Я нёс лекарство от болезни, от холода и сырости его голос осип, нас поймали и избили без причины. А вы?
А я убил свою возлюбленную, узник напротив прыснул холодным смехом и нервными всхлипываниями, представляешь? Нет! Она не должна была достаться другому! Только я любил её по-настоящему! Только я! Слышишь?
Это ужасно, Чёрное древо ткнул пальцем в темноту, чудовище! Такие, как ты, жить не должны
Не тебе судить, ровным тоном парировал убийца, такие, как я, будут всегда. Да, я убийца, но тысмерть, которая думает, что несёт жизнь на плечах. Это смешно. Меняйся, Игер. Меняйся.
Что ты сказал? Чёрное древо вцепился в прутья решётки, вглядываясь в темницу напротив. Его глаза заслезились от напряжения, тьма надёжно скрывала своё дитя. И только громовой раскат ответил ему. Игер вновь припал головой к холодным прутьями и закрыл глаза. Утром его разбудил полноватый мужчина с серебристыми усами, от которого пахло потом и сыростью. Перед лестницей наверх он неожиданно остановился и, достав из-под шерстяной кофты мятую металлическую флягу, протянул её Игеру. «Что со мной будет?», Чёрное древо до конца испил тёплую чуть сладковатую жидкость. «Суд, сочувственно ответил стражник, пора, парень, медлить нельзя».
Центральную площадь города Честные петли, в отличии от Торгового поста и Ведьминой клетки, представляли не торговые палатки, а высокая трибуна судьи и висельница, рассчитанная на пять человек. Шесть высоких столбов стояли в метре друг от друга, седьмой, через который были переброшены две верёвки, соединял их вершины между собой и служил перекладиной. Многочисленные зеваки кутались в меховые плащи и накидки, спасаясь от холодного ветра. Стражник вывел дрожащего Игера на центр площади, между судейской трибуной и виселицей. Вскоре в сопровождении пяти дозорных из толпы появился Коймдар, с которым Игера разлучили около тюремного барака. Свежий розовый порез тянулся по лицу контрабандиста от левого виска до правой скулы, пересекая бровь, нос и губы. Длинные светлые волосы почернели от запёкшейся крови.
Прости меня, Игер, промолвил Коймдар, едва шевеля губами, за которыми торчали белые осколки зубов. Их взгляды встретились. Правый глаз контрабандиста полностью заплыл, левый налился кровью, я не подумал
«Судья Эвмер», визгливо провозгласил помощник главы местного правосудия. Наступила тишина. Тяжело дыша, на трибуну взобрался полнотелый седоволосый мужчина в бардовой меховой накидке. Эвмер оглядел склонившую головы толпу. Его тусклый взгляд из-под тяжёлых век ненадолго задержался на обвинённых.
Суда не будет, невнятно пробурчал судья, облизнув толстые губы, эти людиконтрабандисты, которые пытались отравить народ моего города дым-травой. Нельзя судить тех, кто торгует смертью. От лица всего правосудия Честных петель я приговариваю контрабандистов к повешению.
Казнить их, радостно провизжал помощник судьи, и народ подхватил его слова.
Я ни в чём не виноват, голос Игера сорвался в жалобный вопль. Судья Эвмер одарил Чёрное древо усталым взглядом бледно-жёлтых глаз и лениво махнул рукой стражникам с дубинками. Висельников окружили шестеро крепких дозорных. Коймдар опустил голову вниз и повернулся к висельнице. Игер упал на колени, вцепившись руками в землю, пожалуйста, не надо. Умоляю!
Сатанитовая рука сдавило горло. Просительный хрип заглушили возгласы толпы. Дозорные схватили Чёрное древо за шиворот и по грязи потащили к виселице. Судья Эвмер опираясь на помощника спускался с трибуны. Рывком Игера поставили на ноги, но тот, судорожно рыдая, вновь повалился на землю, тогда его подтянули ближе к столбам, между которых болталась верёвка, и накинули петлю на шею.
Ты жил бесчестно, контрабандист, брызнув слюной, прошипел палач, так хотя бы сдохни достойно. Будь мужчиной.
Верёвка натянулась. Игеру невольно пришлось вскочить на ноги, а затем и вовсе запрыгнуть на специальную подставку, которая заскрипела под его весом. Палач крепко привязал конец верёвки к соседнему столбу. Возгласы толпы оборвались. В ожидании мерцали огоньки десятков глаз. Судья Эвмер стоял в стороне, прижавшись ртом к уху худенькой девушки, и указывал толстым пальцем на виселицу.
Пора, завизжал помощник судьи, смерть контрабандистам!
Игера затрясло. «Смерть контрабандистам», взревела толпа, и палач по очереди выбил подставки из-под ног висельников. Жгучая петля впилась сотнями маленьких иголок в шею и горло. Рёв городского народа слился в единый шум. Чёрное древо бил ногами воздух. Руки потянулись к верёвке, ногти безрезультатно царапали горло и ломались. Голова погрузилась в густой непроницаемый туман. По телу пробежала мелкая дрожь. Трибуна, Судья Эвмер и его помощник, ревущая проклятия толпа, стражники, палач, виселица, Коймдар, Иварт Чёрное древо, Эгирта, Энурган Волчий страх. Всё потеряло значение. Все краски смешались в безумную картину, а потом чёрная пахнущая помоями и гниющем травой грязь нежно ударила в лицо.
Верёвка лопнула, холодное лезвие обожгло шею, срезав петлю, Судья Эвмер, верёвка лопнула. Этот человек не виновен!
Горячий воздух испепелял грудь изнутри. Горло разрывал нестерпимый кашель. Ободранные пальцы сломанными ногтями царапали шею. Над Игером возвышался худощавый человек в ободранной одежде. В его руках блестело остриё тонкого ножа. Недовольные возгласы полились из толпы.
Это закон, высоко задрав длинную шею, проревел спаситель, верёвка лопнула, этот человек невиновен! Я увожу его с площади.
Тонкая жилистая рука вцепилась в плечо. Игер с трудом поднялся на ноги. Вытерев кипящие на глазах слёзы, Чёрное древо оглянулся на висельницу. Обрывок его верёвки свисал с перекладины. Через два столба тело Коймдара билось в предсмертных судорогах. Изо рта бывшего контрабандиста исходила белая пена. Сверкающая искра окончательно потухла в голубых глазах.
Не смотрите, молодой человек, спаситель тащил Игера за руку через разгневанную толпу, ему уже не помочь
В крохотной комнате, большую часть которой занимали полки с трухлявыми книгами, мешочками с травами и помутневшими стеклянными сосудами, стоял крепкий запах сырости. Занавешенные истёртыми коврами стены заглушали рыдания Игера.
Он умер, Чёрное древо зажмурил глаза, охватив руками голову, Коймдара повесили. И я бы умер. Но мне повезло
Да, к сожалению, наш друг пал жертвой правосудия, сутулая тень человека, назвавшегося Керисаром, плясала на гниющем от постоянной влаги деревянном полу, арест Коймдара оказался для меня неожиданностью.
Его предали, сквозь зубы выдавил Игер, контрабандист по имени Недиксар.
Уже не важно, Коймдар расплатился за свои грехи, не нужно жалеть его, Керисар протянул Чёрному древу деревянную миску наполовину полную мутной зелёной жидкости, выпей. Это травяная настойка, поможет успокоиться.
От сильной горечи язык онемел во рту. Поглотив половину противной жижи, Игер, пытаясь подавить тошноту, несколько секунд переводил дыхание, пока Керисар аккуратно срезал повязку у него на руке. Листья кровопийца вздулись и почернели от крови, под ними вокруг глубоких царапин накопился гной. Лекарь цокнул языком, а Чёрное древо вновь припал сухими губами к краям деревянной миски.
Лучше пожалейте живых, молодой человек, Керисар промыл рану чистой холодной водой из железной таза и принялся разыскивать что-то на полках, болезнь пожирает людей на западе. Каста лекарей из Лунных копий отправила несколько отрядов лунного братства, чтобы осадить Сатанитовый грот, но лекарства у них нет. Они заблокируют все выходы из подземного городка и будут ждать, пока болезнь не сожрёт последнего жителя, а затем каждую нору выжгут напалмом.
Так нельзя, из царапины на шее по спине Игера покатилась холодная капля крови, заставив Чёрное древо съёжиться, Лекари, поклявшиеся защищать людей от болезней, не должны так поступать.
Не должны, но им легче погубить целый город, чем признаться в собственном бессилии, Керисар грустно улыбнулся и принялся осторожно обрабатывать раны Игера ледяной мазью из небольшого горшочка, поэтому мы должны их опередить.