Не поднимая глаз, Немила вылезла из-за стола.
Скоро вернусь, бросила она и, не дожидаясь возражений, выбежала на задний двор, в условленное местопрямо за баней. Вечером на улице холодало стремительно. Правы были сёстры, никакой оттепелью тут и не пахло. Немила сразу же начала мёрзнуть и пожалела, что выскочила в одном тулупчике, без полушубка.
Она глядела вдаль, туда, где начинался лес, стараясь высмотреть в небе тёмную крылатую фигуру, но безуспешно. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, оставив после себя мутный желтоватый отблеск, тогда как среди избушек уже опустилась тёмная синь.
Завтра снегопаду быть, негромко проговорила Немила; из её рта вылетело облачко пара.
В глубине души все бабы ждали наступления морозов, ведь в самую стужу даже отъявленные любители повоевать по домам разбегаются, а значит, можно было надеяться, что деревенские мужики наконец-то домой начнут торопиться. Согласно весточкам, те миновали западную границу царства и приближались к Лыбедь-граду, из того следует, что ждать их следует через пару недель, но если выпадет много снега, то это может задержать их ещё на несколько дней, а то и на ццелую неделю.
Но где же он, где же Иванушка?
Вдруг откуда-то из-под ног донёсся странный звук. Он был похож на одновременно и на икоту, и на отрыжку, и Немила сначала ошалела, а потом кинулась на землю в поисках источника этого звука.
Прохладное, тонкокожее, с раздутыми боками и тоненькими хрупкими лапками-прутиками, оно само, безо всякой помощи, только успела Немила развязать тесёмочки, запрыгнуло в поясной мешочек и там затихло.
Немила поднялась на ноги и спешно, почти бегом, взлетела по лестнице в дом. Выхватив у Злобы свой свечной огарок, Немила пропустила мимо ушей сестрину шутку («Зад, поди, отморозила?») и поднялась на второй этаж.
Лягушка резво выпрыгнула из развязанного мешочка и снова от одного соприкосновения с полом превратилась в красивейшего царевича. Немила в этот раз сама бросилась в угол за табуреткой, но притащить её не успела.
Да брось! Я прямо тут сяду, Иван по-хозяйски уселся на постель, но внезапно лицо его перекосилось, он выдохнул сквозь зубы и ухватился за поясницу.
Немила жалобно вскрикнула, потом ойкнула и зажала себе рот. Царевич бросился оземь через мгновение после того, как в соседней комнате заскрипели половицы. После обращения он в виде лягушки забился в уголок за печкой, а Немила кинула сверху платок. Кто-то тихо прошагал по сеням.
Дверь открылась и из-за неё показалась Нелюбина голова, недовольная и часто моргающая.
Ты чего кричишь, сестрица? простонала та. Да что же это такое? Неужели мне и сегодня поспать не удастся?
Прости меня, Нелюбушка! прохныкала Нелюба. Представляешь, обожглась о расплавленный жир. Ай, как жжётся!
Она сидела на постели и прижимала к себе ту руку, которую якобы обожгла. Изобразить несчастное лицо Немиле ничего не стоило, так что Нелюба как будто бы и не усомнилась, что всё произошло именно так, как она рассказывала.
Так сметаной помажь, Нелюба покачала головой, после чего широко зевнула. Ой, как же спать хочется! Пойти, что ли, к батюшке поспать? Так там совсем темно, и ежель скотина разбушуется, будет слышнее Нет, остаюсь у себя, ты только не шуми больше.
Не буду шуметь, покорно согласилась Немила.
Вот и ладненько, задумчиво кивнула Нелюба. Ну, пошла я. А ты, это, чтоб ни шороху, а то взяла привычку шуметь по ночам, она уже начала разворачиваться, но вдруг остановилась. Вспомнила я. Вчера сквозь сон причудилось мне, что я слышала, как кто-то разговаривал, вроде бы низко, мужским голосом. Потом забылась я неровным сном, и приснилось мне как наяву, что батюшка вернулся. А как во сне дошло до того, что он подарки стал дарить, так петух раскричался. Тебе батюшка не снился случаем?
Немила шмыгнула носом и пожала плечами, мол, ей ничего не снилось. К её облегчению, Нелюба слишком хотела спать, чтобы продолжать донимать разговорами, а потому погрозила напоследок пальцем, после чего болезненное лицо с глазами-щёлочками тут же скрылось из виду. Вскоре стихла и Нелюбина характерная крадущаяся поступь.
Не успела Немила встать с постели, а лягушонок уже самостоятельно выбрался из угла, допрыгал до Немилиной ноги, стукнулся об пол и превратился обратно.
Из соседней комнаты раздалось громкое «кхе-кхе», а царевич словно и не заметил этого. Он отодвинул Немилу, развалился на кровати и сладко потянулся.
Как же давно не спал я на такой мягкой перине, мечтательно прошептал Иван и перекатился на живот. Можно мне полежать немного рядом с тобой? Просто так, молча, дабы не побеспокоить никого из домашних?
Немила пожала плечами и достала из загашника целую свечу взамен догорающей. Иван сдвинулся поближе к краю, освободив место у стеночки. Туда она, подползя, и легла. Повисшая тишина была неловкой и что называется осязаемой, хотя, возможно, таковой она была только у Немилы в голове, поскольку царевич выглядел очень спокойным. Веки его были прикрыты, грудь мерно вздымалась, руки крест-накрест лежали на груди.
Иван дремал, но ей-то самой спать совсем не хотелось и не моглось. Лежать на боку без возможности повернуться было очень неудобно. А потому ничего не оставалось Немиле, как подставить локоть под голову и сверлить взглядом лицо царевича, пока тот глаза не открыл.
Тебе чего не спится? пробурчал царевич с недовольным видом.
Немила чуть было не соврала, но передумала:
Пока не хочется, солнце моё ясное, призналась она, любуясь прядкой волос, которая виднелась из-под полусвалившейся с головы шапки. Поделись со мной, где же ты был все эти месяцы? Как и чем жил, в каких местах бывал, где проводил свои ночи?
Где бывал?.. повторил Иван за Немилой и нахмурился. Глупенькая, я же поминал уже, что искал ту самую, которая порчу с меня снимет.
Немила покраснела. Батюшка никогда не называл её глупой, и такое обращение от царевича кольнуло куда-то в область груди. Она немного отстранилась и уставилась на утопающий во мраке скошенный потолок.
Летал я по разным сёлам и деревням, ночевал на чердаках и в заброшенных хижинах, в стволах деревьев и в пустых норах. Летом спал под открытым небом. Когда похолодало, потянуло меня на юг. Долетел я ажно до Хоривского царства, побыл там немного и обратно повернул.
В гостях хорошо, а дома лучше, понимающе закивала головой Немила. И как там, в Хориве? Батюшка говорит, что хоривцы все хитрые, не поймёшь, что у них на уме.
Иван же пожал плечами.
Не знаю Обычные там люди живут, как везде. Есть и простые, открытые, есть и такие, что себе на уме. Я там недолго пробыл, тоска по родине заела.
Немиле показалось, что её суженый вот-вот загрустит, поэтому она поспешно сменила тему:
Ну, постранствовал, и хватит, верно? Теперь пора жениться, вернуться к царю-батюшке, к братьям горюющим, и к делам своим царственным. А расскажи лучше, что ты поделывал сегодня днём?
На какой-то миг лицо царевича потемнело, а уголки его губ растянулись в ехидную и немного пугающую усмешку.
Ну как же Охотился я. Мне же нужно чем-то питаться.
Охотился? переспросила Немила. Ах! Так чего же ты молчал, я бы тебе пирожок принесла и молока налила!
Спасибо, не хочется, отмахнулся Иван и опять закрыл глаза. Я потерял вкус к человеческой пище. Но не волнуйся, это временно. Спроси лучше о чём-нибудь другом, я же вижу, как много у тебя в голове крутится вопросов.
А Немила и мечтать не смела о том, что ей выпадет такая удача, потому начала с самого животрепещущего вопроса.
Расскажи о лесе дремучем! Как далеко ты заходил в него? Являлись ли тебе лесные обитатели?
Являлись, ага, сонно проговорил Иван. И лешего я встречал, и болотника
Тут он попытался прилечь поудобнее и едва не упал. Немила вовремя успела ухватить его за рукав золотого кафтана. Царевич совсем не по-царски выругался, тут же извинился и пожаловался:
Как же неудобно вдвоём на узкой лавке!
Немила тогда великодушно, но без особого энтузиазма предложила: что, если ей самой на полу лечь, дабы ему было удобнее, дабы он смог выспаться и поясницу отогреть? Однако, царевич взбунтовался.
Негоже тебе спать на твёрдом и холодном полу! заявил он и послал Немиле хитрый взгляд. Погладь меня по волосам лучше, они гладкие и шелковистые, потому что я их раз в несколько дней дождевой водой и снегом мою, да маслом понемногу смазываю.