Час назад я проехал небольшой городок Бурайда, следующий населённый пункт лежал чуть левее, на расстоянии десяти километров. Молясь, чтобы хватило топлива, я свернул влево и продолжил движение в экономном режиме. Доехать мне удалось, когда табло уже мигало непрерывно, напоминая о необходимости заправки.
Это, скорее, была небольшая деревенька рядом с шоссе. Заправочная станция состояла всего из двух колонок. Весь обожжённый на солнце, старик в войлочной шляпе молча выслушал меня, внимательно осмотрев с ног до головы: принять меня за арабку он не мог при всем желании. Получив на чай десять риалов, старик долго благодарил, прикладывая руку к груди.
Вернувшись на свою северную автостраду, я развил крейсерскую скорость и продолжил движение. С момента моего побега прошло больше трех часов, возможно, меня хватились, и в данный момент уже организована погоня. У меня было трехчасовое превосходство: как бы быстро ни ехали преследователи, фору в пятьсот километров трудно упустить. В тот момент я еще не знал, что о моем побеге неизвестно, и что Абдель-Азиз мается в приемной короля, мучаясь вопросом его спешного вызова.
Проехав еще около ста километров, я остановился. Мучительно хотелось поесть. Разложив на пассажирском сиденье свою нехитрую провизию, я спешно утолил голод фруктами, запил водой. Настроение немного улучшилось, по моим подсчетам, до границы оставалось примерно пятьсот километров. Еще шесть-семь часов и передо мной замаячит свобода, при условии удачного пересечения границы.
Границы между арабскими государствами часто номинальныеогромные территории просто не контролируются. Мой план состоял в пересечении границы по пустыне, пользуясь внедорожными качествами машины: о том, чтобы соваться на таможенный пост, не могло быть и речи. Наверняка у них уже есть ориентировка, и о побеге они предупреждены. Я уже убирал остатки еды в свою сумку, когда рядом затормозил весь пропыленный пикап. Двое арабов вышли из машины и направились ко мне. Я завел мотор и весь подобрался к рывку.
Merhaba, поздоровались они через наполовину спущенное окно.
Merhaba. Я вернул традиционное приветствие.
Узнав, что с машиной проблем нет, и леди остановилась просто по своим делам, арабы пожелали мне приятного путешествия и продолжили свой путь. Я обогнал их через пару минут, приветственно просигналил и добавил скорость: пикап скрылся в зеркале заднего обзора.
Машин на трассе было на удивление мало, за все время пути мне попалось всего несколько встречных автомобилей, да парочку я обогнал в пути на север. Второй раз о необходимости заправки датчик напомнил ближе к вечеру: жаркое солнце склонялось к горизонту, даря надежду на небольшую прохладу.
Если дни были нестерпимо жаркими, то ночь заставляла продрогнуть. Песок, быстро нагревающийся за день, также быстро отдавал тепло ночью, заставляя кутаться и мерзнуть. Именно в этот момент и началась погоня за мной: выслушав от короля массу нелицеприятных высказываний, Абдель-Азиз, выскочив из королевского дворца, начал кипучую деятельность. При помощи специалиста из службы разведки удалось отследить gps машины, которая в этот момент находилась в тысяче километров от Эр-Рияда и двигалась в направлении Иорданской границы, немного отклоняясь к востоку. Расстояние было так велико, что араб заскрипел зубами: до границы оставалось около пятисот километров, и никакая погоня на машинах не успела бы перехватить беглянку.
Тем не менее на все пограничные посты была передана информация, а сам принц стал спешно названивать Зияду Сасави, родственнику короля, устроившему в песках небывалый аукцион. Зияд Сасави, выслушав принца, дал согласие на использование своего вертолета для погони. Еще полчаса ушло, пока добрались до ангара и, после заправки, винтовая машина взяла курс на север, ориентируясь по трекеру машины.
С учетом, что беглянка продолжала движение, даже вертолету было необходимо минимум пять часов для успешной погони. В геликоптере, кроме самого принца и Бадра, было еще трое охранников, и они пылали ненавистью к девушке, из-за которой им пришлось нарушить все свои планы.
Когда солнце уже практически скрылось за линией горизонта, я выхватил на обочине название «Аль-Анбар», продублированное на английском языке: верный признак близости к границе. Дублирование названий на английском в арабских странах можно заметить лишь на рубеже и в крупных городах, где встречаются туристы.
Я решил заправиться здесь, ведь неизвестно, далеко ли до границы, и попадётся ли в дороге АЗС. Машину обслуживал молодой араб, который восхищенно разглядывал меня из-под кустистых бровей. На мой вопрос, далеко ли до иорданской границы, он ответил, что еще часа два на машине. Со слов араба, мне стоило взять левее, чтобы попасть на пограничный пост, потому что прямо по курсу погранпоста нет, есть только одна пустыня, контролируемая с обеих сторон выездными патрулями.
Я поблагодарил араба за столь важную для себя информацию, купил шаурму в местном кафе, состоявшей из маленькой палатки. Кофе оказался очень неплох, заряд бодрости, растекшийся по венам, вселил надежду: пара часови, если повезет проскочить мимо патрулей, я в Иордании. Что дальше, я не задумывался, решив по приезду в лагерь просить помощи у Саида.
Провожаемый мечтательным взглядом араба, я вырулил с АЗС и продолжил свой путь в сторону границы. Ночь вступила в свои права, ветерок в окно уже приятно холодил лицо, несколько раз дорогу переползала змея. Примерно через час я услышал шум, который приближался, уже можно было слышать свист винтов.
Вертолет! Неужели пограничники делают облет территории? Но винтокрылая машина пронеслась надо мной со спины и, пролетев какое-то расстояние, судя по мигающим фонарям на брюхе, заложила разворот. Двигаясь навстречу на небольшой высоте, машина прошла справа от обочины и снова заложила вираж. Это становилось неприятно: мало ли автомобилей в пустыне, почему внимание пограничников привлек именно мой?
Буквально пару минут спустя на глаза попался огромный билборд, на котором на двух языках было написано, что я въезжаю в приграничную зону, и движение прямо запрещено. Сама автострада делала плавный поворот налево, видимо уходя к контрольно-пропускному пункту. Я сбросил скорость: еле заметная пыльно-песчаная грунтовка уходила прямо и чуть вправо. Не раздумывая, я съехал с асфальта и продолжил движение по ней.
Тем временем вертолет снова прошел надо мной, чуть ли не касаясь полозьев крыши и, пролетев несколько километров, завис прямо по курсу, развернувшись в мою сторону. «Где же вы, суки, были, когда меня похитили», сорвалось с моих губ вместе с нецензурной брань. Когда до пограничников оставалось метров сто, и я лихорадочно искал съезд, на вертолете вспыхнул прожектор, на миг ослепивший меня. Резко вильнув вправо вслепую, я соскочил с относительно наезженной песчаной колеи и почти впритирку проскочил мимо преследователей. А то, что они преследовали именно меня, не оставалось сомнений. Видимо Абдель-Азиз в гневе, если умудрился поднять пограничников в воздух, чтобы поймать беглянку.
Колеса машины вязли в песке, заставляя их пробуксовывать. Я вернулся на дорогу, скорость увеличилась, но, чтобы уйти от вертолета, не могло быть и речи. Оставалась надежда, что границу пограничники не будут пересекать. Какой бы бедной ни была Иордания, но суверенитет блюла вроде неплохо.
Преследователи догнали меня быстро, винтокрылая машина висела в пяти метрах от машины, все время освещая меня прожектором. Хлопков выстрела из-за шума винтов я не услышал: зад автомобиля резко кинуло вправо и повело, грозя заносом. На панели приборов замигал датчик давления воздуха в шинах. Неужели прокол колеса? Вторую серию выстрелов я все же услышал. «Твари, они стреляют по колесам!» Что-то пронеслось в воздухе, и снова я почувствовал пинок под зад машины. Практически сразу упала скорость, несмотря на запредельные обороты тахометра. Вертолет пролетел вперед метров на пятьсот и завис в метре над дорогой. Ревя мотором, со скоростью среднего бегуна, я сполз с дороги вправо и практически сразу завяз в песке.
Не выключая мотор, я схватил свою сумку и, выпрыгнув из машины, побежал вглубь пустыни, стараясь спрятаться от луча прожектора. Дважды он меня настигал и дважды зигзагом мне удавалось вырваться из светового пятна. Вертолет поднялся в воздух и начал летать, обшаривая спуски и небольшие барханчики прожектором. Когда он отдалялся, мне удавалось слышать крики преследователей, требующих от меня остановиться. С упорством обреченного оленя, я бежал, подобрав полы платья, бежал вслепую, надеясь, что выбрал правильное направление.