Чародей Скьёльд действительно ждал в атриуме, откинувшись на плетёном ложе. За спиной у него горел очаг, на низком столике, над маленькой жаровней, исходила паром чаша с красным вином. Ночной ветерок морщил воду в бассейне.
А, Публий, я уже было думалты остался на ночь в городе!..
Шаарта узнала его тотчасодин из троицы, покупавшей её вчера вместе с хозяином, тот самый, у кого на бритом черепе свивались вытатуированные драконы. Она отвела глаза. Сила. Океан силы. Можно ослепнуть, если смотреть слишком пристально. Что он тут делает?..
Чуть было не остался, любезный Скьёльд. Не разделишь со мною трапезу?
Благодарю, дружище, но я не голоден. Я здесь по делу. Но прежде Как она тебе? Скьёльд с довольным видом кивнул на орку. Хороша, а? Наслышан уже, наслышанпоказала она себя отлично, и да, чувствительность к магии, как я тебе и говорил, весьма невысока!
Поистине у вестей нынче быстрые ноги, усмехнулся хозяин. Рабы уже ставили для него второе ложе, несли чашу с вином и фрукты. Шаарта молча застыла у изголовья: подбородок поднят, руки на эфесах. Пусть у этого надменного Скьёльда и океан силы в запасе, но что сила против чести! Честь всегда говорит последнее слово.
Просто вести бегут туда, куда нужно. Скьёльд отхлебнул вина, дождался, когда рабы уйдут. И я знаю, дружище Публий, что в снаряжении завтрашнего похода у тебя некоторые затруднения.
Есть ли в этом городе что-то, что тебе неизвестно? Чародей тоже отхлебнул из глиняной чаши, поморщился. Из какого кувшина они брали эту кислятину?! Мои извинения, любезный Скьёльд. Виночерпий, каналья, меня опозорилбатогов получит за такое!.. Да, увы, моя телохранительница осталась при своём вооружении. Того, что мы искали не нашлось. Хотя я уверен
Правильно уверен. Глаза Скьёльда блеснули в темноте. Сговорились торговцы, и нетрудно догадаться с кем.
Публий презрительно хмыкнул:
Почтеннейший доминус Лар Теренций, вне всякого сомнения. И все присные его.
Именно, дружище! Именно. Тебя и твою орку заметили и приняли к сведению, гонка началась. Теперь кто первый ухватит Север и его владычицу за э за косу, тому и злато, и кубок, и лавровый венок в придачу.
Змеиное кубло! сощурился хозяин. Жаль, совсем нет времени разбираться во всём этом!..
И не надо. Я здесь именно поэтому, Публий. Отпей-ка ещё и пойдём к тебе в officium, где лишних глаз нет. И она пусть тоже идёт.
Скьёльд распоряжался здесь, словно в собственном доме, и как только хозяин терпит? Неужели боится скрытой в этом shuzuugi силы? Шаарта боялась тоже, однако воля всегда сильнее страха.
Они перешли в кабинет хозяина, примыкавший к атриуму. Публий щёлкнул пальцами, в хрустальных шарах, расставленных на стеллажах и бронзовых подставках, зажглись голубоватые магические светочи. Орка встала у дверей, застыла, оглядывая комнату: всё здесь говорило о характере сдержанном и даже аскетичном, устремлённом на одно. Простые деревянные стеллажи, заваленные свитками, манускриптами в тяжёлых переплётах, вощёными дощечками; аккуратные ящичкиявно с артефактами или же магическими ингредиентами; обитые железом сундуки вдоль стен, о содержимом коих можно было только гадать, а одинтак ещё и цепями скован; на стене у входапрямой старинный меч, пара вычурно отделанных скимитаров и длинный кинжал в потёртых ножках, а посредине комнатыпросторный стол с аккуратным письменным прибором, стопками разновеликих пергаментных листков, вощёных дощечек и связками стилусов.
Чародей Скьёльд выложил на стол продолговатый тёмный свёрток, и сердце у орки заколотилось быстрее; сила дремала в нём, туго спелёнутая, древняя и злая. Знакомая.
Скьёльд развернул тёмную ткань, и глазам предстали два недлинных, чуть изогнутых клинка из очень светлого, почти белого металлаказалось, в них заключён лунный свет. Рукояти обмотаны узкими полосками кожи, никаких украшений. Очень простые клинки. И очень страшные.
Сила бурлила в нихскрытая, неведомая, злая. Чем-то очень похожи они были на чародея Скьёльда и тех, кто стоял рядом с ним на рабском рынке Арморики.
Знаешь, что это такое? обратился бритоголовый маг к Шаарте.
Проˊклятые клинки, ровно ответила орка. Драконоголовые знают. Их нельзя брать в руки.
Без защитынельзя, согласился Скьёльд. Но с защитойвполне. Здесь всё зависит от мастерства мага и от самих клинков, конечно же. Эти ещё не слишком опасные. Зато в бою им не смогут противостоять ни сталь, ни магия. Это мечи богов, орка.
Вот почему смертным не стоит к ним даже прикасаться.
Однако Скьёльд уже словно забыл о её существовании. Она ничто, вещь, рабыня, выкуп за жизнь племени.
Но она помнила, что такое Проклятые клинки.
Далеко-далеко отсюда, на севере, между владениями империи Корвус и землями гномов, презренных бородачей, забывших честь и вежество, лежат Пустые Земли. Равнина Гнева, как говорят в империи. Никтони орки, ни гномы, ни люди, ни даже снежные тролли, тупые, как ледяные болванки, никто не ходит туда. Земля там горяча, как пепел, а вода отравлена. Там не растёт трава, не цветут цветы, птицы, летящие на юг, огибают Пустоземье по-над морем. Там бегут меж безжизненных охряных холмов ярко-бирюзовые и алые ручьи, там высятся игольчатые чёрные скалы, засыпанные ослепительно-белыми и золотыми песками, а среди них разбросаны великанские окаменелые костяки, драгоценности, древнее оружие и артефакты. Много.
Только смельчаки, которые всё-таки рискуют сунуться туда за добычей, долго не живутесли вообще возвращаются из похода. И ничего хорошего они не приносят.
Предания Драконоголовых говорят, что давным-давно, так давно, что не помнят даже камни, на Пустых Землях, которые не были тогда Пустыми, бились боги. Бились насмерть, и мир погиб, рухнул, погребя их под своими обломками. Из останков потом народился новый, в котором уже были и Драконоголовые, и Огненноглазые, и прочие другие. А от прежнего остались лишь Пустые Земли, и всякий, ступивший на них и взявший от них, проклят, как прокляты мёртвые боги, погубившие свой дом.
Потому-то и нельзя брать в руки эти светлые клинки, семижды семь раз омытые кровью и смертью. Но если хозяин прикажет
Почтенный Скьёльд, голос у Публия Маррона несколько охрип, но это же бесценное сокровище! За такую пару можно купить всю Арморику, и ещё сдача останется! Если, конечно, ими и впрямь можно пользоваться.
Скьёльд довольно засмеялся, хлопнул хозяина по плечу:
Можно, можно, не сомневайся, дружище. Я поработал с ними, конечно, пришлось и почистить, и рукояти обновить, и защитные чары наложить. Но ограничения и предосторожности, разумеется, остались, этими мечами не стоит махать во всякой стычке. Во-первых, легко сгореть, сила сквозь них течёт весьма мощно, во-вторых, в них зашиты трансформирующие чары. Я смог их опознать, но не разобрался в столь древних и мощных построениях В общем, если часто пускать их в ход, в конце концов владелец, э
Превращается во что-то неприятное? Нетрудно было догадаться, Древние любили накладывать подобное. Всякие там призраки, развоплощения
Совершенно верно, дружище Публий. Их, Древних, похоже, это забавляло. И никто не скажет, во что именно превратится владелец. Поэтому я рекомендую их лишь для исключительных случаев и лишь резистентным к магии существам. То есть для твоего похода они вполне годятся. И сейчас мы Дружище, ты очень дорожишь своим кабинетом?
В каком смысле?..
Раз уж я работал с этими артефактами и собираюсь тебе ихнет, не подарить, так далеко мои дружеские чувства не распространяются, только лишь одолжить, то хочу провести пробу. Он ухмыльнулся, и Шаарта подобралась. Настройка более тонкая тоже не помешает. Однако возможны некоторые, гм, разрушения. Твоя орка, она может поначалу не рассчитать силы.
Лучше выйти.
Тогда отошли подальше слуг. Нечего им тут пялиться, а потом ненужные сплетни разноситьсплетни, друг мой Публий, должны быть тщательно продуманы и просчитаны.
Хозяин вернулся через пару минут, сделав знак следовать за ним.
Они вновь остановились в пустом атриуме, на краю неглубокого бассейна. Растения в кадках склонялись над ним, выложенные искусной мозаикой морские гады и корабли, казалось, шевелились от движения воды, луна катилась по лёгкой ряби серебряной монетой.