Но перед тем он придержал девушку за локоть и сказал негромко, вглядываясь в ее лицо:
Знаешь ли ты, что со мной здесь живут еще два брата?
Да, ответила Мэрид. Одного из них я видела, когда он вместе с тобой, лорд Ворон, приезжал к нам в замок.
А как звали его, знаешь?
Лорд Красный Ворон.
Почему его так зовут, как думаешь? наклонился к ней Дикий.
Думаю, за цвет волос, пробормотала Мэрид.
Точно, ухмыльнулся Дикий. К рыжим тут относятся иначе, чем везде. Здесь никто не считает их колдунами. С тобой будут держаться по-доброму, даже если ты не будешь прятать свои косы.
Мэрид расцвела в улыбке, но тут Дикий наклонился к ней еще ниже, больно стиснул локоть и произнес низким, почти угрожающим голосом, преобразившись так, что девушке стало страшно:
Мэрид, я скажу тебе еще кое-что. Надеюсь, ты девушка умная и все усвоишь. Я человек грубый, особенно к женщинам. Но тыдочь лорда Кайси, и я ни в коем разе не хочу тебя оскорбить или обидеть. Однако ты и сама должна себя блюстипореже попадайся мне на глаза, не заговаривай со мной без нужды и не тряси передо мной своим задом, а то спьяну я бываю несдержан и могу забыться. А этого никак нельзя допустить, иначе на том свете лорд Кайси мне в лицо плюнет. Поняла, про что я?
Он встряхнул девушку так, что у той мотнулась голова.
Да, испуганно пролепетала Мэрид.
Хорошо, иди, подтолкнул ее Дикий.
Уходя, Мэрид не удержалась и обернуласьВорона уже не было. Сутулая служанка поманила Мэрид за собой, показывая дорогу.
* * *
Дикий быстро поел и, сердито отпихнув ногой Серого, отправился к себе в башню. Ступив на крутую винтовую лестницу, он вдруг замер, вскинув голову, и посветил наверх факелом. На него сверху вниз смотрел Младший Ворон.
Милый братец, хохотнул Дикий. Никак ты по мне соскучился?
Вовсе нет, холодно ответил Младший. Век бы тебя не видеть. Но я хочу знать, почему уехала мать и что за стройку ты тут затеял.
Дикий улыбнулся и вдруг одним прыжком перемахнул через несколько ступенек и встал вплотную к Младшему, высоко поднимая факел.
Мать решила увезти малышку Диорвел туда, где потеплее, а тебе я советую поохотиться в лесу, говорят, куниц в этом году столько, что сами с елок падают, вкрадчиво сказал он. Что до стройки, то пока ястарший, и я решаю, как распорядиться Твердыней.
Ты не старший, твердо взглянул ему в глаза Младший. Мудрый и Гордый, да даже Красныйвсе они по рождению стоят перед тобой.
Да? сделал удивленные глаза Дикий. Правда? А я-то уж и забыл, спасибо, милый братец, что напомнил. Но только не подскажешь ли, а где же наши старшие братья? А? Где они все? Кто из них сейчас в замке?
Младший молчал.
Их нет, перестал улыбаться Дикий. А пока их нет, старший здесь я. И мне очень жаль, что из всех братьев со мной остался самый бесполезныйты. Поэтому не путайся у меня под ногами. Я знаю, что делаю.
Дикий хотел было пройти, но Младший загородил ему дорогу и сказал, еле сдерживаясь, прямо в лицо:
Ты возомнил себя хозяином гор, но ты просто грубая скотина. Никогда тебе не быть таким, как наш отец Аодх, и даже вполовину таким, как Старший Ворон.
Я и не помышлял о такой высокой чести, прошипел Дикий. Уйди с дороги, не то я из тебя пыль выбью, как в детстве.
Ты оскорбил гостью, женщину, которая спасла жизнь нашему брату! крикнул Младший. Я сам тебя сейчас с лестницы спущу!
Братья злобно смотрели друг другу в глаза, казалось, еще секундаи они сцепятся. Но Дикий вдруг расслабил плечи и покачал головой.
Ты прочитал слишком много сказок и легенд, милый братец, всю голову себе романтикой забил, да еще девчонка эта твоя
Младший стиснул кулаки, но Дикий подался вперед, схватил его за шею свободной рукой и притянул к себе.
Послушай, почти прошептал он, кривясь и прикрывая глаза. Мы не были дружны. Ни мы с тобой, ни все семь братьев Воронов. Но кровь не вода, а «брат» не пустой звук. Я понял это, когда Старшего подняли на копья в той проклятой битве. Да, мы, младшие, почти не знали его, но у меня словно сердце в груди лопнуло, когда я понял, что он мертв. Я ненавижу Бреса. И не хочу потерять еще хоть одного брата. Гордый ушел за горы, Мудрый исчез, и никто не знает, где он. Красный сидит у моря и неизвестно, когда мы с ним свидимся. Белый, возможно, тоже мертв. Только мы с тобой остались в гнезде. Не смотри на меня, как на врага. У нас с тобой одна кровь и одна цельсохранить Твердыню, отвоевать Таумрат и вырвать у Бреса сердце из груди. Прошу тебя, не мешай мне. И не осуждай, даже если тебе поперек души то, что я делаю.
Младший молчал, только судорожно сглатывал. Когда рука Дикого разжалась, он медленно спустился вниз по ступеням мимо брата.
Я уеду на зимнюю охоту, сказал он, не оборачиваясь. Пошли со мной фениев, чтобы доставлять дичь в замок.
Глава 5
Ангус стоял, обняв себя за плечи, и смотрел, как двое дюжих стражников пытаются вытянуть застрявшую телегу из лужи. Вокруг бегал фуражир и ругался последними словами. Ангус не обращал вниманияон уже привык к брани. К холоду и голоду привыкнуть было сложнее. Живот сводило, голова горела.
Ангус хотел естьтак, что слюна казалась горькой. Вчера вечером старая Нэнни притащила какие-то объедкиплесневелые корки и кусок соленого рыбьего хвостаи силком запихнула ему в рот, бормоча и сюсюкая. С тех пор Ангусу не удалось перехватить ничего.
Ангус был ей благодарен, но все равно в глубине души ненавидел. Да, Нэнни спасла его, заботилась о нем, кормила в ущерб себе, но она была полоумная, грязная, воняла сладкой тухлятиной и думала, что онее сын. Это злило мальчика сильнее всего.
Убедившись, что Ангус понимает всю опасность своего положения и не будет кричать о том, что онсын Старшего Ворона и рваться во дворец, она начала брать его с собой на улицу. Старуха просила милостыню и рылась в кучах мусора, а Ангус ходил за ней, трясясь от холода и боясь потеряться.
Лицо его стало грязным, волосы сальными, поверх его рубашки и штанов Нэнни намотала свою серую дырявую шаль. Но хуже всего было ногамАнгус никак не мог привыкнуть ходить босиком. Он, конечно, простудился бы и умер, если бы Нэнни не раздобыла ему грубые деревянные башмаки и две истертые тряпки вместо обмоток.
Ангус начал изучать жизнь улицы, учился смотреть и видеть. Нэнни была из самых низов, даже воры, шлюхи, грабители и убийцы стояли выше нее. А кроме воров, шлюх, грабителей и убийц, здесь почти никто и не жил.
Брес щедро даровал помилование всем, кто при Эннобаре числился в розыске. И теперь помимо гарнизона лугайдийцев и отрядов наемников отчаявшимся жителям столицы пришлось иметь дело с пышным цветом расцветшей преступностью.
В телеге был хлебАнгус чувствовал его запах, и этот запах сводил с ума. Он уже изучил окрестности и иногда отбивался от Нэнни, а потом сам возвращался в их темную нору.
Стражники ухнули, навалились, телега качнулась и выскочила из западни. С заднего края в грязную лужу плюхнулась коврига хлеба. У Ангуса загорелись глаза.
Вот собаки поганые, закричал фуражир. Я вам за что заплатил? Чтобы вы весь хлеб в грязь вывалили?
Они орали и ругались, но Ангус уже ничего не слышалон бросился вперед, упал на колени и схватил ковригу.
Раздался вопльАнгус чудом увернулся от протянутых рук и сломя голову метнулся в переулок. Несся, сворачивая и петляя, пока наконец не почувствовал себя в безопасности.
Тогда он остановился и стал жадно кусать размокший хлебедва не плача, давясь плохо пропеченным тестом. Ему хотелось скулить от наслаждения.
Эй ты!
Ангус обернулся, сжимая хлеб в руках. К нему приближался такой же оборвыш, но гораздо старшена вид лет десять, а то и больше.
У замарашки были наглые злые глазки, глупая порочная мордочка и сбитые в кровь кулаки.
Отдай быстро! встал он перед Ангусом. Это моя улица! Ворюга.
Я мимо проходил, с набитым ртом ответил тот. Я сейчас уйду.
Сейчас уйду-у-у, передразнил оборвыш. Уйдешь, конечно. Только мне хлеб отдашь.
Ангус в ужасе охватил зубами от ковриги еще кусок и отчаянно замотал головой. Это был его хлеб. Оборвыш выругался поганым словом и бросился на него.