У тебя осталось шесть дней, чтобы добыть мне девчонку и Линзу. Шесть! Тупиц-ц-ц-ца
И всего на мгновение Шу увидела, как то же самое происходит с Ронеон вырастает, за его спиной разворачиваются черные шипастые крылья, взмахивают лапы с кривыми когтями-лезвиями, из зубастой пасти вырывается пламя
Ужас и шипение прекратились в один миг. Со вспышкой огня, сжегшей артефакт связи. И громким, от всего сердца:
Чтоб ты провалился, шисов дысс!
Добавив еще несколько коротких экспрессивных выражений, Роне обернулся к Шу и Дайму, несколько мгновений шарил взглядом по «пустой» поляне, пока Дайм не вспомнил, что маскировочные чары надо бы снять.
Вызов в Конвент, мой темный шер, это крайне плохо, сказал Дайм, поднимаясь и подавая Шу руку.
Они оба снова были одеты, от счастья и неги не осталось и следа. Да что там, от нежного, искреннего Роне, с которым Шу только что занималась любовью, тоже. Перед ней стоял незнакомец, пять десятков лет служивший вот этому кошмарному старику. Обещавший добыть ему «девчонку и Линзу». И ее снова тошнило от одного только его вида, словно она опять дышала болотными газами. А может быть, она просто увидела наяву чудовище из сна. То самое чудовище, которое сожгло заживо ее мать, королеву Зефриду.
Значит, девчонка и Линза, повторила вслух Шу, пытаясь хоть как-то отогнать кошмарный образ.
Да. Девчонка, которую я прятал от него почти четырнадцать лет и скорее сдохну, чем отдам сейчас, твердо сказал Бастерхази. Никаких крыльев, когтей и пламени из пасти у него, разумеется, не было. Выглядел он как обычно, разве что усталым и потрепанным. У нас всего пять дней, чтобы инициировать Линзу и провести ритуал единения.
Выдохнув и постаравшись унять тошноту и страх, Шу кивнула. Ей ни за что не хотелось признаваться себе, что она радато, что они сделали сегодня, не было ритуалом единения. Потому что тогда а что тогда? Проклятье, ей надо понять, что с ней будет после ритуала.
Мы успеем, Роне. Только не сегодня, прошу.
Дайм поможет тебе избавиться от яда, с грустью кивнул Бастерхази, явно ощутивший все ее чувства и мысли.
Яда? Какого яда?..
Паучьего, скривился Бастерхази. Он отравляет все, на что посмотрит.
Он перевел взгляд на дырки, прожженные в его камзоле плевками Паука и до сих пор дымящиеся. Шу передернулась от омерзения, словно это ее плоть разъедала кислота, но потянулась к Бастерхазизалечить его раны.
Он такой всегда? спросила она, касаясь его плеча и стараясь не отводить взгляда. Как тебе удалось прожить рядом с ним столько времени и не сойти с ума?
Удалось ли, побормотал Дайм, кладя свою ладонь поверх руки Шу. Мне не нравятся его намеки. И я не уверен, что Паук нас не почуял.
Даже если почуял, это ничего не меняет. Пока Светлейший не отменил запрета шерам-зеро появляться в Валанте, мы в относительной безопасности. И у нас шесть дней. То естьмаксимум пять.
С последними словами Роне опять раздался какой-то странный посторонний звук.
И если не ошибаюсь, мой августейший брат желает меня видеть прямо сейчас. Проклятье. Дайм вынул из кармана нечто, похожее на карманное зеркальце с крышкой. Нечто вспыхивало зелеными всполохами, а выгравированный на крышке кугуар разевал пасть и тихо, но грозно рычал. И тебя тоже.
Проклятье, отозвался Роне, вынимая из кармана такой же артефакт, даже вспыхивающий одновременно с артефактом Дайма.
Отвечай первым, мне отбрехаться проще, велел Дайм, с отвращением сунув гудящий и рычащий артефакт обратно в карман.
До завтра, моя Гроза, кивнул Шуалейде Бастерхази, окутался чернильной тьмой с огненными прожилками, отвратительно похожей на крылья демона, и шагнул в разверзшуюся перед ним пустоту.
Шу опять вздрогнула. На этот разот понимания, какой силой нужно обладать, чтобы вот так перейти с острова посреди Вали Эр прямиком в Риль Суардис. Она сама могла так шагнуть разве что в соседнюю комнату, и то не всегда. А Роне Боги, рядом с ним онажалкий котенок, а никакая не Гроза.
Муаре тихо позвала она, не в силах сейчас смотреть даже на Дайма.
Дайм любит Роне. Он доверяет Роне. От того, сможет ли довериться Шу, зависит жизнь и свобода Дайма. Еще бы понять, что Роне нужно на самом деле. Ведь во времена Черного Бунта темные шеры очень много говорили о свободе, справедливости и братстве, но все их сладкие обещания заканчивались одинаковосумасшествием и гибелью светлых шеров, согласившихся на ритуал. Или принужденных к ритуалу.
Но ведь сегодня Роне не принуждал ее, хотя мог бы. Сегодня она была согласна на все что угодно, лишь бы избавить Дайма от проклятия! И у них получилось. Как она могла забыть, ведь Дайм теперь свободен! В ее силах дать свободу Роне. Он заслужил свободу от Паука, она должна
Чуть меньше думай о том, что и кому ты должна, Шу.
От тихого голоса Дайма она вздрогнула и подняла взгляд, встретилась с грустными и понимающими бирюзовыми глазами.
Я люблю тебя, Дайм, и сделаю все для твоей свободы.
Я тоже люблю тебя, Шу.
Шагнув к ней, Дайм привлек ее к себе, склонился к ее губам, коснулся От вспышки его боли Шу вздрогнула и тут же отстранилась, вгляделась в Дайма, не понимая
Почему? Откуда это взялось? Дайм! Как? Ведь Роне сказал, что мы справимся!
Вы справились, Шу. Но Светлейший никогда не пренебрегает дублирующими контурами и запасными вариантами. Ты же не думаешь, что я сам не пытался что-то с этим сделать?
Не думаю, но ведь ее не было! Вот только что!
Дайм пожал плечами.
Это Роне у нас гений теоретической магии, япрактик, Шу. А практика показывает, что навсегда сломать то, что сделал шер-зеро, может только другой шер-зеро.
Значит, мы проведем ритуал завтра же и станем зеро. Все трое.
Тынастоящая Гроза, улыбнулся Дайм. Я люблю тебя.
Но сейчас нам пора, да? Ненавижу Люкреса. Онупырь.
Практика показывает, что еще ни один упырь не уходил из рук Магбезопасности, подмигнул ей Дайм. Позвольте помочь вашему прекрасному высочеству сесть на лошадь.
Мы мы могли бы вернуться так же, как Роне?
Могли бы, но не будем. Мы приедем с прогулки, как нормальные шеры второй категории, а не воплощение Хисса.
Почему?
Потому что нам обоим нужно успокоиться, слить излишки энергии и не сиять на весь Суард, как стая взбесившихся болотных духов.
Шу только вздохнула. Дайм очень тактичен. Успокоиться и перестать сиять надо ей, вон, вокруг так и пляшут феи? О боги откуда тут феи?!
Маленькие ире, окружившие ее, со звонким смехом прянули в стороны, и до Шу внезапно дошло, что весь остров мерцает, словно обсыпанный крохотными звездочками.
Дайм, что происходит? Откуда тут ире?
Но вместо Дайма ответил крылатый человечек, зависший прямо перед ее носом:
Мы будем тут жить! Передай старшему из Суардисов благодарность волшебного народа! Он поклонился, взмахнув ярко-зеленой шляпой с растущим на ней желтым цветком. Приходите еще. Вы двое. Без темного.
Дайм хмыкнул и подставил человечку со стрекозиными крыльями ладонь. Шу не совсем поняла зачем и почему фей тяжело вздохнул, а потом кому-то махнул рукой. Впрочем, не понимала она недолго. Примерно пару секунд, пока к ним не полетела целая вереница фей. Каждая на мгновение зависала над рукой Дайма и сыпала в нее что-тото из шляпы, то из ведерка, то из цветочного лепестка. Парад фей закончился, лишь когда горка мерцающей пыли перестала помещаться в ладони.
Это фейская пыльца? тихо-тихо, чтобы не спугнуть чудо, спросила Шу.
Она самая, так же тихо ответил Дайм. Добудь какой-нибудь фиал, только осторожно.
Завороженно глядя на невесомое сокровище и краем уха улавливая смех фей, потешающихся над неуклюжими людьми, Шу призвала две колбы с притертыми крышками. А потом осторожно, чтобы не потерять ни крупинки, они с Даймом пересыпали драгоценную пыльцу. Правда, часть все равно прилипла к перчатке намертво. Кажется, даже пустила там корни.
Благодарю волшебный народ за щедрый дар, поклонился Дайм куда-то в сторону эвкалипта, мерцающего всеми цветами радуги: на ветвях его висели разнокалиберные фонарикиот малюсеньких, с орех, до огромных, больше самой большой тыквы.