Фолькхари кивнул и сказал:
Юный ильвинг прав. Мы должны быть вместе, чтобы победить. Но куда нам идти сейчас?
Сейчас мы отправимся на восток. На юг идти не имеет смысла, там море. На востоке живут много племен, некоторые из них с нами в союзе.
Что ж, тогда следует торопиться, заключил Иварр.
Да, но прежде мы поедим, объявил Вульф. Путь нам предстоит долгий, и никто не ведает, когда и где он закончится.
Что верно, то верно, вздохнул Хигелак.
Сигни и Вальхтеов встали и пошли за элем, приказав слугам нести еду.
Кстати, где твоя дочь? обратился Вульф к Фолькхари.
В доме. Говорит, ей нездоровится, ответил старый хордлинг.
Ты сказал, что приметил хримтурсов среди троллей. Сколько их было? спросил Хигелак у Скарпхедина.
Не много, если сравнить с троллями, около двух или двух с половиной сотен, ответил лазутчик, принимая из рук Вальхтеов рог с элем.
Кого еще видели среди них?
Скарпхедин пожал плечами.
Больше никого, по крайней мере пока мы за ними наблюдали.
Хигелак сокрушенно покачал головой.
Двести хримтурсовэто существенное подкрепление, сказал он. Тролли-то сами по себе воины никудышные. Во всех трех сражениях мы их резали как свиней. Если сравнить их с людьми, то соотношение будет примерно десять троллей к одному опытному воину.
Именно, согласился Вульф, но инистые великаны не такие. Они и сильнее, и дерутся гораздо лучше.
Да, подтвердил Фолькхари, невольно коснувшись раны на бедре, тот, которого ты убил, сражался не хуже любого из нас. И дрался он железным топором. К счастью, у троллей не было железного оружия, они бились по большей части дубинами или каменными топорами.
Я заметил еще одно важное отличие хримтурсов от троллей, сказал Вульф.
Какое же? спросил Хродгар.
Они говорят по-нашему. А тролли лишь рычат, словно звери. Может, у них тоже есть речь, но услышать ее мне пока не довелось.
Слуги тем временем разложили на столе широкие деревянные подносы с жареным мясом, сыром, хлебом, а также горшки с маслом и медом. Сигни и Вальхтеов вновь наполнили рога элем и присоединились к мужчинам.
К нашему счастью, сказал Вульф, нам пока не встречались ётуны. Эти великаны стали бы самой серьезной угрозой для нас.
Откуда тебе знать? усомнился Гундхари.
Вульф промолчал, запивая мясо пивом. Мрачные предсказания Одноглазого всплыли в памяти, словно темные тучи из-за горизонта.
Когда трапеза подошла к концу, Вульф поднялся из-за стола и обратился к вождю хордлингов:
Готовь людей, Фолькхари, нам пора. Затем повернулся к своим братьям и сказал: Хигелак, собери бойцов, убедись, что все сыты и готовы к походу. Сигурд, возьми несколько дюжих мужиков и отправляйся с Вальхтеов в кладовые: нужно взять с собой самого необходимого продовольствия столько, сколько сможем унести. Хродгар, подготовь телеги и повозки, а также коней. Все, что придется оставить, сожжем. И еще, надо похоронить всех павших сейчас.
Братья кивнули и отправились выполнять поручения. Фолькхари и его люди тоже ушли, оставив в зале лишь Вульфа и Сигни. Женщина печально разглядывала сына, в глазах ее появился непривычный блеск, а тонкие губы сжались в узкую бледно-розовую полоску над заостренным подбородком. Вульф подошел и обнял ее, прижал морщинистое лицо к груди. Ему стало не по себе: показалось, что он сделал это больше по привычке, нежели потому, что любил мать.
Он отпустил ее и отошел в сторону.
Мы не оставим здесь наших клановых столбов, твердо произнес он. Наш род столетиями молился и приносил жертвы у этих опор. Повезем их с собой. Также заберем жертвенный камень из рощи Ансвальд. Но когда-нибудь мы вернемся сюда, и все будет по-прежнему. Мы уходим не навсегда.
Молодой князь одарил мать уверенным взглядом и направился к двери.
* * *
Свинцовое одеяло нависло над гартом, роняя на землю мелкие капли дождя. Морской ветер неспешно гнал тучи и обдувал мокрые спины людей, которые ехали верхом и на повозках по тропе, ведущей через холмы на восток. Длинная вереница переселенцев тянулась и извивалась, словно змея, ползущая меж камней.
Вульф возглавлял шествие, рядом скакали его братья и Фолькхари. Пасмурное небо давило и создавало в душах людей скверное настроение, порождало тревожное предчувствие. Но Вульф не думал ни о погоде, ни о том, что их ждет впереди. Его мысли были заняты Хельги и тем, о чем он совсем недавно узнал от старого колдуна.
Когда Вульф вошел к нему в землянку, желая оповестить о своем решении оставить гарт, вардлок сидел у очага. Он склонился над деревянными дощечками шириной с детскую ладошку, что были разбросаны на земляном полу. На каждой из них было вырезано по руне. Скорее почувствовав, нежели услышав, что кто-то стоит за спиной, Хельги медленно обернулся и встретил вопросительный взгляд бледно-серых глаз.
Это потрясающе! хрипло прошептал колдун, словно боялся, что звук его голоса разрушит замысловатую последовательность, в которую выстроились магические знаки.
Что? не понял Вульф.
Хельги посмотрел на рунные дощечки, а затем вновь взглянул на молодого князя и сказал на этот раз громче:
Сейчас, когда смотрю на руны или читаю заклинания, вижу и чувствую совсем не то, что раньше. Кажется, что все эти годы я видел лишь горную вершину, увенчанную снежной шапкой и торчащую над облаками, и не догадывался о том, что скрывается внизу. Теперь я узрел гору целиком во всей красе и могуществе, которое дремлет в ее недрах. Ведь каждая их этих рун, он указал на лежащие на полу дощечки, таит в себе столько неизведанного, что
Колдун запнулся, подыскивая подходящее слово. Вульф присел рядом с ним на корточки и спросил:
Ты открыл в них что-то новое?
Да, и немало! воскликнул Хельги. Я, признаться, считал себя умелым вардлоком. Лишь теперь понял, сколько еще мне предстоит узнать. После того как мы вернулись оттудаон многозначительно шевельнул кустистыми бровями, я успел научиться кое-чему.
Например? заинтересовался Вульф.
Гляди!
Хельги встал и протянул руку к небольшой скамье, стоящей у стены на расстоянии нескольких шагов. Его пальцы начертили в воздухе две линии руны «Кеназ», которые вспыхнули алым пламенем и погасли. Вульф не сразу заметил огонь у стены. Он изумленно уставился на горящую скамью, не в силах вымолвить ни слова. Единственное колдовство, с которым ему приходилось сталкиваться в своей жизни, было гадание на рунах или жертвенной крови, знахарство и общение вардлока с духами и дисами, что случалось крайне редко.
Ты видел это?! вскричал Хельги, хватая Вульфа за руку.
Невероятно, прошептал князь.
Погасив пламя водой из ведра, Хельги сказал:
Эта руна может сделать много чего другого. Зависит от того, как ее начертить и какое заклинание сказать. А известно мне двадцать четыре руны! Теперь понимаешь, сколько можно узнать, если научиться использовать их всех? О боги, это же воистину безграничное знание!
Хельги почти кричал от возбуждения. Его глаза, обычно блеклые от старости, горели огнем безумной страсти, которая бушевала в нем, заставляя метаться по комнате и размахивать руками.
Это великий дар, который мог поднести людям лишь бог. Знаешь, Вульф, я вовсе не жалею о плате, которую потребовал Мимир за это знание!
Вульф нахмурился, глядя в очаг, и подумал: «Просто ты еще не догадываешься, что отдал». А вслух он сказал:
Твои знания очень скоро пригодятся. Если научишься использовать хотя бы половину того, что откроют руны, да еще обучишь этому десяток-другой вардлоков, наши шансы на победу заметно подрастут. А теперь собирайся, мы уходим из Этельруги. Скоро здесь будут тролли.
* * *
Сейчас, когда Вульф скакал верхом и мелкий дождь мочил его светлые волосы, он думал о Хельги и колдовстве, пример которого тот продемонстрировал. Князь ильвингов размышлял о том, как использовать умение вардлоков в сражениях с троллями. А еще ему вспомнились слова Одноглазого о том, что ётуныпротивники людей, с которыми, к счастью, пока не довелось сойтись на поле брани, искусны в чародействе. Поэтому важно иметь в запасе что-то еще кроме мечей, чтобы надеяться на победу над великанами: рунная волшба может решить исход войны.