Кайла слышала немало хорошего о городе от своего дяди, Рыцаря Корима, и сама не раз представляла себе тот город, что он описывал историями из своего, очевидно, раннего детства. Город значительно потерял в красках с тех пор, а его необычная архитектура совсем испортилась, ведь со сменой власти ее поддержание совсем было пущено на самотек. Все равно, город еще мог удивить даже ее, саму едва не потерявшую челюсть раньше при виде блистательного и великого Ренбира. Со всеми своими гостями как на дороге, так и на площади или в домах, Манне-Дот выглядел уже совсем не так мрачно, как в последние годы запустения, и атмосфера его уже не была столь жуткой. Хоть на то не было приказов или какой-то особенной необходимости, остановившиеся временно в домах воины с радостью разукрашивали стены своих комнат, выходящих балконами с окнами на дорогу, самыми разными знаками и словами. Забавно было то, что значение их слов было Кайле не понятно, а Тиадраму они лишь отдаленно напоминали нечто, что он уже видел в подземельях под Ренбиром раньше, когда тренировался там с друзьями в боях против Серпиона. Люди не без причины сменили свой язык после начала войны с имтердами, но он по-прежнему оставался для них родным, и они, сами о том редко думая, продолжали повсеместно пользоваться им, даже обсуждая что-то между собой. Использовать язык своего злейшего врага для обсуждения победы над ним? Пожалуй, в этом и правда была какая-то злобная и гадкая ирония. Тем более учитывая, насколько старые обычаи вернули в мир эти воины теперь, с тем вернувшись в него и сами.
Наконец оторвавшись от своей компании Демонов, обсуждавших все время в пути честь и доблесть, а иногда и судьбу своих потомков после заточения в Синокине, Кайла и Тиадрам вышли на главную городскую площадь, направляясь в до сих пор красивое и ухоженное, явно непохожее на прочие здания города, здание ратуши. Оно было широким, с большим куполом по центру крыши своего шестого этажа, золотистым, и активно блестело на уже вполне ярком за никак не расходящимися до конца облаками выше солнцем. Тиадрам, не слишком занятый беседой с попутчиками недавно, краем уха слышал слова одного из воинов текущей армии Ирмии, адресованные слишком интересовавшемуся историей города своему коллеге Демону. Он говорил, что «градоначальник был настолько жадным, что весь город специально омрачил, а свою ратушу позолотил, чтобы она выглядела красивее на фоне остальной черноты». Здание было огорожено небольшим жутковатым решетчатым забором, и уже во дворе, под дверями ратуши, воины активно занимали небольшие площадки, совсем растоптав когда-то наводимую там работниками красоту и чистоту небольшого зеленого сада. Где-то впереди, но уже у дальних ворот, воины снаряжали коней боевой сбруей, так или иначе самих скакунов собирая в огромные стойла уже за стенами города, из-за чего внутри людей на конях почти не было. Кто-то, стоя у ратуши с записной книжкой перед большими грязными ящиками, командовал помощникам набивать несессеры для воинов медикаментами и необходимыми в полевых условиях приспособлениями. Кто-то, с немалой отдышкой после каждого подхода, таскал туда-обратно, между такими писарями, сами ящики. И немало при этом, чаще про себя, ругался.
Да что вы грузите в эти ящики!? резко бросил груз перед собой в грязь, хоть и в нужное место, один совсем уставший работник.
Будешь так швырятьсясам в него сыграешь. серьезно поднял глаза над своими каракулями писарь.
Снаряжение готовилось не только для старых воинов, потерявших все, кроме оружия и доспехов, за время заточения в Синокине. Как выяснилось только за неделю перед началом подготовки воинов к Последней Войне, даже современные образцы снаряжение воинов Запада отставали от такового многовековой давности. Не поймите сего неправильносо временем командование войск людей придумало немало полезных приспособлений и упрощенных, даже более эффективных, вариантов прежнего снаряжения. Проблема была именно в том, что, как бы не старались держать в форме своих людей Боги и Мерсер, их все равно медленно поедала лень, и они все меньше помнили с годами значение слов «делать что-то на совесть», а не ради заработка на выживание. Все же, баланс уровня жизни на Западе поддерживался достаточно компетентно только первые столетия после Великого Спуска. Боги начали чувствовать на себе действие Проклятья Забвения и старения личности, так или иначе становясь все равнодушнее к командам свыше Мерсера и Унзара, больше занимаясь своими делами, пусть и немаловажными, но, все же, мало способствующими подготовке людей к уже предопределенной будущей войне.
К счастью для Кайлы и Тиадрама, ящики со снаряжением местные работники, чаще не из числа воинов Демонов, или просто воинов, несли из ратуши не через главный вход, и ничего не помешало нашим героям попасть внутрь здания оттуда. Не учитывая грязи на полу, в остальном внутренний антураж помещений здесь был все еще на высоком уровне, не слишком потрепанный или запыленный, даже достаточно ухоженный, часто выделяющийся тут и там будто льющейся по стенам позолотой. Разные люди, не все даже похожие на воинов, стояли здесь, в основном, в углах, небольшими компаниями бурно что-нибудь обсуждая, с чем во всем здании явно и бурлила жизнь. О том же говорило ощущение ими обоими внутренних аур населивших здание в огромных количествах октолимов. Впереди был небольшой зал с высоким потолком и ведущей под него спереди, расходящейся направо и налево, мраморной лестницей. По красно-серым от грязи дорогим коврам в коридоры направо и налево проходили люди, часто что-то с собой нося, а иногда и вовсе тяжело дыша, явно чем-то озабоченно, пробегая мимо, едва не сталкиваясь друг с другом лбами.
Не стойте в проходе, пожалуйста. недовольно бурчал за спиной наших героев тут же резко, толкнув тех плечом, прорвавшийся вперед слева от Тиадрама запыхавшийся работник.
А, да. Прошу прощения. неуверенно смотрел тому в след Тиадрам.
Здесь было уже далеко не так шумно, как на улице, но все же раздумья Кайлы и Тиадрама часто перебивали не только стычки с мимоходом задевающими их людьми, но и глухие голоса прочих гостей из помещений за стенами вокруг. Уверенным шагом они прошли вперед, к лестнице, и, обходя стороной как раз отдыхающих справа за доброй беседой троих Демонов, начали подъем повыше, куда их и направил еще до Большой Чистки лично Чеистум. С легкими стуками твердых подошв о каменный пол, приглушенными коврами, они поднялись сначала на широкую площадку между первым и вторым этажом, и оттуда, недолго осматриваясь, свернули по правой лестнице уже на второй этаж. Как ни странно, лестницы справа и слева вели не на одну площадку выше, а в два совершенно разных коридора, уже там, прямыми деревянными лестницами поменьше, уходящими на этажи выше. Здесь народу было уже поменьше, но они казалось ничуть не менее активными. Даже нашим героям было забавно наблюдать за картиной погони женщины в годах с половником в руке по коридору впереди за одним из работников, который явно ей чем-то, по виду красного злого лица, немало насолил. Или «недосолил», если учитывать поварскую одежду обоих. Воины и работники получали еду на третьем этаже, в специальном столовом зале, но готовили ее все равно на втором этаже. Учитывая значительно возросший теперь, вместе с возрастанием количества голодающих, объем работы, наверняка повара работали в поте лица уже не первый час, тем более часто выходя в столовую и без еды, лишь с просьбами к Демонам «вести себя нормально». И, конечно, туда нередко для успокоения своих подопечных отправляли и без того занятых своими делами снаружи их командиров. Совсем скоро вы узнаете, почему.
Пройдя вперед по коридору, пропустив мимо себя на лестницу зала еще пару не слишком торопливых работников, про себя тихо что-то недоброе обсуждая с недовольными лицами, Кайла и Тиадрам свернули уже направо, в нараспашку открытую дверь из лакированного дуба, и там уже напрямую по узкой лесенке поднялись на третий этаж, откуда даже на весь второй этаж (если не из кухни второго этажа) разносился теплый запах самой разной пиши, смешивающий в гремучий коктейль «Зелья повышения аппетита». Здесь слева стоял задумчивый юноша с весьма заметно растрепанной прической и фингалом под глазом, а чуть дальше слева за стеной очень активно шумела будто целая сотня веселых буянов, как это часто бывало в тавернах, но вовсе не в военных столовых.