Плотно прикрыв за нами зверь, Брут повел нас на второй этаж, где выделил четыре комнаты на всех, не поведясь на сыплющих искрами из глаз девушек и тонкие намеки на отдельные покои. Непробиваемый челточнее, гнолл. Толстокожий.
Часть нашего отряда осталась разбираться с комнатами. Я же, Кель и Шаграт отправились с Тимес и Брутом к пресловутому Рувиму. Как я понял из контекста разговора этой колоритной парочки, Рувим был главным в Кейроте в тайной сети Старика. К нему сползалась вся информация и через него же проходили все мало-мальски интересные вещи.
Выйдя из здания, мы оказались на оживленной улице. Повсюду сновали люди, орки и гномы. Реже встречались гноллы и совсем редкоэльфы. Жизнь бурлила. Все куда-то спешили с озабоченными минами на лицах. Праздно шатающихся горожан не было в принципе.
И все-таки хорошо, что ты повела своих людей через нору, а не стала ломиться напролом через ворота.
Это почему же?
Ваши спутники. Неживые, они не прошли бы не замеченными. Поднялась бы шумиха, а мы оба знаем, чем она закончилась бы.
Нотациями и головной болью. Повезло. Теряю хватку. Новые сигнальные контуры? Давно ввели?
Нет, не очень. Дня два назад. Причем поставили много и разных. Два десятка магов-артефакторов целый день ползали вдоль врат и стен. Теперь они стоят на каждом входе и выходе.
И у нас?
А как же! На второе утро после багрового заката в город проникли одержимые. Немного. Всего трое, но и этого было достаточно для устроенного ими переполоха. За несколько минут они успели вырезать полтора десятка горожан на базарной площади. Их, как и то, что из них вылупилось, быстро прибила стража, но своего они добились. Город охватил страх и паника. Губернатор рвал и метал! Потратил баснословные деньги, перекупая материалы для артефактов у заезжих караванщиков. И это еще повезло, что в городе были нужные умельцы.
Не клан Гарриски, случайно? поинтересовалась Тимес.
Ну а кто? Они, конечно. Рувим свое не упустити нашим кости размять, и закладки оставить, да и карты по проходам обновить сразу. Одни плюсы!
В это время мы вывернули на небольшую площадь. Небольшой фонтанчик посередине, несколько деревянных телег с печенными фруктами и хлебом по бокам, у стен, за которыми стояли очень колоритные гномыдлинная, трехцветная борода в пол, разделенная на пряди, по цветам. Яркие желтые халаты. Их одинаковый вид напомнил мне Прагу с ее мини-магазинчиками. В них во всех работали исключительно вьетнамцы. Этакая мафия в старой Праге.
и уверуйте в Него, ибо он спасение наше во мраке настоящего! Молитвами просите его, и дарует он защиту он демонов преисподни. Еще не поздновещал с небольшой импровизированной трибуны молодой орк в тоге с нарисованными на лысой голове кругами.
Что это? спросил я у Брута, вклиниваясь в разговор и перебивая Тимеспроповедники?
Это? Отрыжка бездныс отвращением выплюнул гноллнесколько дней назад наплодилось как мух. Выходят, читают проповеди и завлекают людей в свои храмы. Обещают защиту и тому подобное. Ерунду всякую говорят.
Почему ерунду? аккуратно поинтересовался яБоги ведь есть, реально есть. Почему им нельзя молится?
Молится можно. К ним ходить не обязательно. И деньги им нести не обязательно. И еще много вещей делать не обязательно, которые там делают. Так понятней?
Так, а?
Почему не прикроют? прервав мой вопрос на полуслове, начал отвечать Брута потому что они не делают ничего такого. Не обманывают, не убивают. Не требуют. Просто просят. И им дают. Им помогают. А то, что Божества не говорят с прихожанамитак не время. На нас же никто не нападает, с чего отвлекать Небожителей?
Жесть. Я думал в мире, где Боги реальны не будет лже-церквей и тех, кто будет наживаться на вере других.
Из-за чего вдруг? А! Кажется, я понял, парень, поправь если что. Потому, что Боги могут покарать за такое, да? Открою тебе небольшой секрет, пареньим плевать на копошение насекомых, вроде нас. Им нужны только наши молитвы, до другого им дела нет. Золото-шмолото, дома, как пожертвования церкви или оргииим плевать! Главное, чтобы прана не переставала течь. Хоть и не спорю, есть и у богов исключения.
Увлекшись разговором, я и не заметил, как мы подошли к двухэтажному дому, стены которого украшала цветочная вязь очень тонкой работы. Дубовые, массивные двери сторожила пара мускулистых орков, ничуть не меньше Шаграта.
И да, пока мы не зашли, утоли мое любопытство: вот ты сказал, что в твоем мире
Я из этого мира. Просто оговорился, случайно. Я имел ввиду
Эх оговорился. Да наслышан я о тебе, парень, наслышан. Не перебивай. И не нервничай. И что только в тебе нашел Дэо?
Я над этим уже два месяца голову ломаю, Бруттяжело вздохнула Тиместак что, если узнаешь, не забудь и со мной поделиться, по старой дружбе.
Я тебе тольконачал заводиться Брутне сбивай. Тут парень вопросы интересные задает и мысли думает. Так вот, с чего ты взял, что в твоем мире Боги не реальны?
Ммм не знаю, наверное, потому, что их никто никогда не видел. Они не говорят ни с кем и не совершают божественных чудес. Не являют себя массам.
Если ты чего-то не видишь, это еще не значит, что его нет. Запомни это хорошенько. Боги есть во всех мирах. Абсолютно. Сфера не существует без Богахранителя, а Богхранитель не существует без мира.
Сказав это, Брут кивнул стоявшим на входе оркам и повел нас внутрь, как только один из них отворил дверь, пропуская в здание. Внутри обнаружилась еще одна линия охранытакая же пара до зубов вооруженных орков. На охране не экономят.
Вторая пара охранников дежурно поздоровалась с Брутом, и переведя взгляд на нашу прекрасную спутницу, синхронно нахмурились и вздохнули. Хех значит, не одних нас она так изводит.
Рувим нас принял в своем кабинете на втором этаже, хоть на кабинет комната походила мало. Большое окно, дающее много света. Стены окрашены в золотистый цвет. Вдоль одной из стен тянулся шкаф с книгами и свитками. Рядом стоял стол с сиротливо ютящемся на нем пером и чернильницей и пара стульев. Основное пространство занимали четыре низких дивана с множеством маленьких подушечек на них и чайный столик между ними. Еще бы кальян сюда или пиалы с чаем, и от восточных чайхан было бы не отличить.
На одном из диванов полулежал тучный мужчина средних лет, с большими залысинами на лбу. Синий махровый халат, мягкие тапочки у дивана. В руках у него был толстенный талмуд, который тот медленно отложил в сторону, не забыв оставить закладку, стоило нам войти в комнату.
Так и знал, что это тебя не легкая принеслацокая, проговорил Рувим и указал нам на диваныприсаживайтесь. Зачем стоять и напрягаться, когда можно прилечь и расслабиться? Чаю? Ко мне в руки как раз попал один оч-чень редкий сортзакатив глаза от удовольствия прокрутившихся воспоминаний, Рувим причмокнул и продолжилшакийский, подгорный.
Хорошо жить стал, Рувимчикплюхаясь всем весом на диван и с широким размахом закидывая ногу на ногу, чуть не снеся при этом стоящий на столике чайничек, сказала Тимесв прошлый раз, помниться мне, ты такого не предлагал.
Так ты сама все брала, свет души моей, и предлагать было не нужно! Зачем про меня не хорошее говоришь, как хозяина в дурном свете выставляешь? Разве было тебе какое плохое зло от меня, что перед гостями позоришь!?
Ну вот что ты так быстро заводишься, милый, а? Я же, любя!
Милыйповторил про себя Рувимотвык я от тебя уже, Алая. Сколько тебя не было у нас? Все стороной обходишь. Совсем забыла о нас.
Деласокрушилась Тимесникак не могла забежать к вам. Хоть хотела. Да, знакомьсяэто
Твои друзья. Идущий Путем Жизни Шаграт. Капитан янтарной звезды Шепчущих Кель. И Василий. Неужели ты думала, что я не знаю, кто входит в мой дом?
Ну а вдруг ты хватку растерял, а? Что тогда? А вообще, просто хотела быть вежливой.
После последней фразы лицо Рувима вытянулось от удивления, но уже через пару секунд тот пришел в себя, хмыкнул, и отпив чай, продолжил:
Эх, Алая, вот теперь я точно не удивлен происходящему. Конец света потому и близится, что ты стала вежливой. Еще добавь к этому рассудительность, и я сегодня же примкну к храму спасения.
Ой, всепоказушно и привычно надула губы Тимес, скрестив руки на груди, чуть приподняв последние так, что казалось они вываляться из ее глубокого декольте. Сидящий слева от нее Кель стал на шаг ближе к косоглазию, а Рувим натужно сглотнул. Мне тоже стало тяжело от исходящей от нее сексуальности.