Я следовал за нитью Ариадны. Путь пролегал сквозь сады, накрытые кинетическим куполом, где регулировались самые важные показатели для роста и процветания флоры. Круглый по своей форме подвесной сад протягивал зелёные рукава сразу по шести туннелям, расходящимся от него. Один из таких рукавов напоминал тропические джунгли с нависающими над головой лианами. Стянутые в изумрудные жгуты лозы искрились влагой. Правда, крики животныхи сами онибыли лишь плодом воображения чужого ИИ: распускать экосистему дальше купола было попросту неразумно.
Я спускался всё ниже к побережью, где причудливо переплетались два столь разных мира и располагалось заведение, в котором работала Мойра.
Внутри пространство напоминало нанотехнологичный ковбойский салун. Нанотехнологичный, потому что хозяин места не терпел технологий, устаревших хотя бы на одно поколение, а что касается салуна, то здесь мне чудилась уже скорее атмосфера. Едва переступив порог автоматических дверей, ты ощущал подозрительные взгляды исподлобья и атаки стороннего интегрированного интеллекта на персональный ID. Завсегдатаями здесь были по большей части тьюринги и по совместительству информационные наёмники, такие как Акки. И если Акки проблемы своих клиентов решал преимущественно в интегрированном мире, то я вживую.
Интегрированный мирэто пользователи, подключённые к интегрированному интеллекту и управляющие всеми сферами, подконтрольными ему. Иная вселенная, где коллективное сознательное позволяет существовать каждому в отдельности.
Как тьюрингто есть посредник в интегрированном мире, способный изменять его структуру, я был неплох. Но такой мозговой штурм всё же предпочитал оставлять другим, например, моему красноволосому другу Акки или несравненному в своём деле мастеруЭлиену.
Последний, наверное, самый опасный тьюринг в моём личном списке. В широких кругах он не особо известен, и это поразительно, потому что его Эго едва ли умещается в мире ИИ. Разговаривая с ним, я постоянно ощущаю себя придурком, который впервые устанавливает базовую версию эгиды.
Из раздумий о ещё одном друге из расы номинаров меня вырвал голос Мойры:
Я здесь! Она энергично помахала рукой из-за высокой стойки, отделанной пластинами с каменными прожилками.
Благодаря тому, что она работала здесь управляющей и барменом по совместительству, меня не особо донимали сетевыми атаками на персональный ИИ, да и сам Элиен изрядно постарался над моей эгидой.
Кажется, я тебя уже где-то видел. Я перегнулся через прохладный искусственный камень, чтобы поцеловать вишнёвого цвета губы любимой.
Надеюсь, ты задержался потому, что разгребал свалку мусора у нас дома? Она приподняла глянцево-чёрную бровь и нацелила на меня серьёзный взгляд жемчужно-серых глаз.
Под таким взором я всегда чувствовал себя виноватым и был уже готов сознаться, что задержали меня дома две чашки кофе и новая книга, но тут подоспел Акки.
Сегодня в заведении, наверное, только мы с Мойрой были людьми без модификаций, но Мойра представлялась куда более привлекательным, скорее, сногсшибательно красивым человеком. Вороные, длинные шёлковые волосы, почти столь же тёмная кожа и светлые глаза, сверкающие серыми сапфирами. Я любил маленький, аккуратненький носик, чуть вздёрнутый к небу, овал лица в виде сердечка и губы, словно наконечник любовной стрелы. Я называл её ангелочком, но только про себяона почему-то обижалась на это сравнение. При дневном свете вся её красота расцветала по-настоящему.
Доброе, Мэло! С другого конца стойки ко мне подскочил Акки.
Вот он выглядел истинным номинаром и не старался скрывать это: огненно-красные волосы, флюоресцирующие при любом свете, он всегда держал распущенными, а глаза-хамелеоны постоянно меняли свой окрас. Строгий характер отражали резкие черты лица.
Если посмотреть на моё окружение, то кроме Мойры в нём были сплошь одни номинары. Хоть они и составляли, может, один процент, а то и меньше от оставшегося населения города, мне везло на дружбу с ними.
Добрый день, Мойра, второпях бросил Акки и, схватив меня за предплечье, потащил на второй этаж.
Оказавшись наверху, он заговорил, не меняя холодного тона:
Уверен, что её ID лжёт, и твоя девушканоминар с психосенсорными способностями, в который раз то ли в шутку, то ли всерьёз заявил мой друг, слишком уж по-особенному она выглядит.
Завидуешь её красоте?
Всё может быть, равнодушно произнёс Акки. Так всё же, ты был там и видел произошедшее своими глазами?
В кругах наёмников слухи всегда разлетаются неимоверно быстро. Да и благодаря ИИ те же обыватели узнают новости с пугающей скоростью.
На втором этаже мы устроились в непроницаемой полусфере, занавешенной мерцающей кинетической ширмой, поглощающей звуковой шум извне, и с защитой от атак сторонних тьюрингов. Внутри кабинка была обставлена минималистично: два кресла в виде половинки кокона шелкопряда, пуфики для ног и стол. Я завалился в кокон, вытянул на один из мягких табуретов ноги и принял почти горизонтальное положение. Мой друг устроился в кресле напротив и склонил голову в задумчивости.
По устоявшемуся обычаю, Акки перешёл сразу к делу и был прямолинеен, точно монорельс скоростной гусеницы, эта его черта сохранялась и в работе, и в повседневной жизни. Он и в быту не разбрасывался словами. Его откровенность, поначалу казавшаяся грубостью, с возрастом сточила свои острые углы. На самом же деле Акки никогда никого не хотел задеть, но в силу характера, сформировавшегося без семьи и на окраинах Старого города, в нём укоренилась привычка, как он сам повторяет, «не трепаться попусту» и «говорить как есть».
Как ты узнал?
У меня свои источники, небрежно напомнил Акки. Ты рассказал своей Даме в Тёмно-Бордовом?
Прекрати её так называть, пожалуйста.
С самого начала их знакомства что-то не заладилось, и поначалу Акки относился к Мойре достаточно холодно, а затем и вовсе пассивно-агрессивно.
Тебе ведь известна легенда о Даме в Тёмно-Бордовом? не отвлекаясь от сканирования сети интегрированного мира, поинтересовался Акки. Не легенда, но может ею скоро стать.
Разве твой цветочный садик оставляет время на глупые слухи из реального мира?
Маленькие нейросенситивные светлячки, такие же живые, как морской песок, разом погасли, оставив нас в кромешной темноте. Мерный гул, незаметный за голосами и музыкой заведения, оборвался вместе с подачей энергии.
Акки?
Мой друг не ответил. Я попробовал нашарить его в абсолютной темноте и запнулся об один из пуфиков. Свет на секунду вернулся, но то вылетели искры из глаз от боли в ушибленных коленях и запястьях. Будто этого было мало, плюсом на спину опрокинулся стол. Повезло, что угол его не заехал по голове. Я грязно выругался и с трудом нащупал ногу Акки. Я едва не стянул с него штаны в попытке его дозваться.
Незаметный до инцидента гул вернулся, приклеенные к потолку флюры вновь засветились. Боль грубо пульсировала вместе с биением сердца. Я начал медленно растирать недовольные суставы, в то время как Акки неожиданно пришёл в себя и выскочил из нашей кабинки осмотреться. Когда он вернулся, волосы и глаза друга угрожающе мерцали.
Мне это не нравится, констатировал он, подтягивая штаны.
Поначалу я не понял, о чём именно идёт речь, но сдерживаемая тревога наёмника прояснила ситуацию.
Никому не нравится, когда с него в отключке пытаются стянуть штаны, попытался я снять напряжение и добавил уже более серьёзно: Кто-то отключил генератор джуничи, чтобы пробиться сквозь барьер и взломать твою эгиду. Я удивлён, что кому-то это удалось.
Может, спросишь свою девушку про генератор? задал вопрос Акки безо всякого энтузиазма.
Сейчас спрошу.
Я вышел из сферической кабины и связался с Мойрой. Наш разговор можно было сравнить с чтением мыслей, где каждая из сторон контролирует воображаемую речь. Но если ты ещё не приноровился, то обязательно засыпешь своего абонента бессвязными картинками и эмоциями, а не чётко сформулированной мыслью.
Что произошло?
Не знаю. Генератор вдруг отключился, но теперь порядок. У вас что-то случилось? рассеянно спросила Мойра, явно занятая своими делами. Из-за сбоя в подаче джуничи её, должно быть, донимали возмущённые посетители.