Я во время боя слышал, что кого-то из наших сбили? парень напряженно посмотрел на Харауева.
Сергея, в голосе Иды послышалась печаль, с летчиками из прикрытия они все успели сдружиться, вернее он сам на таран пошел. Мишу тоже сбили, но он успел выброситься. Его потом наши подобрали. Сейчас тоже в госпитале в Волхове. Алексея с Игорем хоть и потрепали сильно, но сели они самостоятельно. Леша сильно за Зину переживает, просил сообщить, как станет известно, что с ней.
Да я сам пока не знаю. Попросил медсестру узнать, но она, наверное, еще не успела. Может Владимир Викторович что знает.
Нет, покачал головой Иса, мы только от него. Он, кстати, обещал зайти к тебе сегодня.
Буду рад. А то я тут почти две недели один. Хоть волком вой, пожаловался Сашка.
Не могли мы, сам понимаешь, виновато произнес Харуев.
Да понимаю. Просто накатывает иногда. Вы не обращайте внимания, парень тепло улыбнулся, зато теперь будете почаще заходить.
Будем, конечно! Если не отправят никуда.
Это да согласился с Исой Сашка, зато Ида уж точно здесь останется! Ты же передумала уходить с курсов? в голосе парня послышалась надежда.
Передумала, улыбнулась девушка, куда я теперь от вас? Мы же экипаж! Только вот Зина
Вылечат Зину, я уверен! И мы снова будем летать вместе! с горячностью воскликнул Сашка.
Саш, а как же лейтенант Никифоров? Вы же, вроде, с ним летаете?
У Петра свой экипаж будет. И я даже знаю, кто у него станет вторым пилотом, Ида с Сашкой понимающе улыбнулись и хором протянулиЛииидааа! получилось это у них так слаженно и удивительно по-детски, что, не сдержавшись, они расхохотались. Правда, Сашка тут же, охнув, смеяться пересталдал знать о себе простреленный бок.
Больно? заботливо спросила Ида.
Терпимо, поморщился Сашка, лицо сильнее болит. А еще сказали следы останутся, удрученно поделился парень, буду теперь пугать людей жуткой рожей!
Брось! Лицо не самое главное! в голосе Иды звучала убежденность.
Думаешь? с надеждой спросил Саша.
Знаю! Я же женщина, мне виднее, она протянула руку и взлохматила ему волосы, сейчас перед ней сидел не инструктор и не командир, а обычный мальчишка, которого уже успела искалечить война. И ему было плохо, очень плохо! Она почувствовала это всей своей бабьей сутью! Душу обожгло жалостью и сочувствием. Ей захотелось обнять парня, пожалеть, окружить теплом и заботой. Не как мужчину, а как младшего братишку, такого же, как оставшийся в Тамбове Славка. Иде только сейчас пришло в голову, что Саша почти ровесник ее брата, ну чуть-чуть постарше, а воспринимался ей до этого момента совсем по-другому, гораздо старше своего возраста. Не было у Александра той порывистости и импульсивности в поступках, той детской непосредственности и максимализма, которые отличают мальчика от мужчины. Слишком серьезен он был всегда, слишком основателен для мальчишки. Видимо что-то почувствовав, парень смутился и мягко убрал голову:
Что-то Тихонова давно нет, перевел разговор Сашка, чтобы уйти от неудобной темы.
Придет, куда он денется
Волков уже собирался выходить из кабинета, торопясь к товарищу Сталину, как раздался телефонный звонок.
Майор государственной безопасности Волков!
Товарищ майор госбезопасности, старшина Тихонов беспокоит. Я из госпиталя. Тут такое дело, Алексей замялся. Получалось, что они необдуманными действиями раскрыли подопечного перед посторонним человеком. А это серьезный залет.
Какое дело?! Что Вы мямлите старшина?! Что-то с Александром?! сердце майора ёкнуло.
А?! Нет! Тихонов собрался с духом, Лена увидела Стаина в госпитале!
Какая Лена?! Выражайтесь яснее! немного подотпустило, значит с парнем все в порядке, но Тихонов не стал бы звонить по пустякам.
Ну, Ваша Лена, Тихонов, чтобы внести окончательную ясность добавил, дочь. Ну Волкова Алексей окончательно запутался в объяснениях, она тут в госпитале работает, ну мы попросили ее проводить до палаты, а они знакомы, оказывается Ну и вот
Да, ситуация неприятная, но не критичная. Временное решение пришло сразу, а там, как решит Верховный:
Значит так! Лену изолировать и ждать меня! Я сейчас к товарищу Сталину, а потом к вам! Ждите! и Волков повесил трубку, надо было спешить, Сталин ждать не любит.
Доклад занял почти три часа, слишком много тем надо было обсудить. Население базы за эти два месяца увеличилось. В основном за счет групп ученых разных направлений. Чем они занимались, Волков не знал, задачи научным работникам ставил лично тСталин, и отчитывались они ему тоже лично за закрытыми дверями. А майор являлся комендантом базы, отвечая за ее безопасность и соблюдение режима секретности. Ну и в решении конфликтов пришлось поучаствовать, не без этого. Работники умственного труда оказались народом склочным и, честно сказать, подлым. Несмотря на маленький коллектив, не было дня, чтобы не приходилось разбирать очередную кляузу. И ладно бы по делу, а то интриги плелись в основном за компьютерное и лабораторное время, за лучшие условия работы, а иногда и просто из любви к искусству. Выслушав Волкова, Сталин усмехнулся:
Не церемонься с ними, Володя, а то сядут на шею, знаю я их! Гауптвахта у тебя там есть?
Пока не требовалась, мои дисциплину знают, не без гордости ответил майор, но помещение имеется.
Вот и сажай особо активных. Пусть остынут. Я их туда делом заниматься отправил, а не козни друг другу строить. Никак угомониться не могут! в голосе Иосифа Виссарионовича появилось раздражение. С интригами ученых и ему приходилось разбираться, отрываясь от действительно важных задач. А самое плохое, что из-за этих интриг, в той реальности он наделал немало ошибок, лишившись отличных специалистов, которые могли бы вывести советскую науку на недосягаемую высоту. А может и нет, кто знает. Но все равно, теперь таких просчетов он не допустит. Сейчас даже осужденные по расстрельным статьям специалисты получали отсрочку высшей меры социальной защиты, с отбыванием наказания в учреждениях 4-го спецотдела НКВД[1]. Да и по доносам он поручил Берии разбираться тщательнее, а по ложным доносам отправлять доносчиков в те же шарашки, куда они хотели упрятать своих коллег. А то совсем распоясались. Даже его порученец в авиапромышленности Яковлев и тот отметился в этой вакханалии. А ведь он ему верил! Настроение начало портиться. Сталин раскурил трубку и встал из-за стола, остановив пытавшегося вскочить Волкова. Сиди, Володя. Что там у тебя еще?
Товарищ Сталин, в районе базы начались какие-то шевеления немцев. Разведчики видели в лесу хорошо экипированные поисковые отряды егерей.
Почему именно егерей? заинтересовался Сталин.
Уж больно специфично по лесу ходят. Матерые. Считаю, это по нашу душу. Немцы не могли не заметить постоянные пролеты наших самолетов. И отвлекающими операциями партизан их уже в заблуждение не ввести. Аэродром они пока не нашли, но это дело времени. А там и на базу могут выйти.
Что предлагаешь?
Надо полностью прекратить полеты. Пусть успокоятся. Да и нам придется свернуть любую активность на поверхности. Наблюдение за территорией вести только техническими средствами базы. Пусть радиус наблюдения будет маленький, зато никаких следов. А сама база замаскирована хорошо. По ней пройдут и не заметят.
Хорошо. Считаю твое предложение правильным. И проработай со штабом партизанского движения вопрос с аэродромом. Раз немцы начали его искать, найдут обязательно. Так пусть думают, что перерезали воздушный мост снабжения партизан. Я дам распоряжение Ворошилову и Понмаренко[2].
Сделаю, товарищ Сталин.
Все, идите, работайте!
Есть еще один вопрос, требующий Вашего решения.
Что еще? в голосе Верховного послышалось недовольство, сюрпризы он не любил.
Волков собрался с духом. Сейчас решалась судьба дочери, уровень секретности был такой, что жизнь одного человека ничего не значила по сравнению с интересами страны. Но и скрыть информацию ему не позволяло чувство долга:
Стаина в госпитале видела его одноклассница, выпалил Волков на одном дыхании.