Раздевайса, пжалста, сказала Нора.
И спустя несколько долгих секунд Госс наконец услышал шорох ткани, и что-то мягко скользнуло на пол.
Ещё, это был голос Норы.
Снова Госс слышал ткань и пыхтение Вероники, вероятно, стягивающей штаны, как вдруг раздался другой звукмягкий «плюп», и Нора удивлённо ойкнула. Госс немедленно обернулся и увидел, как девочка, одной ногой в штанине, ползёт по полу за сложенными листками бумаги. Их было всего тритри небольших блокнотных листа, и Госс выхватил их у Вероники прежде, чем она успела разорвать их или спрятать.
Это что такое? спросил он, расправляя бумагу и не выпуская Веронику из виду.
Я совершенно не знаю, залепетала она. Случайно нашла
Это письмо от твоей матери, отрезал Госс, вскользь проглядывая строчки. В Поверхностный мир! Она попросила тебя отправить его?
Он посмотрел на Веронику. Она дрожала и прижималась к стене так плотно, словно хотела пройти сквозь неё и исчезнуть, желание, которое Госс с ней всецело разделял. На мгновение он подумал, что будет, если он донесёт о письме и что, если сделать вид, будто этого эпизода не было. Ведь нет ничего проще, чем сейчас же положить свёрнутые листки в карман и выбросить их при первой же возможности илиещё лучшесжечь. Читать послание Эстель Амейн ему совсем не хотелось.
Вилмор! бодро воскликнул кто-то совсем рядом, и Госс вздрогнул. Где вы застряли? Я уж думал, что-то ого!
Начальник следующей смены, заступивший на пост, пока Госс решал вопрос с Вероникой, застыл посреди коридора, разглядывая немую сцену в камере.
Что это, корреспонденция?! закричал он, бесцеремонно оттесняя могучую Нору со своего пути. И прежде чем Госс сумел придумать адекватный ответ, коллега схватил бумаги и разобрал подпись.
Вот это да! он впился глазами в Госса, возвращая ему смятое письмо. Охренеть Вилмор, немедленно сообщай наверх, это серьёзно. Иди скорей, твою девицу я беру на себя. Иди-иди!
Раздевайся, услышал Госс за спиной сильный, уверенный голос. Беспомощный взгляд и тонкие пальцы, цепляющиеся за голую стенуэто всё, о чём он мог думать, пока шёл к телефону.
Часть 2
Роза Клингер домыла посуду, убрала тарелки в шкаф и склонилась над раковиной. Над ухом жужжало радио, диктор бормотал о погоде, но она не слушала, погружённая в мысли о муже. Она представляла себе его худое лицо с широким подбородком; бороду, которую он то отпускал, то снова сбривал, оставляя лишь жёсткую щетину; его серьёзные, глубокие глаза Ей хотелось заглянуть в эти глаза и прочитать в них, что всё хорошо. Но Ремко был далеко, в Алилуте, и приезжать не собирался.
Что за человек такой, пробормотала Роза. Девочки ведь соскучились!
Она тоже соскучилась, но произнести слова вслух означало признать их, и это было выше её сил. Что, если занятость Ремко в Алилуте была лишь предлогом уйти из семьи и избежать скандала? Роза швырнула грязную тряпку в раковину и принялась яростно её полоскать. Нет, она не верила, что Ремко мог их бросить. Однако он хотел пригласить их к себе зимой на неделюи не вышло, не нашлось жилья. Обещал приехать на этой неделеи снова менял планы
На столе поверх поспешно разорванного конверта лежало письмо: Ремко сообщал, что вынужден задержаться. Он встретил старого товарища, который без него, конечно же, пропадёт И денег прислал меньше, чем обычно, а то вдруг товарищу не хватит? Муж постоянно задерживался в Алилуте, потому что кто-то просил его остаться, подменить, дать совет, и почему-то Ремко упорно ставил этих неведомых людей впереди своей семьи.
Нет, Роза понимала, что человека не перекроишь, не переделаешь. Ведь Ремко на самом деле всегда был такойготовый первому встречному отдать последнюю рубашку. Она это помнила, и всё же И всё же душа её, израненная колючками ревности, кровоточила всякий раз, стоило получить от него очередное обескураживающее письмо.
А главное, вопреки поговорке, к ним добро, которое Ремко бескорыстно раздавал направо и налево, почему-то не возвращалось. Много ли они получили помощи, когда их город на Земле затопило и они остались на улице с двумя детьми? Ну да, их переселили в Цветочный округ, и они, мол, должны быть благодарны за эти тридцать квадратных метров. Ремко тогда и правда обрадовался возможности начать всё с чистого листа в Новом мире, а Розе ничего не оставалось, кроме как смириться. И всё же за пятнадцать лет в Соединённой Федерации она так и не смогла привыкнуть к странному словосочетанию «Поверхностный мир». Это был вовсе не поверхностный, а самый настоящий миреё дом, который она потеряла.
Входная дверь отворилась, и на пороге появилась раскрасневшаяся Мари.
На улице так холодно! сказала она, разматывая шарф. Я бегом бежала. Голодная!
Ну, я уже поела, сухо сказала Роза. Она была не в духе. Погрей мясо сама. Отец написал.
Да? лицо Мари озарила улыбка. Когда приедет?
Не раньше июня, Роза хотела казаться спокойной ради дочери, но голос дрогнул.
Мам, Мари подошла к ней и приобняла за плечи, ерунда, привыкли уже. Мы же с тобой!
Да-да, я погляжу, заворчала Роза. Ты здесь, а Кассандра где шляется опять?
Помогает Лидии с рисунками. Мы расписание узнали, со следующей недели работаем в оранжерее. Наконец-то цветы, а то надоело уже со швабрами возиться!
Мари беззаботно болтала, расставляя на столе посуду и заваривая чай, и Роза немного расслабилась. Конечно, с девочками всё веселее. Жаль, что они не могли все вместе перебраться в Алилут. Это было слишком дорого.
Неожиданно Мари оборвала свой рассказ на полуслове и уставилась за окно.
Э мам? выдавила она.
Через мгновение в дверь постучали.
Роза выглянула из-за занавески и ахнула: высокий мужчина приветливо махнул ей рукой в красной перчатке. Роза едва скользнула взглядом по его лицуперчаток было вполне достаточно. Не может быть! Наверное, ей кажется? Роза в изумлении перевела взгляд на Мари и поняла: нет, не кажется.
Это же Роттер, да? уточнила Мари.
Да, предводитель Роттер с охраной.
На чай, что ли? нервно спросила дочь.
Немедленно открывайте! послышался глухой голос из-за двери, и стук повторился.
Роза оправила фартук и волосы и щёлкнула замком.
Госпожа Розалиа Клингер? спросил невысокий человек чуть позади Роттера, в чёрной форме с нашитой на груди синей звездой.
Не госпожа, но, в общем да. А почему?..
Так, ерунда, бросил Роттер. Перепись населения, слышали о таком?
Д-да, пробормотала Роза, но
Желаете пройти в дом? предложила вежливая Мари из-за спины матери.
О! С удовольствием.
Роттер плечом оттеснил Розу и ступил в кухню.
Скромно живёте, госпожа Розалиа, сказал он, осматриваясь. Растить дитя королевских кровей в такой обстановочке!
К-кого?
Он пропустил её вопрос, потому что увидел девчонку и на мгновение растерялся. Она держала в руке чашку чая, длинные светлые волосы были собраны в пучок, брови удивлённо подняты. Не выдержав тяжёлый взгляд Роттера, она отвела глаза. Роттер стряхнул с себя наваждение и обратился к Госсу.
Вилмор, пожалуйста, делайте свою работу. Считайте, что это ваш первый экзамен в новой должности.
Тот кивнул, тоже краем глаза изучая Мари. По его команде два охранника прошли в комнату, но остальным пришлось остаться снаружив доме стало слишком тесно. Госс закрыл дверь и шагнул к Розе, протягивая ей лист бумаги.
Капитан Госс, Вилмор Госс, представился он. Розалиа, скажите, вы прежде были зарегистрированы по этому адресу?
Роза недоумённо посмотрела на документ, на Госса и снова на документ.
Всё верно, н-но мы давно уже не живём там, произошло наводнение. Вы же помните, крупный прорыв дамбы
Спасибо, прервал Госс. Мы осведомлены. Почему же вы не прописали ребёнка?
Ребёнка?.. Так муж пожелал, осторожно ответила Роза.
А-а, муж! Роттер несколько раз громко хлопнул в ладоши. Муж у нас глава семьи, значит? И где же он?
В Алилуте, ответила Мари вместо матери, которая отчего-то замешкалась.