Ты наша последняя надежда.
Глава шестнадцатая.
Хорошо, если позволите, то давайте немножко перемотаем время вперед и не будем останавливаться на том, как Элемрос с ткотом добирались из библиотеки домой, ужинали и в конце концов оказались одни в той самой комнате, откуда из шкафа когда-то вывалился вышеупомянутый ткот. Все это не очень интересно, так что начнем, пожалуй, рассказ с того момента, когда
Это просто нечестно, совсем уж жалобно и по-детски простонал Элемрос, зарываясь головой в подушку. нечестно ждать от меня, что я раскрою тайну, которой черт-те-сколько лет и мало того, сделаю это быстро.
Я тебя понимаю, сочувственно сказал ткот, положив лапу ему на плечо. Хуже всего становится от мысли, что не оправдаешь ожидание тех, кто рассчитывает на тебя, как на последнюю надежду.
Утешил, блин, глухо сказал Элемрос. Может лучше подскажешь, что дальше делать? Мелли и Гриф ты видел, как у них глаза загораются, когда речь идет о городе тысячи зеркал? Я должен им помочь, как и тебе!
Ткот вдруг соскочил на пол, старательно пряча глаза от настороженно смотрящего на него Элемроса. Так себя ведут тогда, когда очень хотят поделиться чем-то и одновременно очень этого не хотят. В подобной ситуации опять нужно всего лишь подождать, какое из желаний победит. Что Элемрос и сделал. Подождал.
Есть одна методика, медленно и тщательно подбирая слова заговорил наконец ткот, которая помогает обнаруживать скрытые послания от близких людей. Видишь ли, если кого-то любишь по-настоящему, на всех тех вещах, которыми ты пользовался остается некий отпечаток, что ли. Любовьнастолько сильное чувство, что она как бы пропитывает все вокруг и при этом несет вместе с собой частицу того, кто испытывал это чувство.
Предположим, все это не ересь, осторожно сказал Элемрос, получается, если мы найдем нечто, что принадлежало моим родителям, а потом досталось мне, теоретически можно будет найти этот отпечаток, о котором ты говоришь.
Именно.
И что это нам даст?
Теоретически, сказал ткот, все что угодно. Но это будет нечто очень важное. То, что хотели бы тебе передать, но не смогли не успели.
Потому что умерли? тихо спросил Элемрос.
Ткот вздрогнул.
Знаешь, вымученно улыбнулся он, иногда твоя догадливость меня здорово пугает. Сочетание любви и смерти дает самый сильный отпечаток Жаль, что я не мистерий ученый, по-вашему, и не могу рассказать больше.
Ученых вы называете мистериями, а как тогда вы зовете волшебников?
Реалиями, ткот пожал плечами. Так что скажешь по поводу моей идеи?
Если мы найдем такой предмет, медленно сказал Элемрос, сможешь рассказать мне, как искать этот оставшийся на нем след? Это вообще возможно в мире без магии?
Может статься, что это и не магический процесс, сказал ткот. Вполне вероятно, эмоциональная связь любящих друг друга вообще не имеет к магии никакого отношения. Не попробуемне узнаем.
Значит давай пробовать, решительно сказал Элемрос. Предмет, о котором ты говорил ведь у нас уже есть.
Серьезно? уши ткота встали торчком. Ты уверен?
Часы, четко произнес Элемрос, выразительно глядя на ткота.
Ах ты кошкина мята, охнул ткот. Вот я олух мохнолапый, забыл я про них совсем
С кем не бывает, проехали, подытожил Элемрос. Давай попробуем. Тем более, как я понял, они буквально окунулись в магическую энергию, значит шансов на то, что на них, так сказать, проявится тот отпечаток, о котором ты говорил, намного больше.
Не напоминай, ткота передернуло. Для магического существа такой концентрат, вернее прикоснуться к нему, помимо всего прочего, словно хлебнуть уксуса с солью и перцем.
Думаю, теперь все уже окончательно поняли, что Элемрос не любил откладывать дела в долгий ящик. Именно поэтому вскоре он уже забрался с ногами на кровать у себя в комнате и поставил перед собой часы.
Ну и что дальше? поинтересовался он у ткота, который категорически отказался подходить к этой штуке и сидел на подоконнике метрах в двух от Элемроса.
Я не знаю, сказал ткот, шевеля усами.
Как это ты не знаешь?
Не знаю и все, ткот хмыкнул. Я вообще-то тропы открываюэто старинная и уважаемая профессия, которая требует мастерства и нехилой подготовки. А все эти заморочки с оставленными следами на значимых предметахэто не по моей части. Каждый должен заниматься своим делом, знаешь ли.
Что-то ты разгорячился, прищурился Элемрос. Я что, на больную мозоль наступил?
Отстань, ткот насупился и отвернулся, подтвердив элемросову догадку. Сосредоточься и сконцентрируйся на часах. Старайся не думать ни о чем, кроме этого предмета и тех людей, которые держали его в руках. Постарайся ощутить их присутствие, почувствовать исходящие от них запахи. Постарайся как бы материализовать их мысленно. Сосредоточься и сконцентрируйся только и только на этом.
Ничего не знаешь, говоришь, пробормотал Элемрос, пристально вглядываясь в часы и усиленно пытаясь проделать все то, о чем сказал ему ткот.
Ничего у него не получилось, само собой. Как он ни старался, все, что он виделэто старинные часы, даже без секундной стрелки, немного запылившиеся (Элли схалтурила) и еле слышно тикающие в такт слегка учащенному сердцебиению Элемроса. На мгновение ему показалось, что он рассмотрел движение минутной стрелки, но это, разумеется, было невозможно. Продолжая пристально вглядываться в циферблат, Элемрос попытался подумать о родителях, но и это у него не получилось. Мешали солнечные зайчики, невесть откуда взявшиеся
В темном зале с лишь одним освещенным пятачком посередине, по которому кружилась в танце парадовольно нескладный высокий мужчина с застенчивой улыбкой и лишь немного ему уступающая в росте женщина с незамысловатой прической конский хвост и почти невозможно тонкой талией. Пара скользила по полу из мраморной плитки в виде шахматной доски с черными и белыми квадратами, не выходя за пределы ярко освещенного центра зала. Все остальное помещение утопало в темноте и лишь этот крохотный участок танцпола казался живым в абсолютно чернильно-черном пространстве. Впрочем, время от времени мрак ненадолго разбавлялся маленькими разноцветными огоньками, сияющими словно алмазы в лунном свете. Их Элемрос поначалу принял за звезды, но потом разглядел постоянное движение и понял, что это светлячки, танцующие вокруг кружащихся мужчины и женщины свой собственный танец.
Поворот налево, услышал вдруг Элемрос слабый женский голос, скорее даже шепот, поворот направо и присесть.
У него вдруг сжалось сердце. Элемрос внезапно понял, что впервые слышит голос матери. Не совсем впервые, конечно, просто он уже давно забыл его звучание, а это все равно, что в первый раз.
Проще не бывает, голос отца был так же тих, но совершенно отчетлив. Почему же у меня никак не получается? Как это вообще возможно? Двигаешься по инерции направо, потом сразу бред какой-то.
Просто слушай мой голос, снова сказала мама. И не делай ничего лишнего. Поворот налево, поворот направо и присесть.
Мужчина засмеялся и кивнул.
Я вижу тебе понравился мой подарок, дорогая, сказал он, старательно пытаясь исполнить хоть одно па. Медальон красивый получился, хоть и начинка у него всего лишь это.
Фуль-гу-рит, нараспев произнесла женщина. Прямо название какого-то неведомого драгоценного материала.
Пустячок, застенчиво сказал отец. Дарил я тебе и более ценные вещи.
Этот самый драгоценный. Самый драгоценный из всего того, что есть во всем мире, серьезно сказала мама. И не заговаривай мне зубы, поворот налево, поворот направо и присесть.
Мама с папой засмеялись и этот чарующий звук внезапно стиснул сердце Элемроса такой пронзительно щемящей тоской, что он вскочил на ноги, чтобы бросится к родителям и
Обнаружил себя сидящим на кровати со все тем же циферблатом перед глазами. Быстро оглядевшись вокруг, Элемрос остановил ошалевший взгляд на ткоте, выжидающе застывшем на подоконнике.
Ты что-то видел, констатировал ткот. У тебя взгляд затуманился и стал плавать как у человека во сне.
Мама и папа, прошептал Элемрос. Они танцевали в том странном зале. Кругом было темно и лишь крошечный пятачок света в центре. Она учила его танцевать.