Совсем не то, что обычно чувствуют те, кто возвращается в родную обитель после долгого отсутствия. Есть некое щемящее чувство в груди, но Я возвращаюсь без надежды: там меня ждёт одно лишь пепелище, разграбленный королевский дворец и упрёком звучащая тишина.
Два годаприсвистнул Репрев. Можно спросить: чем ты два года занимался в пещерах? Как твои полоски не побелели без солнца, как трава под чуркой?
Пещеры были моей темницей, после недолгого молчания ответил Алатар. Какое у заключённого может быть занятие? Только одно: коротать время. Я был сам себе судья, я придумал себе наказание, очень мягкое, несоизмеримое с моей виной, и сам исполнил его. Язамялся для вида Алатар, потому что он давно уже решился признаться, и признался как на духу: Я опоздал на бойню.
И всё: опоздал на бойню? захохотал Репрев. На бойню, из которой при любом раскладе не вышел бы живым? Ты запер себя в пещерах лишь потому, что не успел на войну, которая наверняка и объявлена не была? Что за чушь! Ты слишком строг к себе, тигр.
Для бенгардийца оставить свой народ без защитыпозор, смываемый лишь кровью, строго пояснил Алатар.
Чего ж тогда не смыл? Духу не хватило? подзуживал Репрев.
У меня остались незаконченные дела, только и ответил Алатарне хотелось ему грызться с Репревом.
Ну и как, не закончил ещё? Репрев ухмыльнулся. Алатар пропустил этот вопрос мимо ушей. И сколько ты собирался прозябать в этих пещерах?
Пока артифекс не положил бы меня в колыбель Вселенной, сухо ответил тигр.
А пропитание ты где добывал?
Плакс-драконы приносили мне каждую неделю рыбу. Конечно, не за красивые глаза. Я дал им обещание, что они смогут снять с меня доспехи после моей смерти.
Выходит, ты обвёл вокруг пальца этих крылатых медузхвалю! с уважением покивал Репрев.
Почему обвёлведь я ещё жив, самодовольно улыбнулся Алатар.
Когда искатели выбрались из зарослей, их снова ждал неблизкий путь по лесам и оврагам. Но и этот путь был окончен, как закончились или будут окончены многие другие пути, и вот добытчики малахитовой травы поднялись на высокий холм: слева виднелся город, казавшийся отсюда крохотным, всего лишь миниатюрой. Астра не удержался, протянул руку к самому высокому зданию, ухватился за его верхушку кончиками пальцев, будто бы надломил её, и, прижав язык к нёбу, приоткрыв рот, издал трескучий звук наподобие того, какой бывает, когда раскалывается камень. Астра явно остался доволен своим удавшимся баловством. Справа в небеса поднимались базальтовые столбы. С трудом верилось, что они нерукотворнытворения природы, совершенные в своей клавишной форме, как совершенна, например, волнистая ракушка. Но ещё сложнее было поверить в то, что в этих базальтовых столбах был выдолблен королевский дворец. Рядом выутюженной ленточкой лежала река.
Амрума моятигриная кормилица! Священная река Амрума! Алатар встречал её, как родную мать после долгой разлуки; глаза его полнились теплотой и нежностью. Амруматак и переводится с бенгардийского: «река, что кормит тигров». Матушка наша.
Было что-то материнское в реке Амрума: прямая, как материнское сердце; щедрая, как материнская любовь, и красивая в своей алмазной ряби. Речной поток струился, но издалека мерещилось, будто он застыл самородком.
Длинными прыжками, как пружина, растягиваясь в полёте и сжимаясь, когда лапы касались земли, Алатар сломя голову сбежал с холма к реке. За ним пытался не отставать Репрев, но куда ему было угнаться за тигром! Астра держался рядом с Агнией, Умбру они вели за руки, тихо и не спеша сходили с крутой возвышенности по скользкой траве, согнув ноги в коленях.
Над рекой зависли, словно подожжённые зелёным закатным лучом облака, пышные кроны ив.
Рыбы-то, наверное, развелось в вашей речушкестолько кошек кормить! Репрев тяжело дышал после забега, выхрипывая невнятный смех.
Тебе лишь бы шутки шутить, ответил ему Алатар, даже не запыхавшись. Но да, рыбы прибавилось. Гляди, как плещется! Алатар, прощая в это мгновение Репреву всё, указал лапой на блеснувшую на солнце боком форельона беспомощно извернулась в воздухе, словно пытаясь выскочить из своей чешуи, и плашмя ударилась об воду, раскромсав алмазный самородок реки. А за нейдругая форель, показав акробатический этюд, скрылась, словно ускользнула в какую-нибудь расщелину.
Сама в лапы идёт! не мог нарадоваться Алатар. Ну, считай, с ужином мы разобрались. В этот раз ловлю я, а в следующийты.
Хорошая шутка, Репрев посмотрел на Алатара как на дурака. Нет, правда, для первого раза сойдёт. Я всю свою жизнь в городе живурыбу никогда не ловил. И чем ты мне прикажешь её ловить?
А пасть тебе на что? Языком молоть?
А ты не промах! прищурился Репрев. С каждым разом всё лучше и лучше.
Лишь бы не достигнуть твоих высот, скривил гримасу Алатар.
Тебе до них очень далеко, поверь мне, дышал смехом Репрев.
О чём вы опять спорите? спросила Агния. Вместе с Умброй и Астрой они, наконец, догнали беглецов.
Ни о чём мы не спорили, ответил Репрев, поглядывая на тигра. Бенгардиец предлагал половить рыбки.
Агния облизнулась и сказала:
Я бы не отказалась от жареной рыбы.
Будет вам рыба, ответствовал Алатар. Заодно выясним, не растерял ли я навыки за два года, проведённых в пещерах Мы в двух шагах от Бенгардии. Никогда прежде чужак не ступал на священную землю.
Ну да, не считая картографа, его таинственного доброжелателя и тех, кто устроил вашу легендарную бойню. А так да, чужаки к вам не вхожи, Репрев, завалившись на хвост и перебросив лапу через плечо, чесал за ухом.
Репрев, а ну, подойди-ка ко мне! просветлённый от какой-то хитрой выдумки, позвал к себе Алатар. Да подойди, не обижу! Чего оробел?
Ничего я не оробел, неубедительно протараторил Репрев, не поднимая на тигра глаз; лишь скосился на Агнию, словно негласно прося её приглядеть за ним.
Алатар зачерпнул своей широкой лапой голубую глину с берега и со всего маху, со злорадной ухмылкой, влепил ком прямо в ухо Репрева. Пёс подскочил как ошпаренный, затряс головой и уже потянулся лапой к забитому глиной уху, но тигр остановил его, крича в другое:
Чтобы пережить встречу с бенгардийскими привидениями, вы должны закрыть уши. А глина как нельзя лучше подходит для ушной затычки. И глина эта непростаяона с незапамятных времён применяется в бенгардийской медицине. Так что ты должен быть благодарен: я платы с тебя не возьму. Говорят, эта глина хорошо избавляет от головной боли.
Пока не жалуюсь, процедил Репрев, пытаясь высвободиться из тигриной хватки.
А я могу стать твоей головной болью, разозлённо прошептал Алатар, ошпарив горячим дыханием ухо Репрева, если ты и дальше продолжишь вести себя вызывающе дерзко. Твой норов здесь, в Зелёном коридоре, может погубить и тебя, и тех, кем ты дорожишь больше всего. Если тебе хоть кто-то дорог, хочешь не хочешь, мы должны стать союзниками. Я терплю тебя, а не тыменя. Видели бы меня мои братья и сёстры, они бы тотчас же изгнали меня из Бенгардии.
Пусти лапу, тигрпрорычал Репрев и уже громко произнёс: Агния справится с моим вторым ухом. Да, Агния?
Справлюсь. Но мои ушки я доверяю только себе. Только вот что делать с ушами Умбриэля? В глине могут быть острые частички камней и песка.
Позволь мне проверить каждую крупинку глины, Агния! галантно предложил Астра, склонив голову.
Кинокефалка подняла брови и скривила полуулыбку.
Ну что, Умбра, ты готов? добродушно спросил у дракончика Алатар, ложась животом на стылую глину. Умбра в нетерпении захлопал крыльями под пуховиком, сжав у груди кулачки и глядя на Агнию умоляющими глазами.
Тебя надо спросить: готов ли ты, Алатар? веселилась Агния. Сам видишь, Умбриэля долго уговаривать не придётся.
Я оттягивал, сколько мог, с иронией ответил тигр. Не могу же я расстроить маленького фамильяра.
Давай-ка я тебя подсажу, Умбра, сказала Агния с суетливой улыбкой и, не дожидаясь согласия, подхватила его под мышки и усадила на спину тигра. Ты помнишь, что я тебе говорила, Умбриэль?
Крепко держаться за шею Алатара, я помнюпрогнусавил дракончик.