструмент, но ничего подобного ей раньше видеть не приходилось.
Ты музыкант? спросила она, невольно подавшись вперед.
По лицу Сандера пробежала тень, и, недолго поколебавшись, он произнес изменившимся голосом:
В большей степени, чем матрос или кто-то еще.
Не дав Эсме опомниться, он заиграл.
Мы там, где звездный свет,
Мы там, где неба нет
Слова вспомнились легко, но пела Эсме лишь в мыслях. Она неожиданно ощутила, как где-то в глубине памяти пробуждается старое-старое воспоминаниеворочается, точно донная рыбина. Целительница редко бывала на представлениях заезжих актеров, но моряцкие песни знала наизусть из-за мыслеобразов своих пациентов: в голове у моряка что ни мысль, то песня, и чаще всегонепристойная.
Но эта песня была необычной.
Взмывая к облакам,
Доверясь парусам,
Мы выбираем путь, не зная горя
Сандер преобразился, его смешная неуклюжесть куда-то исчезла. Он играл с закрытыми глазами и весь самозабвенно отдавался музыке.
В бездонной глубине,
В прозрачной вышине
На крыльях серых птиц летают наши души
Мелодия вилась вокруг нихживая, свободная и жестокая. Эсме не знала, отчего Сандер выбрал именно эту песню, но ей внезапно сделалось страшно. Она отчетливо ощутила, что за бортом живого корабля дышит океан, опасный и равнодушный, а взгляд фрегата вновь стал пристальным и начал давить сильнее, чем раньше.
«Чего ты хочешь?»
Корабль не ответил.
Музыка смолкла, и целительница украдкой вытерла глаза.
Благодарю, сказала она. Это было прекрасно.
Я не собирался вас так расстраивать. Матрос виновато вздохнул и укоризненно посмотрел на младшего товарища: Что же ты? Забыл слова?
Замечтался, прости. Парнишка и впрямь выглядел так, словно на некоторое время его душа воспарила за облака и оттуда взирала на океан. Давай еще раз
Не договорив, он вскочил и выбежал из каюты.
Простите. Сандер торопливо спрятал сирринг. Нас зовут, мы нужны наверху. Я вернусь, как только смогу.
Оба исчезли так быстро, что Эсме даже не успела ничего сказать.
«Мы там, где звездный свет»
Музыка все еще билась пойманной птицей о стены каюты. Эсме недоумевала: отчего ей стало так страшно, когда зазвучал этот простой и милый, в общем-то, мотив? В этом тоже крылась какая-то тайна, и девушка невольно задалась вопросом: есть ли на борту фрегата хоть что-то простое и понятное, без тайн и секретов?
«Мы там, где неба нет»
Эсме закрыла глаза
а потом открыла и обнаружила, что находится уже не в каюте.
Легкий ветерок взъерошил ей волосы. Эсме зажмуриласьсолнечный свет казался ослепительно яркими подставила лицо ветру. Здесь, на открытом воздухе, она едва замечала давление фрегата. Целительница почувствовала спокойствие, которого обычно достигала лишь во время медитации.
Моя госпожа! воскликнул знакомый голос. Но вы же обещали не выходить!