Они вернутся вновь?
Да, быстрее, чем заживут раны.
Ты мог умереть
Значит, такой была бы моя судьба.
Так нельзя! воскликнула Ювэй и вскочила.
Белое нечто растеклось по полу, прямо от ее ног, рисуя еще один круг, сплетая черное и белое вокруг них.
Идем,сказала она, протягивая ему руку. Просто пойдем отсюда.
Это не так просто,вздохнул Гэримонд.
Давай хотя бы попробуем,попросила Ювэй, и он все же дал ей руку и встал, даже шагнул к ней, забывая, что это сон, сжимал ее руку и увлекал в подобие танца под странный перезвон мелких невидимых колокольчиков
***
Король еще раз посмотрел на сына, лежащего на кровати, неподвижного и едва живого, перевязанного бинтами до самого подбородка, а потом спускался вниз в затихшей башне к своему адъютантув конце концов, именно с ним сын просил советоваться.
Скажи,сказал король, подойдя к мужчине в доспехах. Как ты думаешь, зачем он сделал это с собой? Пытался умереть?
Это очень странный способ убивать себя,спокойно ответил Агиман. Не думаю, Эверен, что он хотел именно этого, но и понять, что это может быть, не могу. Это больно, мучительно и абсолютно бессмысленно.
Король тяжело вздохнул, соглашаясь с мужчиной и в то же время кривясь от сомнений.
Ты ведь слышал мой разговор с Грэстусом? спрашивал он.
Какой из них?
Все,тихо прошептал король.
Разумеется,кивая, сказал Агиман, даже не пытаясь скрыть свою осведомленность.
Короля она тоже не смутила. Он именно этого и желал от своего адъютанта и друга.
Что если избавился от стигмат? спросил король. Он мог ее убить?
Мне ответить разумом или сердцем? спросил Агиман.
И тем, и тем
Все против него, и я готов поверить, что это он, но он сын своей матери. Он похож на нее. Разве у нее не было дурного характера? Разве не казалось, что она способна натворить глупостей? Я всю жизнь именно их от нее ждал, но она была самым добрым человеком, несмотря на свою импульсивность. Он не мог.
А кошмары Грэстуса?
Агиман пожал плечами.
Они враги. Не знаю почему, но именно враги с самого рождения, а быть может, со времен мироздания
Ненавижу, когда ты так говоришь, словно эльф,вздохнул король.
Агиман снова лишь плечами пожал, не имея иной правды.
***
Камень треснул прямо у него на глазах.
Проклятье,ругался он, пытаясь избавиться от цепей, а те словно сильнее стягивали тело от каждого движения. Ну, Глен, оторву я тебе уши, когда выберусь. Все оторву
Камень рассыпался, открывая круглый циферблат в черно-белом узоре. Третий циферблат на полке, озаривший светом этот зал, изогнутые рога и черные косы, что сотнями падали на черный плащ.
Свет прикасался к цепям и те трескались, рассыпаясь пылью.
Темный хранитель обретал свою свободу.
Глава 16
Гэримонд приоткрыл глаза. Кроме боли, он неожиданно замечал совершенно новое ощущение: правую руку словно что-то грелоне жгло, не мучало болью, а согревало, будто кто-то сжимал его ладонь, только прикосновения при этом не было.
Осторожно приподняв руку, он увидел черную звезду, горящую на его руке. Что это значит, он по-настоящему не знал. Он просто видел подобные метки у других аграафов, что обрели свои граали.
«Вот бы кто-нибудь мне это объяснил»,подумал он, роняя руку обратно.
Все тело было стянуто бинтами и болело почти привычно. Он закрывал глаза и открывал их вновь, чувствуя прикосновение чужой руки.
Ювэй сидела рядом. Она давно пришла в себя. Ей вообще казалось, что она глаза на миг закрыла, а вот принц долго не приходил в себя. Лекарь сказал, что он потерял слишком много крови и теперь нуждается в отдыхе.
Он мог умереть,сказал он королю и только так убедил того оставить принца в постели собственной комнаты.
Ювэй приказали его охранять, хотя она просто хотела быть с ним рядом.
Скоро придет твой отец,сообщила она мягко.
Гэримонд только улыбнулся, осторожно перехватывая ее руку, то, что она оставалась рядом, возвращало его к жизни.
Мне, наверно, стоит уйти,продолжала Ювэй.
Нет, ты мне нужна.
Но то, о чем вы будете говорить Твой отец уверен, что убийцаты.
А ты ведь все еще так не думаешь, правда? спросил Гэримонд, грустно улыбаясь и тут же вновь прося: Останься.
Хорошо,согласилась Ювэй и крепче сжала его руку, а он тут же закрыл глаза и глухо выдохнул, словно пытался подавить стон. Что не так? спросила она, улавливая эту перемену.
Гэримонд не стал отвечать. Он просто отбросил часть покрывала с плеча и коснулся бинтов. Те под пальцами стали прозрачными, показывая новую вспухшую стигмату, вздувшуюся между двумя едва затянувшимися порезами.
Ювэй сразу все поняла. Он ведь сказал ей в том видении, что они вернутся, потому она просто коснулась губами бинтов в порыве внезапной нежности, не заметив, что задела его пальцы, а он поражался тому, как острая жгучая боль отступала. Еще немного и он сказал бы ей все, что знаетспутанно, но хоть как-то, чтобы она понимала, что они связаны с самого начала и навсегда, что бы это ни значило, но лирическое настроение было оборвано шумными шагами за дверью. Эхо башни усиливало их и превращало в подобие барабанного боя перед казнью. От таких мыслей улыбка Гэримонда менялась, но не исчезала с губ. Он только прятал плечо под покрывало и ловил ее пальцы быстрее, чем открывалась дверь.
Король больше не считал нужным стучаться, прежде чем заходить к сыну.
На этот раз он был не один, а вместе с адъютантом, что замер у двери, поглядывая на принца.
Здравствуй, отец,прошептал Гэримонд, пытаясь улыбнуться.
Ювэй, оставьте нас! приказал король, игнорируя слова сына.
Он сел в кресло подальше от кровати, словно боялся даже приближаться к наследнику.
Не стоит,за Ювэй ответил Гэримонд, сжимая ее руку сильнее. Твой адъютант всегда знал все о твоей жизни, почему моему нельзя? Пусть остаются оба и слушают.
Королю не нравился такой ответ. Он хмурился и отворачивался от принца, а тот приподнимался все же на постели, будто не было врачебного запрета, через боль и с помощью Ювэй устраивался полусидя на подушках. Агиман почти сделал шаг, чтобы тоже помочь, но остановился. Король же даже не взглянул на сына.
У меня к тебе много вопросов,говорил он строго.
Спрашивай, я отвечу,обещал Гэримонд, осторожно отстраняя Ювэй и складывая руки на коленях, желая просто не отвлекаться от истины, которая всегда рядом.
Зачем ты это сделал? спросил король.
Что именно?
Зачем ты нанес эти раны? Не говори, что это был не ты.
Это был я,спокойно ответил Гэримонд. Я был зол и расстроен, вот и решился на это безумиевскрыл все стигматы. Да, я соврал, их было много, всегда, но Я не мог сказать тебе об этом,признавался он, закрыв глаза. Я пытался несколько раз, но каждый раз понимал, что это просто мучительно и страшно. Что изменилось бы от твоего знания? Стигматы остались бы со мной, а ты только встревожился бы. Там на балу я соврал. Их много и их нельзя не чувствовать. Это больно, будто гниешь изнутри, но я ничего не могу с этим сделать, и ты не сможешь. Еще никто не смог. Чем больше я контролирую силу, тем сильнее она поедает мое телотем больше и страшнее стигматы. Я не хочу так умирать, но это лучше, чем лишиться души и превратиться в чудовище. Понимаешь?
Нет, сурово ответил король, явно даже не пытаясь услышать сына. Ты должен сопротивляться стигматам, а не покоряться им!
Я пытался, но они не подчиняются мне. Они, возможно, единственное в этом мире, над чем я не властен.
В комнате стало тихо.
Хмурый король встал, подошел к окну и долго молчал, прежде чем задать самый главный вопрос:
Зачем ты убил ее?
Я не убивал ее.
Не ври мне! вскрикнул король, обернулся и даже подлетел к кровати, но его взгляд принц встретил без сомнений и страха.
Я не убивал ее,повторил он, глядя отцу в глаза. Зачем мне ее убивать?
А я расскажу зачем! восклицал король и стал расхаживать по комнате.
Ювэй поджала губы, словно это ее саму сейчас обвиняли без права на оправдания. Агиман тоже устало закрыл глаза и покачал головой, даже не пытаясь скрыть свое осуждение. Он был не согласен, но молчал, зато король не замечал ничего, взмахивая руками.