Как только дверь за слугой хлопнула, я остался в большом доме совсем один. Сидящий безвылазно у себя учитель не в счетего как и не было. Я прибрал со стола, натаскал воды, чуть поправил поленницу во дворе. Пусть у нас тут юг, но по ночам бывало зябко, и нужно было разводить камин. Пока одно, другое, солнечный диск стал приближаться к зенитувремя, когда Ирман проскальзывал в комнату учителя с подносом в руках, аккуратно толкая дверь задницей. И ведь никогда не просил помочь, там открыть или придержать! Все шикал и гонял меня. Ну да ладно.
Я повесил большой медный чайник над очагом, аккуратно промыл глиняный чайничек и пару чашек, после чего потянулся к травам в дальнем углуименно их заваривал Ирман. Щепотка, не больше. Знал я это, потому что слуга постоянно возился с этими травами так, будто по крупинке их пересчитывал, хотя как по мне, это был обычный чайный сбор. Может, парочка трав была лечебнымиснять головную боль, мы такие с ребятами просто жевали свежими, и становилось легче, если кому нездоровилось.
Чайник вскипел, солнце перевалило за середину дня, а Ирмана все не было. Видимо, застрял.
Вспомнив слова слуги, что я не делаю ему одолжение, а помогаю своему учителю, я принялся заваривать чай. Также, как и слуга, отмерил щепотку трав, залил все кипятком, быстро слил воду в ведро, а потомеще разок залил горячей водой. Так травы лучше раскрываются, а еще с них смывается всякая грязь и пыль. Сейчас завернуть в полотенце и, пока отвар настаивается и набирает силу, надо собрать поднос.
В отличие от Ирмана, что пичкал учителя пустой кашей, я решил, что Осиору не повредит порадовать себя. Я точно знал, что учитель был очень падок на сдобу и медне зря же чуть ли не каждое наше занятие с ним прерывалось на это лакомство! Так что я со всем тщанием отрезал пару тонких ломтиков от свежей булки и аккуратно покрыл их тонким слоем пчелиного продукта.
Все, готово!
Для порядка я посидел еще минут пятнадцать в ожидании Ирмана, но слуга так и не явился. Да и отвар уже настоялся достаточно. Так что я уверенно подхватил резной поднос с медными ручками и двинул на второй этажк кабинету и одновременно комнате Осиора.
Учитель! Учитель Осиор!я аккуратно поскребся в дверь, боясь побеспокоить поясного мага.Это Рей! Ирман ушел в город, а вам пора пить травы Учитель! Я зайду, да?
Не получив прямого отказане услышав вообще ничего по ту сторону дверия аккуратно толкнул створку и, повторяя за Ирманом, вошел внутрь, упираясь в дверь задом.
Учитель! Я принес вам
Слова застряли в горле.
Столь знакомый и милый мне кабинет, где я постигал азы рун и грамоты, сейчас был похож на свою полную противоположность. Все окна, обычно открытые нараспашку, лишь прикрытые мелкой шторой, чтобы не пускать мошкару, сейчас были задернуты плотной, не пропускающей и лучика солнца тканью. Очаг, пусть на улице и было довольно жаркотлел углями. По всей комнате были разбросаны пустые чашки, какието тряпки, мантии. Пояс мага погодывещь, о которой я мог только мечтатьлежал скомканным перед креслом, на котором были нагромождены другие одежды. Пахло кислым потом, застоявшимся ночным горшком и чемто еще, неуловимо знакомым и опасным.
Только когда мои глаза привыкли к мраку комнаты, я заметил по углам кабинета четыре металлические чаши на тонких ножках и внутри у меня все похолодело. Такие использовали либо на рабских кораблях, либо в публичных домах. Курильницы, в которые закладывали семена бычьего цветка, или, что еще хуже, пыльцу ирубийского желтоцвета. Я точно знал, как пахли и жженые ядрышки, и заморская желтокоричневая пыльца.
Бычьи семена часто давали рабам на рынке, чтобы те выглядели бодрыми и сильными. Ими частенько баловались грузчики, воры и прочие, кто живет одним днем. Дешевые, общедоступные, семена, казалось, давали дармовую силу, но вот цену потом приходилось платить тройную. Финн когдато принес кулек этих черноалых ядрышек, для нас, чтобы легче было работать. В тот же вечер мы пошли к Риге и когда женщина увидела нас, погнала поганой метлой. А как она кричала! Я никогда не видел, чтобы кухарка так лютовала, но в тот день Финну, что принял весь удар на себя, крепко досталось. Рига тогда пригрозила, что больше и за сотню шагов не подпустит нас к трактиру, если еще раз хоть услышит о том, что мы жуем эту дрянь. Угроза ее была столь осязаема, что Финн подчинился: больше семян мы от него не видели, а позже, когда наш главарь ушел работать к ворам, я продолжал избегать этого популярного в порту средства.
Ирубийский желтоцвет был заморским товаром, который, впрочем, возился целыми кораблями по всему континенту. В противовес бычьему цветку, его активно использовали лекари; его разводили с питьем, небольшими кусочками, чтобы унять боль или успокоить больного в горячке. В публичных же домах его использовали, чтобы девицы и их клиенты вели себя спокойнее, а у охраны было меньше работы с разгоряченными мужиками, ведь сердечные драмы там были не редкостью, особенно, среди молодых матросов.
Но вот о том, чтобы семена бычьего цветка и пыльцу желтоцвета использовали одновременно, я не слышал никогда.
В горле противно запершило сладостью и я попытался едва слышно его прочистить. В этот момент куча на кресле, что я принял за гору мантий, пришла в движение, от чего я едва не опрокинул поднос с горячим питьем себе на грудь.
Ирман! Чего шумишь?..
Изпод завалов показалось изможденное, бледносерое лицо моего учителя. Волосы растрепаны и лежали на плечах, щеки впали, всегда яркие, с искоркой глаза, выглядели двумя потухшими темными углями, на щеках пробивалась многодневная щетина, что сейчас перерастала в неопрятную редкую бородку. Нос же, казалось, стал еще длиннее, хотя и до этого он был у моего учителя весьма выразительным.
Учитель, это я, Рейпробормотал я, изо всех сил пытаясь понять, куда ставить поднос.Ирман ушел в управу, а я вам отвар принес И булки с медом
В управуэхом повторил Осиор, глядя сквозь меня,Рей Да, хорошо. Булку? Не хочу, унеси
Учитель! Ирман всегда приносит вам отвар! Куда его поставить?
Наконецто мой учитель смог сфокусировать взгляд на одной точке, а на его лице мелькнуло узнавание. Рей, его ученик.
А, Рей Поставь вот тут
Осиор посмотрел на столик, на котором уже стояло несколько чашек и какието пустые пузырьки, и вдруг смел все со стола одним движением. По комнате прокатился звон битого стекла и керамики, а я же только пытался понять, что случилось с моим учителем. И почему он одурманивает себя желтоцветом и бычьим цветком.
Давай сюда, ставь. И да, булку я тоже съем, спасибо,неискренне, механически сказал маг.
Я, стараясь не раздавить битое стекло в крошку, поставил поднос на освободившийся столик и быстро налил горячий отвар в приготовленную чашку, после чего протянул питье учителю. Осиор принял сосуд из моих рук, постоял, глядя кудато в пустоту, а потом, не сделав и глотка, рухнул на кучу тряпок, которыми было завалено кресло.
Учитель Может я открою окно? Тут совсем нет воздухасдерживая кашель, сказал я.
Не надо, не трогай. Это помогает от боли,остановил меня Осиор.
Слова мага звучали резко, даже с небольшой угрозой.
Маг сделал небольшой глоток из чашки, поморщился и, отставив питье в сторону, стал шарить по карманам мантии.
Вот,сказал маг, протягивая мне небольшой кусочек желтокоричневой, липкой грязи, что и была пыльцой желтоцвета,положи в чаши. По чутьчуть, немного. Главное, чтобы дым расходился равномерно
Не смея ослушаться, я, едва не глотая слезы от страха за учителя, стал раскладывать отраву по чашам.
Сколько он так сидит? С самой дуэли? Полторы декады? Или прошло больше? Я откровенно потерял счет дням, но скоро праздник урожаяначало осени, так что довольно давно. Желтоцвет убивает волю, это известно доподлинно. Рабыни в публичных домах, где широко используется этот заморский дурман, уже через год работы становятся ни на что негодны, просто тени людей, что послушно выполняют приказы.
Спокойнее, Рей, я в своем уме,тихо, едва шевеля сухими губами, сказал Осиор,просто так надо. Это моя цена.
За что?машинально спросил я, укладывая очередную порцию пыльцы в чашу с угольками.