Потопленный город вонял смертью. Река оделась в чехлы каналов, которые разветвлялись и сужались с каждым гребком весел. Светильник тщетно противостоял мраку. Тьма смыкалась позади лодки. И мерещилось, что кто-то ходит по набережной высоко вверху.
Это здесь, шепнул Вийон.
Куда мы плывем? тихо спросила Лита.
Небольшой крюк, промолвил Нэй. Ты когда-нибудь бывала в библиотеке?
* * *
Туман сгущался, скрадывая улицы. Он пах мокрыми тряпками и оседал холодной росой на щеках путников. Вязкие щупальца трогали лодку, как руки слепых. Казалось, это призраки утопленников встают из воды.
Лита обеспокоенно озиралась по сторонам. Нэй вглядывался в оконные проемы серых, укутанных мглой зданий. Притих Вийон. Паук-туман сплел коконы, сети для приблудившихся рыб. Стены взмывали над головами. В круглых отверстиях шлюзов роились водяные блохи.
Ты точно хочешь читать? спросила Лита.
Коллеги Нэя корпели в норах, среди глиняных и фарфоровых банок, клистиров, электуариев и линиментов, смешивали лаванду, майоран и помет летучих мышей, добавляли в колбы ртуть и гусиный жир. Не рисковали ничем, кроме репутации.
Я не собираюсь читать, ответил Нэй.
Здания расступились, высоко справа проплыл рыбий пузырь храмового купола с каменным стражем на вершине, безголовым и безруким. В тумане угадывались очертания труб, выступы террас, слоновьи ноги колоннады. В темном небе надсадно кричали чайки. Канал снова сузился.
Что ты сказал? спросила Лита.
Я сказал, что не собираюсь читать.
А зачем тогда, к черту речному, ты
Что-то ткнулось в плоское подбрюшье гондолы, протянуло, и Лита, охнув, вцепилась в борт.
Мост, сказал Нэй с тайным удовлетворением.
Откуда ты знаешь? Может, кракен!
Нэй покачал головой.
Тесновато здесь кракену будет. Да и мозгов у них не хватает для игр. Сразухвать и в клюв.
Ах, я и забыла, с кем выбралась на прогулку. Убийца кракенов! Брешут ведь, а?
Нэй смотрел на девушку. О его битвах с кракенами рассказывали детишкам Полиса на ночь. Сколько было правды в историях, которые звучали в роскошных залах и грязных комнатенках, одному Творцу Рек известно. Но правда была. Вот только зачем ему отстаивать правду перед наглой простолюдинкой?
Пустил слушок, чтобы девок охмурять? не унималась Лита. И сколько ты убил кракенов?
Он не успел ответитьи не собирался. Пухлые губки родили новый вопрос:
А правда, что кракен переваривает лодку за три прилива?
Он промолчал.
Ты их сабелькой колешь? Большая у тебя сабелька!
Она поняла по его глазам, что перебарщивает, сложила губки бантиком.
Нет, я серьезно. Как убить кракена?
Остановить его сердца, серьезно сказал Нэй и отдал мысленную команду гондольерам. Все три.
Вздернутый нос лодки, которым раньше примерялись к высоте мостов, а теперь разве что к перемычкам между старыми зданиями, повело влево, в тайны и запахи еще более тесного канала. Весла скрипели в форколах. Гондола двигалась едва ощутимыми толчками. Лампа-кристалл расталкивала грязную дымку.
Вийон на плече колдуна поводил раздвоенным носомвынюхивал магические метки.
А сердце кракена черное? спросила Лита. Как и его какашки? А
Тише, сказал Нэй.
В голове застрекотал голос ласки. Нэй оборвал нить заклятияна гондолу обрушилось комариное облакои сплел другую.
Увидел впереди по левому борту прямоугольный контур из фосфоресцирующих точекпомета водяных крыс, его лазутчиков. Крысы пометили широкое окно, разделенное пилястрой на проемы и закрытое потемневшими бронзовыми ставнями; окно обрамляла острая арка.
Он нашел библиотеку.
Но сначала ее нашли крысы, натасканные Нэем на запах колдовства. Крысам не нужен пропуск, чтобы оказаться за пределами Сухого Города, им достаточно канализационных труб. Нэй обучил крыс единственному запахумагии повторения.
Он искал больше пяти лет. С того самого дня, как Река унесла тело Уильяма Близнеца.
Что, собственно, он искал? Надежду. По-другому и не скажешь. Он искал надежду.
А что нашел? Возможно, лишь крысиный помет. Скорее всего, лишь крысиный помет. И библиотеку, в которой произносилось заклятие повторения. Очень сложное заклятие, если дело касалось магической репрографии книг.
Выходит, в библиотеке побывал колдун Мокрого мира, не уступающий в силе колдунам Полиса.
Гондола пристала к просмоленным доскам недавно слаженных мостков. Нэй ступил на мостки и привязал лодку к торчащему из воды шесту, покрытому бурой коростой. Гондольеры опустили головы и застыли.
Да сделай ты что-нибудь! запищала изъеденная комарами Лита. Маг ты или кто?
Слушая Вийона, Нэй создал кокон невидимости. Нить третьего заклятия оставил оборванной: слишком велик был соблазн продлить мучения плебейки. С легким поклоном он подал Лите руку, и она перебралась на мостки, почесываясь и похлопывая себя по шее.
Нэй взял лампу.
Библиотека потопленного города мало чем походила на библиотеки Оазиса. И дело было не только в сырости и плесени. Библиотека, в которую они попали через окно, напоминала двухъярусный кабинет, насквозь пропахший мокрой бумагой. На второй уровень вела лестница из книг. Потемневшие обрезы, напитанные влагой тома, придавленные мраморными ступенями. Книги было жалко. У Нэя заныло сердце. Проняло даже Литу.
Это ведь эти ну, книги с маленькими буквами из старых времен?
Да, сказал Нэй.
Сколько ж они стоят?
Пять лет в Пыточной башне, если попытаешься их продать.
У меня ноги промокли!
Нэй двинулся к лестнице. Мутная вода омывала его высокие сапоги из акульей кожи. Под потолком, справа от лестницы, висела на ржавых цепях небольшая чернобокая гондола. Стеллажипо большей части сломанные и прогнившие. Облупленные гипсовые маски на стенах. Глобусы с безумными картами: огромные куски суширазве не безумие? Безумие. Или Старый мир.
Он поднялся на второй ярус и остановился у квадратной колонны, к которой была прибита табличка из тонкой стали. С таблички смотрело лицо красивой девушки, худое, скуластое, с губами-ягодами; девушка держала бутылку с какой-то жидкостью цвета грязи и красно-белой этикеткой с бессмысленным названием.
Нэй подошел к стеллажам. Поднес лампу к маленькому окошку в стене справа: во внутреннем дворике гнили ворохи бумаги. Вийон неспокойно перебегал с плеча на плечо. Юркий хвост щекотал лицо колдуна.
Нэй повернулся к стеллажам. Взялся за третью нить заклинания. Взмахнул.
Так и есть.
Призраките, кто желает ими оставаться, не забирают книги, особенно книги, отравленные водой Реки. Они снимают магические копии. А магия, накапливаемая в голове колдуна, будто молнии в грозовом облаке, разряжается при контакте с материальным миром, проводником, пятнает его, оставляя флюиды.
След был слабым. Чтобы распутать этот клубок, недостаточно простого заклинания. Нэй потянулся к карману сюртука, и в этот момент по переплету шмыгнул жирный паук.
Нэй дернулся.
Именем Гармонии! Незаметно подкравшаяся Лита противно захохотала. Именем Порядка приказываю тебе отступить! Подними свои лапки и сдавайся!
Нэй не сводил глаз с паука. Гибкое тело ласки распрямилось. Зверек запищал, царапая прелый воздух.
Восемь паучьих глаз, расположенных в два изогнутых ряда, горели рубиновым огнем. Головогрудь покачивалась на тонком стебле. Нэй отступил, отгораживаясь лампой. Кристалл ярко вспыхнул, но не отогнал паука. Наоборотнасекомое подползло к краю полки, а со всех сторон к нему устремились восьмилапые близнецы.
Тот, кто побывал в библиотеке до Нэя, тот, кто произнес заклинание повторения, оставил после себя небольшой сюрприз. Пауки учуяли гостей даже сквозь кокон невидимости. Вожак развернулся, нацелив на Нэя черное отверстие, пульсирующее на брюшке под червовидным отростком. Стая последовала его примеру.
Нэй отпустил нить заклинания невидимости. Нащупал за фалдой сюртука пузырек с жидким огнем.
Пауки бросились врассыпную. Вожак врезался в переплет, перевернулся на спину и задрыгал лапками. Нэй обернулсядевушка что-то нашептывала, глядя на полку. Затем обратила к Нэю смазливое личико и подмигнула.