Молодец, Датун, сын Эхно, из рода туле! крикнул каан Линх. Твой отец радуется, глядя на тебя с Верхнего мира. Дарю тебе сотню гауров.
Воин поклонился. Вытер окровавленный халади, и вышел из кибитки.
Каан поглядел на Трипто.
Кудесник из далекой страны! Покажи свое мастерство.
Трипто встал из-за стола.
Это будет честью для меня, великий каан.
Проводите его, велел каан.
Трипто сполоснул руки, взял посох, и вышел вслед за даркутом-сановником. Остальные гости завершили трапезу.
Недалеко от входа в кибитку очистили место для волшебного ритуала. Вбили колышки, обвязали их веревками, получился квадрат. Вскопали землю, насыпали кучки семян, положили саженцы деревьев.
Вокруг квадрата стояли даркуты, целая толпа. Видно, слух о том, что чужеземец будет творить чудеса, мгновенно разошелся по аилу.
Трипто подошел к площадке. Оглянулся. Из кибитки вышел каан Линх, встал неподалеку. Следом тянулись его приближенные. Слуги постелили ковры, принесли трон.
Каан уселся. Селенг-тархан встал рядом, благожелательно улыбался.
Трипто зашел в огороженное место. Поглядел на толпу людей вокруг. Впереди стоял шаман с застывшим лицом.
Трипто отложил посох, встал на колени. Закрыл глаза. Помолился Деумирии.
Даркуты молчали. Только где-то плакал младенец, да ревели антилопы-гауры.
Жрец встал. Подошел к вскопанной земле, осмотрел. В одном месте остались репей и хвощ. Не пойдет, это сорняки. Трипто стукнул посохом о землю, провел рукой над вредной травой.
Даркуты удивленно зашептались. Каан Линх подался вперед на троне, не веря глазам. Сорная трава почернела и увяла. Превратилась в сухие стебли. Легла на землю.
Слуга подошел и вырвал сорняки с корнями. Убрал в сторону. Собрал семена, осмотрел, высыпал в грядки. Взял мотыгу, углубил ямы в земле, посадил саженцы яблони. Отошел за веревки. Оперся о мотыгу, ждал.
Трипто прошептал:
Мать плодородия Деумирия, даруй свою милость урожаю.
Снова стукнул посохом. Провел рукой над посевами. Подошел к саженцам, поводил ладонью вдоль тонких стволов.
Даркуты снова заговорили, уже громче. Из земли, там где посадили семена, показались маленькие светло-зеленые ростки.
А деревья? крикнул шаман.
Трипто слабо улыбнулся.
Всему свое время. Не торопись, тоже зацветут.
Оперся на посох, поклонился каану.
С вашего позволения, великий каан, мне требуется отдохнуть. Милость богини Деумирии забирает много сил.
Каан кивнул.
Ты и вправду кудесник. Иди, отдохни. Эй, кто там, проводите гостя в его кибитку.
Трипто пошел за слугой. Толпа даркутов почтительно расступилась перед жрецом.
***
Поздним вечером Селенг-тархан пришел к каану. В кибитке светили лампы с жиром овцебыков.
Что случилось? Опять бори сцепились с багатурами тэйпов? спросил Линх. Весь вечер он спал, и проснулся с больной головой. А сейчас сидел на кровати и пил хмельное молоко.
Нет, все в порядке, правитель. Меня волнует другое.
Говори уже, не тяни. У меня голова сейчас лопнет от боли.
Жрец чужеземной богини. Правитель, разве вы не видите, как он опасен?
Линх поднял взгляд.
Кто, этот безобидный травоед? Да он и меча держать не умеет.
Селенг покачал головой.
Один мудрец может навредить больше, чем тысяча воинов. Народ был потрясен, увидев его трюки с семенами. Завтра люди перестанут слушаться нас, своих господ, и пойдут за ним.
Тогда надо переманить его на нашу сторону, сказал Линх. Он ценный союзник.
Будь это шаман Тэйанга, я бы согласился, правитель. Но его богиня проповедует земледелие. Она хочет, чтобы даркуты слезли с гауров и возделывали поля.
Линх почесал макушку.
А что плохого? Мы можем обменивать хлеб на оружие. Как северные народы.
Нет, повелитель! Не бывать этому! почти крикнул Селенг. Сила даркутов в гаурах и бизонах. Мы станем слабыми, если займемся землей и огородимся стенами. Наш дух иссякнет, а из тел уйдет сила. Посмотрите на другие оседлые народы. В их жилах течет моча, а не кровь. Нас завоюют другие кочевые народы.
Ты прав, Селенг, но посмотри, как развиты народы, живущие на земле и за стенами. Они все время что-то придумывают.
Пусть придумывают, мой повелитель. Мы придем и отберем.
Линх погладил усы.
Что предлагаешь делать с жрецом?
Селенг пожал плечами.
Отправим к его драгоценной богине. Пусть творит чудеса в Верхнем мире.
Ты где мозги потерял? Он принес послание от архонта, значит, он посол. Его нельзя трогать. К тому же, он у нас в гостях.
Селенг опустился на колени.
Мой повелитель. Жрец опасен. Настолько, что можно пренебречь обычными условностями. Если он продолжит свои фокусы, в головах наших подданных наступит разброд и шатание.
Селенг, как я могу убить гостя в своем доме? Чудотворца? зарычал Линх.
Начальник бори поднял лицо. По щекам текли слезы.
Повелитель, просто дай согласие. Я отвечу за все. Народу мы скажем, что ночью жрец улетел в Верхний мир. Я ведь забочусь о крепости вашего правления, повелитель!
Что, мое правление зависит от какого-то вшивого шарлатана? сердито спросил Линх.
Прикажите отрубить мне голову, повелитель, если я совершу ошибку.
Линх встал и прошелся по кибитке. Селенг ждал на коленях, опустив голову. Линх глянул на него.
Хорошо. Сделаем это. Приведи жреца сюда.
Селенг поднялся, поклонился каану, и вышел из кибитки.
Спустя суткан, промежуток времени, когда успевает вскипеть молоко, двое бори привели Трипто к каану. Селенг приказал выйти гвардейцам, и встал у входа.
Жрец выглядел спокойным, только слегка побледнел. В руке посох.
Ты представляешь угрозу для Ташт-и-Даркут, сказал Линх. Он сидел на троне. Твои чудеса вносят смуту в мой народ. Поэтому я должен
Я знаю, что ты задумал, великий каан. Богиня Деумирия, да множится ее благодать, явилась ко мне во сне и поведала мне о твоих помыслах. Я нахожусь под ее защитой, каан. И я у тебя в гостях. Боги даркутов отвернутся от того, кто нарушил священный закон гостеприимства.
Ого! Линх выглядел удивленным. Ты смеешь угрожать мне, лживый проходимец?
Великий каан, я и не думал угрожать. Я просто напомнил
Лицо каана исказилось от ярости. Он подскочил к постели, и схватил халади с золотой рукоятью. Развернулся к жрецу. Бросился на него, подняв халади.
Трипто крикнул, направив на каана посох:
Заклинаю именем богини Деумирии
И каан на ходу превратился в манула, невероятно пушистого степного кота с короткими толстыми лапами и большой головой. Завис в воздухе, сверкнул желтыми глазами, мягко упал на ковер. Жалобно мяукнул.
Трипто потряс посохом.
Благодарю, богиня Деумирия! Да умножится слава твоя!
Жрец обернулся. Сзади стоял Селенг, удивленно глядел на манула. Потом перевел взгляд на Трипто. Опустился на колени и склонил голову.
Ты и впрямь могущественный волшебник, чужеземец. Мы совершили ужасную ошибку, решив напасть на тебя.
Он пополз на коленях к манулу, причитая по дороге:
Великий каан, прости мои прегрешения. Ведь это я толкнул тебя на путь убийства. Как же быть, великий каан? Как вернуть твой прежний облик?
Манул зашипел и сжался в комок, готовый убежать.
Только милость богини Деумирии возвратит каану наружность человека, ответил Трипто. Молитесь, чтобы она простила ваши грехи.
Селенг развернулся и пополз к жрецу. Уткнулся лбом в ноги, обхватил сандалии Трипто.
Всемогущий волшебник, прошу, яви свою милость! Прости меня, глупца. Я не видел дальше собственного носа. И теперь за это пострадал мой повелитель.
Проси о милости богиню Деумирию, ответил Трипто, пытаясь освободить ноги. Я лишь проводник ее воли.
Прости меня, могущественный чародей, закричал Селенг, еще крепче обхватывая ноги Трипто. Я был слаб. Я сошел с истинного пути.
Ну хорошо, хорошо, сказал Трипто, стараясь отодвинуться от начальника гвардии. Прощаю тебя, иди с миром.
Вот и славно, сказал Селенг. Поднял голову и, не вставая с колен, метнул вверх руку. В горло жреца вонзилась калинга, метательный нож с тремя лезвиями. Кровь брызнула Селенгу на лицо. Трипто выронил посох, схватился за горло, и повалился на ковер.