Так дед, и научил. У него похожий Вепрь был, гоняли за город, стреляли. А сам?
Служил. Ответил я, без пояснений.
Краем глаза заметил, что остальные внимательно слушают наш разговор. Сидящая на диване в позе йоги Виктория, обнимающая ладонями горячую кружку с кофе, смотрела на нас со странным выражением лица, словно, что-то обдумывая. Стас же восседал за массивным столом, перед разложенными на нём ништяками и, как говорил мой ротный, пытался «впихнуть невпихуемое».
Это настоящая логическая задача, разложить всё, что тебе понадобиться в походе или вылазке, так, чтобы не мешало, ведь придётся не только мерно шагать, но и прыгать, бегать, ползать. А хочется, ведь, взять всего, да побольше, и чтоб влезло. Ко всему, важна очерёдность, что-то может понадобиться при ранении, и рыться в вещмешке в поисках бинта или, допустим, жгута некогда, значит надо пристроить их в зоны быстрого доступа. А, вот любая еда терпит время, значит можно упаковать поглубже, да так, чтоб не гремела, если это банки, ложки, кружки. Увеличенный магазин можно сразу пристегнуть к автомату, так как при неожиданной стычке не всегда определяешь, откуда ведут огонь, и стрелять в сторону противника не выходит сразу, оттого лучше иметь побольше патронов в рожке. А вот стандартные магазины лучше уложить в подсумок на правый бок, их так проще доставать при стрельбе лёжа и из-за укрытия. И, данный подход касается всего, что ты берёшь с собой. Каждая мелочь может повлиять на твою выживаемость в бою или экстремальных условиях. Кончено, здорово, когда у тебя есть свой подсумок под туже аптечку, флягу, сброс пустых магазинов, «банан» для нужного и мелкого, а вот, если их нет, а может, просто, мало, то приходится проявлять фантазию и включать железную логику, прикормленную жизненным опытом. И, чем его больше, тем лучше.
У Стаса, этого опыта, было вагон и маленькая тележка, что было видно сразу без размышлений и догадок. Вещи быстро перекочёвывали со стола в большой охотничий рюкзак и в два поменьше, походных. Делал он всё на автомате, от того поглядывал краем глаза, о чём мы там трепимся.
Стас. Не удержался я. А, ты откуда сам? Вроде говорил, что приезжий, тогда, в начале.
С Москвы.
А, в нашу глушь, каким ветром?
К другу приезжал. Упал глупо, сломал ногу. Вот и всё, я, собственно, на вокзал собирался, когда тебя встретил.
А семья? Не хочешь не отвечай.
В разводе, дочь, уже взрослая.
В Москве? Смотря в кружку спросила Виктория?
В Москве. Пустым голосом ответил Стас.
А двигаться, где научился, если не секрет? Перебежки, стрельба с разных позиций. «Крою», ты крикнул после первого выстрела, а не до стрельбы. В ментовке такому не учат.
Задал я вопрос, не раз приходивший мне в голову за последние часы.
У нас, что, минутка откровений?
Да ладно тебе, Стасон! Мы, может последние люди на планете, а ты строишь из себя Ронсаровскую Елену.
Я пропустил это мимо ушей, а вот Стас и Вика уставились на парня во все глаза. За годы я привык ко всяким сравнениям и фразочкам шефа, которые он любил вставлять в речь, что-то он пояснял, что-то, нет. По правде, мне было всё равно, «Бальзаковская дама», там, или «Пушкинская Татьяна», один хрен, суть не поменяется, если одну назвать старухой, а другую дурой.
Чего вылупились ироды? Откровенно застеснялся Максим.
Ты хоть знаешь, кто такой Ронсар? С насмешкой спросил Стас.
Ты безразличием мне душу истерзала,
Как ни молился яты глаз не подняла
И, полусонная, ни слова не сказала,
Все брови хмурила, сама себе мила,
И испугался я, что дерзким ты сочла
Приветствие мое, и выбежал из зала.
Это про тебя, Стасон. Строишь, тут из себя.
Красиво, хотя мне никогда не нравились «Сонеты к Елене», а ты умеешь удивлять. Наконец улыбнувшись, сказала Виктория.
Я, вообще-то, школу с золотой медалью закончил. Не надо из меня дурака делать.
А никто этого, и не делает. Ты сам, прекрасно, справляешься с этой задачей. Вновь с хитрой и немного злой улыбкой, заговорил Стас. И, я тебе не Стасон и, даже, не Стас, а Станислав Павлович. Самбист-пацифист-любитель поэзии шестнадцатого века, блин! Что дальше, мы про тебя узнаем, что ты чемпион города по бальным танцам?
Мы, с Викой, не выдержали и рассмеялись в полголоса, даже сам Стас захихикал, убрав с лица злую усмешку.
Идите лесом, клоуны. Буркнул, вконец засмущавшийся Макс и стал разглядывать улицу в прицел карабина, через аккуратно отжатую секцию жалюзи. Мы же расхохотались ещё громче. Настолько разительна была перемена в поведении парня, и уж чего-чего, а смущения от него явно никто не ожидал.
Вечерело. Солнце, действительно садилось раньше обычного. Не прошло и пяти минут, после нашего разговора, как сумерки, откровенно, начали наползать на заполненный монстрами город.
Несколько командировок в Чечню было. Неожиданно заговорил Стас, уже сидя с, принесённой Викой, кружкой кофе. Там и научился. Кто-то машины привозил оттуда, а я, дырки в теле, да погибших друзей. Хотя, ехал именно заработать. Жрать, тогда, нечего было, в «святые девяностые», дочь маленькая, жена. Зарплату месяцами не платили, одними подработками спасался. Лейтенант муниципальной милиции Сафонов Станислав Павлович, честь имею.
Минуту помолчали, все в своих мыслях.
У меня муж воевал, там. Отозвалась Виктория. Ненавидел эту войну всей душой, и всё, что с ней связанно.
Правильно делал.
Серый, смотри! Шепнул Макс, всё также стоящий возле подоконника с оптикой.
Я, взял свою реплику «АэРки» и подошёл к нему. Прицел был четырёхкратный, но этого вполне хватало, чтобы проспект хорошо просматривался во все стороны. Темнота ещё больше сгустилась, но фонари пока светили. Надолго ли?
Где?
Вон, за светофором!
За каким? По часам скажи.
Блин, э-э-э, на десять часов у синего седана, на дороге.
То, что он имел в виду, нашлось быстро. Мутантов стало заметно меньше, теперь они проходили небольшими группками, по пятьдесять особей, меланхолично огибая препятствия и всё также громко сопя. Вот, возле одной из таких группок, и происходило, что-то странное, два монстра явно лупили третьего, раненого. У него было основательно разорванно плечо и, вроде как, сломана нога. Ступал, он, на неё осторожно явно боясь потерять равновесие. Ещё пара ударов изуродованными, когтистыми лапами, и раненый падает. Тут же к нему подскакивают те двое и начинают натурально его рвать. Остальная группа, так же не заставила себя ждать, резко остановившись, они кинулись, к уже полумёртвому изменённому и с остервенением приступили к кровавой трапезе.
Они, чего, своих жрут? Вновь прошептал ошарашенный Макс.
По ходу.
Основа мутации, человек. Если они воспринимают его, как пищу, то ни чего удивительного, что каннибализм будет для них нормой. Послышался, позади, голос Виктории, всё так же сидящей на диване.
Может, они так и пережрут друг дружку? Это, уже, Стас встал рядом со своим биноклем.
Вопрос в том, когда?
Тем временем трапеза закончилась. Минута и нет громадной туши под две сотни килограмм. Интересно, а откуда они берут такую массу? Ну, не могли же все отожраться за столь короткий срок, а если верить Максу, то и некем было. Ведь большинство, как раз, превратилось в мутантов.
В семье каннибалов умер родственник. Хихикнул Макс. И грустно, и вкусно.
Я убрал глаз от окуляра и внимательно, посмотрел на парня. Наверное, в тот момент, на моём лице была полная гамма эмоций, от изумления, до горечи и испуга.
Чего? Удивился он, заметив мой взгляд. Я сам в шоке.
Ты, точно, нормальный? Спокойно поинтересовался Стас, не отводя взгляд от улицы.
Я же вам уже говорил, меня мама в детстве проверяла!
Машина! Прервал наши переглядки Стас и скинул с плеча автомат. К нам едут! Серый, ты хорошо стреляешь?
Первый юношеский, из пневматики. Зачем-то ляпнул я о давно забытом, школьном увлечении.
Сойдет. Даже голос выдал улыбку старого солдата. Без команды огонь не открывать.
Тем временем послышался звук двигателя и крики. Монстры, словно передавая друг другу информацию о живых людях, накатывающей волной поднимали дикий ор. Мы, все, сидящие в этой пожарной вышке, уже выучили его на всю жизнь и не спутали бы ни с чем. Крик охоты, близкой добычи. Кожа непроизвольно покрылась мурашками, страх жертвы сковывал мышцы. Быстро же нас приучили к такому положению, из венца природы, по щелчку пальцев, превратились в бесхребетную тварь.