Он ставит меня на ноги между своим байком и хлебным фургоном, а затем разворачивает лицом к себе. Его хватка, похожая на тиски, переместилась с моей талии на плечи. Ему на лицо упали волосы, а глаза сузились в щелочки от раздражения.
Мне нужна еда, выплевывает он сквозь стиснутые зубы. И она там есть. И ты поможешь мне ее достать. А теперь, если ты заткнешь, на хрен, свой рот и выслушаешь меня, я позабочусь о том, чтобы ты убралась отсюда со своей нетронутой драгоценной невинностью.
Невинностью? Я закатываю глаза. Пфф. Это дерьмо исчезло еще в восьмом классе.
Капитан Серьезность полностью игнорирует мою идеально подходящую к месту шутку и смотрит на желтый логотип «Twenty One Pilots» на моей черной толстовке.
У тебя под ней надета футболка?
Эм да.
Заправь ее в штаны.
Я ухмыляюсь, открывая рот, но остроумный ответ, который я приготовила, превращается в пыль, когда парень снимает свою гавайскую рубашку. Там, где я ожидала увидеть плоскую грудную клетку и тощие, как у подростка, руки, я нахожу рельефный мускулистый торс настоящего мужчины. Зрелого мужчины с настоящими бицепсами и татуировками на них и прессом, который я могу увидеть даже через его хлопковую майку.
Я чувствую, как начинаю физически отстраняться от него. Парниэто весело. Парнимои друзья. С парнями я могу справиться. Но мужчины
Мужчины пугают меня до чертиков.
Особенно те, которые живут в этом городе.
Я смотрю, как он снимает с плеча ремень, который крепится к коричневой кожаной кобуре. Судя по всему, пистолет, что находится внутри достаточно тяжелый, так как вены на его руке начинают вздуваться, когда он обматывает оружие ремнями и засовывает его под крыло колеса у фургона. Теперь уже безоружный мужчина снова натягивает свою голубую цветастую рубашку, и я быстро возвращаюсь к делу, заправляя свою футболку.
Ты готова? Его взгляд падает на завязки моих клетчатых пижамных штанов, которые я стягиваю в тугой узел, чтобы футболка не вылезла.
Нет, огрызаюсь я, глядя на него сквозь ресницы.
Он закатывает глаза и заправляет свои растрепанные каштановые волосы за уши. Это движение такое милое, что я почти забываю обо всех его татуировках и мышцах. Он снова становится обычным парнем.
А парню гораздо легче доверять, чем мужчине.
Просто держи свой рот на замке и не отходи от меня, поняла? Мы зайдем и быстро выйдем.
Прикусив язык, я киваю и позволяю ему вести меня в «Факаби Фудс», положив руку на поясницу. У самого входа на складном садовом стуле сидит жирный придурок в татуировках. Он смотрит что-то на планшете, который лежит у него на коленях, и держит в руке автомат «Узи». Он так поглощен своим занятием, что не поднимает глаз, пока мы не оказываемся прямо перед ним.
У тебя есть связь? спрашивает мой похититель, указывая на эпизод «Американского мотоцикла», который идет на планшете у парня.
Ни черта, огрызается он, нахмурив брови. Но я успел скачать это дерьмо еще до того, как рухнули вышки сотовой связи. Он постукивает по своей голове толстым указательным пальцем. Нужно быть умнее, парень. Деревенщина, который выглядит так, будто только что сбежал из камеры смертников, косится на меня и ухмыляется:Похоже, сегодня ты платишь не деньгами, ха?
Мне приходится бороться с волной паники, когда его взгляд скользит вниз по моему телу.
Ты про это? Он смеется, искоса поглядывая на меня. Это, к сожалению, моя сестра. Я бы не пожелал ее своему злейшему врагу, чувак, он наклоняется вперед и шепчет, но достаточно громко, чтобы я могла его услышать, она кусачая.
Я скрещиваю руки на груди и склоняю голову набок, пытаясь сыграть роль капризной младшей сестры, в то время как верзила подозрительно смотрит на меня.
Если ты не собираешься делиться этой киской, то тебе не следовало приходить, парень. Мои люди не сильно обрадуются, если не смогут попробовать ее, он облизывает губы, и я стараюсь сдержать рвотный рефлекс от его пристального взгляда. Если только у тебя не найдется чего-нибудь получше.
Твоим парням нравится вкус Гидро?
Я не понимаю, о чем он, черт возьми, говорит, пока этот мудак не лезет в карман и не достает оранжевый пузырек, полный маленьких белых таблеток.
Мои руки взлетают к животу, сжимая теперь уже пустой карман толстовки.
Нет! кричу я, протягивая руку, чтобы выхватить свои таблетки, но Шрек хватает их первым.
С победоносной ухмылкой на лице он снимает колпачок и вытряхивает несколько штук на ладонь, а затем в рот.
Лучше бы они были настоящими, бормочет он, разгрызая их своими желтыми зубами. Если я ничего не почувствую к тому времени, как вы соберётесь валить, то вы ублюдки мертвы.
Эмм, ты только что проглотил, около пяти таблеток гидрокодона усиленного действия. Думаю, это ты будешь тем, кто скоро умрет, тупица.
Он встает и обыскивает нас, похлопывая одной рукой, все еще держа во второй автомат. Затем достает два полиэтиленовых пакета из сумки, висящей на спинке стула, и протягивает их нам. Берите, что нужно и проваливайте на хрен, у вас двадцать минут.
Как только за нами закрываются раздвижные стеклянные двери, я поворачиваюсь и бью своего похитителя кулаком в живот.
Какого черта? шиплю я. Это были мои
Прежде чем успеваю накричать на него в приступе гнева, я оказываюсь прижатой к стене и с зажатым рукой ртом.
Давай кое-что проясним. Глаза «Гавайи» расширяются и впиваются в мои, как лазеры, но его голос не более чем шепот. Мне все равно, что тебе нужно. Я здесь, чтобы получить то, что нужно мне. А мне нужна еда, припасы и чтобы ты заткнулась на хрен. Он бросает взгляд на входную дверь, где спиной к нам сидит наш новый друг. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя услышали его приятели. Уверен, что они с удовольствием захотят посмотреть на твою горячую задницу, которую он только что сюда впустил.
Мои глаза расширяются от шока, и его ладонь исчезает с моего лица. Я должна быть расстроена или даже взбешена, но, когда я поднимаю взгляд на самого сварливого мудака, которого я когда-либо встречалакроме своего отца, конечномой глупый рот кривится в ухмылке.
Неужели он только что назвал меня горячей?
Мой похититель не улыбается в ответ. Он просто качает головой, как бы говоря: «Эта сукасумасшедшая», а затем постукивает по невидимым часам на своем обнаженном запястье. Девятнадцать минут. Пойдем.
Моя улыбка исчезает.
Я стараюсь не отставать от него, когда он направляется к центральному проходу. Чем дальше мы заходим в магазин, тем сильнее ощущается вонь от гниющей пищи. Но в центре всегда хранятся не скоропортящиеся товары, и именно этими он, похоже, и запасается. Протеиновые батончики, герметичные упаковки пюре из фруктов и овощей, вяленая говядина, сухофрукты, орехи
Как тебя зовут? шепчу я в то время, пока он наклоняется и протягивает свою длинную руку к задней полке, чтобы взять последнюю банку тушеной говядины. Это место разграблено.
Он смотрит на меня все с тем же бесстрастным выражением лица. Затем встает и бросает банку в один из пакетов, игнорируя мой вопрос.
Ты не собираешься мне говорить? шепчу я, надув губы.
Мистер Ворчун в ответ лишь приподнимает одну бровь, затем отворачивается и продолжает осматривать разграбленные проходы.
Я должна тебя как-то называть, шепчу я, похныкивая, в то время как он изучает этикетку на пачке лапши быстрого приготовления. Он кладет ее обратно. Если я угадаю, ты хотя бы кивнешь?
Его челюсти сжимаются, и он смотрит мне прямо в глаза.
Если я скажу тебе, ты заткнешься на хрен? Его голоседва слышное шипение.
Я улыбаюсь и киваю, делая вид, что закрываю рот на замок невидимым ключом.
Уэс.
Я открываю рот, чтобы ответить, но тут же захлопываю снова, когда его брови взлетают вверх в безмолвном предупреждении.
Извини, говорю я одними губами.
Я иду за ним к отделу с быстрыми завтраками, кукурузные хлопья и разноцветные засохшие маршмеллоу начинают хрустеть под нашими ногами, как осенние листья, как бы аккуратно мы ни ступали. Когда мы подходим к концу прохода, в помещение врывается хор глубокого смеха. Уэс толкает меня за спину и выглядывает из-за угла. Повернувшись ко мне, он прикладывает палец к губам, а затем указывает в направлении следующего прохода. Голоса, слишком громкие и буйные для трезвых людей, начинают отдаляться от нас по мере того, как мы продвигаемся дальше, ступая по битому стеклу и пролитой липкой газировке.