Спокойной ночи, любимая, тихо прошептал Конрад и вздохнул, прижимая ее к себе, что удивительно, с тех пор как они почувствовали влечение друг к другу, он даже не вспоминал о своей жене и о том, что возможно она носит его наследника.
Глоймо демонстративно отвернулся, не забыв очертить вокруг них защитный круг. От самого, конечно, не поможет, но от всякой нечисти точно защитит. А эти хоть выспятся. А то с их любовью Глоймо покосился на них из-под полы плаща и вздохнул. Они был юные, влюбленные и у них не было ни малейшего будущего. Но они были счастливы и Глоймо был уверен, что эта любовь может оказаться тем самым решающим фактором в этой битве.
Конрад уснул довольно быстро так как близость Эйрии успокаивала его, и он был умиротворен, несмотря на то что положение, в котором они находились не располагало к спокойному сну.
Девушка тоже задремала и открыла глаза от того, что Глоймо коснулся ее плечо, просыпайся, чуть слышно сказал друид, прикладывая палец к губам. Она покосилась на Конрада и осторожно отстранилась.
Отойдя на пару шагов, девушка чуть наклонила голову, внимательно глядя на Глоймо и тот вздохнул. Было верхом глупости посылать их туда, но он понимал, что только благодаря ей Хранителю удалось пройти так далеко. И теперь, когда оставалось совсем немного, нужно было просто постараться. Внимательно слушая друида, Эйрия думала о том, как пройти в сам Храм. Она искренне надеялась, что та небольшая тропа, которую они нашли с Эйрдаром осталась тайной для всех, кроме них и тут же запретила себе даже думать об этом. Поймав обеспокоенный взгляд Глоймо девушка ободряюще улыбнулась, мы справимся.
Друид тяжело вздохнул, хорошо, я верю в вас, принцесса. У вас с Хранителем должно все получится, иначе мы все падем перед ним
Как-то не слишком оптимистично все это, девушка выдавила улыбку.
Времена, когда все было более-менее оптимистично давно прошли, со вздохом проговорил друид, теперь все иначе.
Наверное, ты прав, она кивнула и посмотрела на спящего Конрада, а потом повернулась к друиду, будь осторожен Мне нравится приходить к тебе в гости и пить чай с той противной травой.
Ты ведь говорила, что тебе нравится мой чай, обидчиво проворчал друид.
Конечно нравится, ведь его делаешь ты, и кроме тебя никто не умеет так портить чай.
Друид покачал головой, все смеешься, констатировал он.
А что остается Глоймо? девушка помедлила и осторожно обняла друида, береги себя, потому что твой чай никто не заменит.
Друид тяжело вздохнул, но все-таки осторожно обнял ее, береги себя, принцесса.
Конечно, девушка кивнула и отстранилась, пойду разбужу его и мы пойдем
Глоймо кивнул и посмотрел на Хранителя, он должен справиться, иначе все напрасно.
Он справится, она уверенно кивнула, он знает на что идет, и даже если не очень понимает, что это, все равно справится. Я верю в него и не только потому, что люблю.
Друид вздохнул, буди его и выдвигайтесь, проговорил он.
Кивнув, Эйрия легко скользнула к мужчине и присев перед ним осторожно коснулась пальцами его щеки, просыпайся.
Глоймо не стал дожидаться его пробуждения и скрылся, как будто его здесь и не было, Конрад же улыбнулся почувствовал ее прикосновение, доброе утро, прошептал он, глядя на девушку.
Вообще то еще ночь, она улыбнулась, но это не так важно. Нам пора выходить.
Молодой человек зевнул, хорошо, давай выдвигаться, он осмотрелся по сторонам, а где твой друг?
Глоймо? она грустно улыбнулась, он ушел так что нам тоже стоит поторопиться.
Конрад встал и размял затекшие от неудобного сна мышцы.
Эйрия устроившись на камне покосилась на его действия, перебирая в колчане стрелы. Хотя, если верить Глоймо, стрелы понадобятся в последнюю очередь. Но верить в это было довольно сложно, потому что несмотря на время, проведенное с друидами и довольно тесное общение с единорогом, она была в первую очередь следопытом и предпочитала доверять своим глазам и рассудку. А они не могли допустить все то, что рассказывал друид. Но кто знает
Я иду первой, ты за мной, девушка легко встала на ноги, камни здесь неустойчивые, так что будь внимателен. Мы пойдем понизу, чтобы скрыться от Птиц, надеюсь нам это удастся. Теперь, когда Глоймо ушел, его защита на нас не действует.
Он подавил в себе желание высказаться относительно того, что и сам все это понимает и умеет распознать устойчивые камни от неустойчивых, но все-таки промолчал и лишь кивнул.
Улыбнувшись, эльфийка, забросила на плечо лук и спрыгнув в расщелину, первой шагнула в темноту. Ее глаза, видевшие лучше людских, позволяли двигаться быстрее, но она опасалась, что Конрад может не заметить торчащие обломки. Где-то впереди пробивались первые утренние лучи, стремящиеся развеять ночной сумрак, но сейчас они разбивались о влажную темноту камня и распадались. Девушка прислушалась и кончики заостренных ушей сперва напряженно замерли, а потом чуть шевельнулись.
Конрад с интересом наблюдал за девушкой и не мог сдержать улыбку, глядя на ее уши, они были очень милыми, по его мнению, но также Хранитель опасался, что если она увидит его улыбку, она может неправильно ее понять, поэтому он был рад, что она смотрит в противоположную сторону и не видит этого.
Убедившись, что все спокойно, девушка обернулась на Конрада и сделала ему знак идти за ней. Поначалу расщелина была узкой и глубокой, а значит им ничто не угрожало, но постепенно она начинала расширяться и должна была просто разойтись на две скалы. И вот это место волновало Эйрию больше всего. Несмотря на то, что Глоймо должен приложить все силы, чтобы убедить орков, в том, что отряд двинулся другой дорогой, опасения, что они решат перекрыть этот проход оставались. Становилось светлее, и девушка ускорила шаг, надеясь поскорее разрешить этот вопрос как уловила звук, который меньше всего хотела услышать. Резко остановившись, она толкнула Конрада к стене и прижалась рядом. Птица была рядом и Эйрия уже была готова выстрелить как увидела еще трех. Те, медленно кружась, снижались нам местом, где стояли эльф и человек. Девушка, глубоко вдохнув, стиснула руки Конрада, пытаясь собрать все свои умения и скрыть их обоих.
Крупным птицам было не удобно опускаться в расщелину, потому что здесь не было возможности полностью расправить крылья, и они кружили в нескольких метрах, а две поменьше, явно чуя что-то опускались все ниже и ниже.
Эйрия чувствовала, как от напряжения у нее начинает покалывать в кончиках пальцев и руки медленно холодеют, но она четко ощущала опущенную на них с Конрадом пелену. Оставалось только суметь удержать ее.
Конрад сначала не понял, что она пытается сделать, но потом догадался, что она решила попробовать применить те навыки, которым обучили ее друиды и похоже, у нее это получалось, потому что птицы явно не видели их, хоть и опустились уже на достаточный уровень, необходимый чтобы разглядеть их вжавшихся в скалу.
Одна из птиц решилась сесть на камни в паре метров от них, а вторая зависла в воздухе, издавая злобный рык, на который отвечали ее собратья сверху. Поведя своей отвратительной пастью, птица принюхалась. Ее явно что-то смущало, и она пыталась понять, что именно.
Эйрия почти не дышала, по пальцам пробегали ледяные искорки, вонзаясь в кожу Конрада и прикрыв глаза, девушка из последних сил пыталась удержать покров.
Конрад, в свою очередь, боролся с желанием вынуть меч из ножен и снести этой пернатой твари ее мерзкую башку. Но при всем при этом он понимал, что, сделав это, обозначит их присутствие здесь, а значит оставалось лишь надеяться на то, что Эйрия сумеет удержать скрывающую их пелену.
Птица снова потянулась, оказавшись так близко, что Эйрия почувствовала ее мерзкое дыхание. Девушку замутило, и она чуть дернулась. Птица тут же подняла морду, спешно принюхиваясь и чуть не уткнулась с сапог эльфийки. Из последних сил Эйрия вцепилась в Конрада, уже почти повисая на нем, но все еще держа покров, хотя и не понимая, как делает это. Напряжение было так велико, что руки стали совсем ледяными, а глаза начали закатываться. Опершись плечом на стену, девушка почувствовала острый камень и навалилась на него сильнее. Боль пронзила руку, прогоняя слабость и эльфийка открыла глаза. Безумно темные, непохожие на те, что когда-то смотрели с любовью, сейчас они были направлены на птицу. Еще один рывок, и она почувствовала, как кожа на куртке треснула, а по руке потек теплый ручеек. Огоньки из пальцев забегали сильнее, оплетая их плотным коконом и Птица отступила.