Позавтракав, в сопровождении Иды Весельской отправился к майору Абрамову. Чекисты действительно расположились неподалеку, буквально через два дома.
Выспался, лейтенант? с хмурым видом спросил майор. Сашка кивнул. Когда сможем вылететь в Ленинград? Меня нарком подгоняет.
Сейчас схожу в штаб дивизии, узнаю обстановку и договорюсь на счет прикрытия. С ними и согласую вылет. Самое позднее, как стемнеет, вылетим. Мне тоже тут сидеть, резона нет.
Как стемнеет поздно, лейтенант!
Сашка пожал плечами:
Если позволит обстановка, вылетим раньше.
Давай, лейтенант, действуй! Нужна будет моя помощь, говори.
Хорошо. Только это вряд ли. У меня такие бумаги, самому страшно, невесело усмехнулся парень. Ответственность его страшила. На базе, во взрослом коллективе, он всегда был ведомым. Конечно, определенная доля ответственности за общее дело у него была, но она была несравнима с той ответственностью и тем доверием, которые он получил здесь. Сталин подкидывал ему задачи все сложнее и сложнее, и чем лучше Сашка справлялся с предыдущей задачей, тем сложнее становилась следующая. И это действительно пугало. А если он не справится? Подведет? Здесь война, здесь могут убить. И ладно если убьют только его. По большому счету он умер уже тогда, четыре с половиной года назад вместе со своим миром, и то, что он жив до сих пор, это просто какое-то фантастическое везение. Но теперь он ответственен за жизнь двух симпатичных ему девушек. За порученное ему дело. И у него нет права на ошибку!
Сашка вышел от Абрамова. Куда сейчас? В штаб или на стоянку вертолета, узнать как дела у технарей? Решил сначала пойти к вертолету. Иду он отпустил, пока курсантки ему не нужны.
На аэродроме царила тишина. Ударивший с утра морозец остановил летную работу. Техники же, не смотря на холод, ковырялись в своих машинах, отогревая руки у горящих в стороне кострах. Парень в растерянности остановился. Ночью в темноте его сопровождал Устинкин, и сейчас Сашка никак не мог понять, где остался его вертолет.
Отличный ты летчик, Сашечка, буркнул сам себе под нос парень, не можешь найти, где на аэродроме машину оставил, позорник!
Вдруг, откуда-то сбоку, как из-под земли вынырнул Сиротинин:
Здравствуйте, товарищ лейтенант госбезопасности, широко улыбаясь, поздоровался сержант, нас ищете?
Привет, Василий, Сашка, не чинясь, протянул знакомцу руку. Да, вот, ночью как-то не запомнил, где наша стоянка, а теперь найти не могу.
Так мы же Ваш вертолет в лесок оттащили трактором и замаскировали. Товарищ Ловчев приказал. Пойдемте я Вас провожу. Сиротинин развернулся и скрылся за сугробом, оказавшимся землянкой, просто входа со стороны Сашки было не видно.
Они дошли до перелеска. Следов того, что здесь где-то прячется техника, не было. Все было засыпано снегом и разровнено ветками. Тропинка, тоже петляла между деревьев, не появляясь на открытом пространстве, чтобы не демаскировать стоянку. У вертолета суетились Вась Вась с парнями.
Здравствуйте Василь Василич! Привет, парни! поздоровался с ними Сашка, Как машина?
А, здорово, Саша, Ловчев протянул Александру темную от въевшегося масла, огромную, заскорузлую ладонь. Нормально все с твоей Пчелкой. Почему-то Ловчеву нравилось называть вертолет именно так, ласково. Дополнительные баки сняли, топливо залили. Осталось еще на две полные заправки. Но командир БАО сказал, что должны завтра утром подвезти железкой. Осмотр провели, все в ажуре. Только Иглы не подвешивали. Но это не долго, перед вылетом подвесим, если надо будет. Вась Вась вопросительно глянул на Сашку.
Не знаю еще. Сейчас в штаб полка схожу, обстановку разведаю и ясно будет когда летим. Я смотрю, самолеты не летают.
Ну почему не летают? Летают! Только дежурные пары. Мороз видишь какой? Попробуй запусти движок! Вон мужики маются, Ловчев кивнул в сторону виденных ранее Сашкой техников, Одеяла видел на капотах?
Видел, кивнул парень.
Вот так полночи под одеялом керосинку жгут. Приспособились. Трубу хитрую сделали с ситечком, чтоб искры не летели, и греют через технический лючок[ii].
Сашка уважительно посмотрел в сторону технарей. На морозе полночи отогревать моторы, потом ждать машину из вылета, а потом латать после боевого! И снова греть, и снова латать! Это не работа, это каторга! Жуть!
Ладно, Василь Василич, я в штаб. Как со временем вылета определюсь, сообщу. Вам сколько надо полностью машину подготовить?
За полтора часа управимся.
Ну и славно. А то товарищ майор торопится в Ленинград, уже подгонял меня.
Ничего, эти всегда куда-то торопятся, а потом, Ловчев махнул рукой и отвернулся, чтобы Сашка не увидел лютую ненависть, промелькнувшую в глазах инженера.
А парню было не до того. Он уже шел в сторону поселка к штабу.
Штаб полка и штаб дивизии занимали три самых больших дома в центре села. Двери одного из них открылись, выпустив клубы пара, и на крыльцо высыпала группа летчиков.
Саня, привет, навстречу Сашке с улыбкой шагнул Устинкин, как отдохнул? Ты к кому?
Привет, Миш, нормально отдохнул. К комдиву сначала, потом к командиру полка. Надо доложиться о прибытии и с взаимодействием вопросы решить.
К комдиву туда, Михаил показал на избу, возле которой стояла крашенная белой известкой эмка и мотоцикл, а к товарищу подполковнику сюда, Устинкин ткнул пальцем себе за спину на дверь, откуда он с товарищами только что вышел.
Михаил, познакомь нас со своим товарищем? обратился к Устинку один из летчиков.
Ах, да, точно, Михаил стукнул себя по лбу, товарищ лейтенант государственной безопасности, лица летчиков удивленно вытянулись, позвольте представить Вам наших доблестных летчиков-истребителей: сержант Пилютин Игорь, мой ведомый, это с ним мы вас ночью встречали.
Отдав честь, перед Сашкой вытянулся невысокий, худощавый паренек лет девятнадцати. Александр, ответив на воинское приветствие, пожал сержанту сильную вопреки тщедушному телосложению ладонь.
Старший сержант Георгадзе Николаз.
Высокий худощавый кавказец четко, явно рисуясь, вскинул к виску ладонь. А вот рукопожатие у грузина было какое-то размытое, слабое. Как будто он боялся сжать ладонь старшего по званию.
Лейтенант Тюрин Сергей и старший лейтенант, командир героической второй эскадрильи Демидов Алексей. Быстрое приветствие и изучающие любопытствующие взгляды командиров. А это лейтенант государственной безопасности Стаин Александр, - Устинкин замялся.
Петрович, пришел ему на помощь Сашка, но это не важно. Просто Александр.
Вы надолго к нам, товарищ лейтенант госбезопасности? поинтересовался Демидов.
Сашку кольнула подозрительность, накрученная еще в Москве Сталиным и Берией:
А почему Вы спрашиваете, товарищ старший лейтенант?
Демидов пожал плечами и спокойно ответил:
Подполковник только что задачи нарезал, и прикрывать Вас, пока Вы здесь, будет наша эскадрилья.
Александру стало стыдно за свою подозрительность:
Не знаю, товарищ старший лейтенант. Как командование решит. Что касается ближайших задач, то сегодня, как можно быстрее мне необходимо оказаться в Ленинграде, на аэродроме «Гражданка», а там уже видно будет, как дальше действовать.
Хорошо, как проясниться ситуация, дайте мне знать, попросил Демидов. И еще. Мне надо знать возможности Вашей машины, чтобы организовать нормальное прикрытие. Как рассказал Михаил, скоростью вы похвастаться не можете? старлей вопросительно взглянул на Сашку.
У меня максимум 250 километров в час и потолок 6000. Оптимальный режим 195 на двух, двух с половиной тысячах.
Это для чего такой тихоход сделали? Он же в условиях современной войны ни на что не годится! удивлено воскликнул Тюрин, получив от командира тычок в бок и злой взгляд.
Сашке стало обидно за своего Мишку.
Это не тихоход, а многоцелевой военно-транспортный вертолет с возможностью огневой поддержки десанта.
Напряженность попытался сгладить Демидов:
Вы извините, товарищ лейтенант госбезопасности. Товарищ лейтенант у нас с головой не дружит, метет что попало, и опять толкнул в бок, пытавшегося что-то возразить Тюрина, а еще встревает в разговор старших по званию, со своим, несомненно, ценным, но только для него самого мнением, в голосе комэска звякнула сталь, но ничего, мы это исправим! Сержанты притихли, и даже Устинкин как-то сжался, что уж говорить о Тюрине. Да, суров Демидов. Но справедлив. Сашка не стал нагнетать дальше: