Дем МихайловИнфер 5Улыбнись бване, гоблин!
Глава первая
Я тебе кадык выгрызу, сука! Я тебе кадык выгрызу! пронзительный визг перемежался с глухой возней, мужским сопением, чьим-то злорадным хохотом, прерываемым хриплым кашлем. С той же стороны долетали теплые брызги
Кто я такой? повторил я, возможно, уже в тысячный раз, чувствуя, как где-то прямо за костяным щитком лба внутри черепа что-то набухает, причиняя сильную и почему-то желанную боль. Кто я такой?
Да уймите этого размороженного дебила! Мешает!
Отпусти меня! Я не дамся! Не дамся!
Лежи молча, уродина! Радуйся, что мы наши херы в тебе искупаем!
Отпустите!
Кто я такой?
Пошатнувшись, уперевшись рукой в песок, я с силой сжал пальцы, ощутив, как острые осколки битых ракушек разрезают кожу. Внутрь тут же попала морская соль, и я улыбнулся, с наслаждением ощущая такую злобную и такую очищающую боль
Кто я такой?!
Заткнись!
У меня от его бубнежа удило опало и как теперь трахать, если мой гордый морской угорь заснул? огорченно выдохнул хриплый. И так нечасто встает Зиро! Врежь ему, мальчик мой! Врежь ушлепку!
Да, папа Гольдер!
Кто я такой?! прохрипел я, сквозь кровавую пелену и раскалывающую голову боль начиная видеть что-то смутное некий знакомый силуэт
Удар
Мотнув головой, я завалился на бок, на автомате перекатился и опять замер, сжимая в кулаках соленый песок.
Кто я такой?!
Хера у него мышцы а мозгов нет Ну?! Че пялишься? Врежь ему еще!
Он утек от второго удара утек от моей коронки и легко так
Кто я такой?!
А, дерьмо китовое! Бей его, Зиро! Его же все бьют! А он принимает как подушка! Ну?! Врежь! А после этой уродливой конфетки побалуем свои херы мускулистой жопой этого непочатого
Ща вломлю уже куда уверенней заявил шагнувший ко мне сбоку широкоплечий, но тощий и мосластый парень с удивительно крупными кулаками.
КТО Я СУКА ТАКОЙ?! КТО Я СУКА ТАКОЙ?! А?! А?!
Н-на!..
Темный кровавый кокон вокруг меня лопнул, опав вниз красными брызгами.
Оди выдохнул я, вскидывая руку, ловя и резко выворачивая пойманное. Я Оди
А-А-А-А-А-А!
Гоблин Оди
А-А-А-А-А-А!
Помогите ему! Помогите! Он же руку ему сейчас выло
Хруст я со злобным радостным оскалом вывернул сильнее, доламывая локтевой сустав. Резко встав, дернул искалеченную руку за собой, заставляя ее обладателя подняться с колен, на которые он упал.
Я Оди
Отпусти! ОТПУСТИ МОЮ РУКУ!
Шагнув назад, резким рывком вверх и назад я вывернул ему руку из плечевого сустава.
А-А-А-КХ
Выпучив глаза, он опять упал, не сумев выдавить ни слова из пережатой его же переломанной вывернутой рукой собственной глотки. Натягивая мясную хрустящую херню посильнее поверх его мелко трясущейся башки я с интересом взглянул на хриплого.
Папа Гольдер изумленный старик продолжал сидеть на старом деревянном ящике. Даже позу свою сохранил гордую спина выпрямлена, ляжки раздвинуты, вниз свисает тот самый опавший хер, прильнувший к доскам ящика и совсем не похожий на гордого морского угря.
Еще двое держали на песке замершую голую девку, имеющую из одежды лишь обрывки веревки на руках и ногах. Веревки на руках уже привязаны к вбитым в песок кольям. Ноги пока свободны, но на них сидят похожие друг на друга дочерна загорелые крепыши со странно короткими толстыми шеями. Мускулистые руки вызывают уважение у кого-нибудь, но только не у меня.
Сорвав с пояса умирающего Зиро заплетенный в конец веревки достаточно солидный морской голыш с торчащими с одной стороны плоскими шипами, я без замаха метнул его от бедра и сидящий на ящике папа Гольдер мелко задергался, с диким воем хлопая себя по ляжкам и не сводя глаз с расплющенного камнем и пробитого шипами «морского угря».
Ну, чтобы не шипел, пояснил я с доброй улыбкой.
А-А-А-А-А!
Толкнув Зиро вперед, я прыгнул следом, приземлившись пяткой ему на горло. Следующий прыжок опустил меня рядом с ящиком-троном, украшенным старческим пришпиленным членом. Выхватив из песка нож старик как раз за ним тянулся я полоснул и отпрыгнул.
А сказал папа Гольдер, подпрыгивая, на проснувшихся инстинктах отскакивая и вдруг понимая, что ничто больше не крепит его к старому деревянному ящику.
Я гоблин Оди, счастливо улыбнулся я палящему солнцу и крутнул в пальцах нож.
Через секунду два крепыша уже убегали. Первый получил брошенный нож под левую лопатку и рухнул. Второй, прыгнув в сторону, развернулся и с яростным воплем побежал на меня, занося короткую шипованную дубинку. Как же, сука, знакомо Я метнул навстречу бегуну подарок. Запнувшись, он рухнул на колени, прижимая к лицу пальцы. Помимо боли его лицо выражало изумление он нащупал на своем пробитом лбу обмякший окровавленный член, приколоченный камнем
Да у меня во лбу торчит папы Гольдера хер пробулькал он
Да, согласился я, перерезая ему глотку подобранным осколком большой раковины. Да
Не обращая внимания на бьющееся булькающее тело, я взглянул на привязанную к кольям девку, что успела задрать ноги, странным образом перекувыркнуться и показать солнцу жопу с широко раздвинутыми в победном жесте ногами.
Че празднуешь, сука?
Ой ой завизжала дура и наконец-то перевалилась дальше, упав ничком.
Дернув плечами, я в бешенстве зашипел спина оказалась сплошной раной, судя по ощущениям. И я только что вспомнил, кто это сделал со мной Повернув голову шея тут же отозвалась огненной вспышкой я обнаружил, что на правом плече кожи вообще нет. Стоило увидеть и сразу вспомнил того, кто это сделал со мной. Вспомнил не только тяжелый кожаный кнут, но и того ублюдка, что им размахивал фурир Нашхор.
Фурир, сука, Нашхор
Я-я-я проблеял сидящий на корточках старик, чья кожа белела с той же скоростью, с какой в песок уходила вытекающая из раны кровь Я-я-я
Мусор Формоза, повторил я, вбивая ему край ракушечного осколка в глаз. Мусор Формоза
Развязавшая один узел зубами, второй кол девка сумела вырвать и, держа его в руках как оружие, медленно пятилась от меня, старательно рыча и кривя разодранные в кровь губы.
Не подходи ко мне! Кадык выгрызу! Всем вам ублюдкам!
Хочешь отомстить? я глянул на нее чуть внимательней.
Пошел ты! развернувшись, она бросилась прочь, чтобы остановиться через десять шагов и проорать: Ты сумасшедший! Ты псих! после чего побежала дальше и уже метров за тридцать от меня, крикнула последний раз: Спасибо! Я буду молчать, пока меня не ударят!
Пошла ты, пробормотал я, вытаскивая нож из-под лопатки дохлого крепыша.
Вернувшись к ящику с пятном крови там, где, отрезая угря от дебила, прошлось лезвие ножа, я подобрал с песка плохонькую сумку на хорошем длинном и широком кожаном ремне. За ящиком обнаружилась бутылка с мутной водой. Бросив все в сам ящик, я оттащил его и оставил у самого прибоя. С одним лишь ножом зайдя в воду по плечи, я присел и позволил океану ошпарить себя солевым жгучим ударом. Скрежетнув зубами, вскрыл вздувшийся на ободранном плече здоровенный гнойник. Привстав, оглядел себя и нашел еще четыре уродливые шишки. Разрезав каждую, не обращая внимания на боль, расширил разрезы и хорошенько промыл все от гноя. В последнем вздутии обнаружилась жирная белая личинка, что попыталась скрыться под отошедшей кожей, но я поймал и отшвырнул гадину. Ощупав голову я оказался острижен почти налысо убедился, что там ничего кроме ссадин нет. Отодрав с себя всю грязь, выбрался из воды и оглядел себя уже на предмет имущества.
Трусы на мне только мокрые огромные трусы, что почти достигали колен и выглядели серой тряпкой с едва различимыми выцветшими синими цветочками. Несколько заплаток отчетливо заявляли, что до меня этой тряпкой прикрывали свои чресла как минимум несколько поколений гоблинов
Задрав голову, я, глядя в почти белое раскаленное небо, засмеялся. Вот дерьмо
Зато номер остался, и шрамы все на месте. А вот с кожей дело плохо помимо ран я еще и жестоко обгорел. Каждый сантиметр тела зудел и ныл, мне срочно требовались хотя бы десяток литров пресной воды и какая-нибудь светлая тряпка, чтобы прикрыться.