Эх, Силея! передразнила служанку Пирра.
Идет седьмой день празднеств в честь улова меч-рыбы, а значит, Яссассара будет проводить ритуалы на Главном дворе. Пирра велела рабыням выходить без нее. Сказала, подойдет позже с Усеррефом. Силея осталась недовольна, но Пирра так на нее посмотрела, что даже эта нахальная особа не решилась возражать.
Вскоре после ухода рабынь в дверях показался Усерреф. Скрестил руки на груди и окинул Пирру подозрительным взглядом.
Только сегодня без диких выходок, договорились?
Будь спокоен, ответила Пирра.
Но мысли мечутся в голове, будто птицы в силке. До отплытия в Арзаву всего два дняи ни одной дельной идеи.
Вместо того чтобы пройти на Главный двор, Пирра свернула в сторону Двора ласточек. Там собираются простолюдины.
Зачем тебя сюда понесло? проворчал Усерреф.
Не знаю.
На самом деле Пирра просто не хочет попадаться матери на глаза. Рассказала Силея о попытке побега или нет, Яссассара уже в курсе дела. От внимания Верховной жрицы не ускользает ничего.
Утреннее жертвоприношение уже состоялось, и Двор ласточек заполнил гул голосов. Крестьяне продают и обменивают свои товары, обращаются за советом к дешевым провидцам. Пахнет потом, кунжутным маслом, пылью, медом, кровью.
Женщина предлагает прохожим утолить жажду из бурдюка с вином. Сгибом локтя она прижимает к себе глиняные стаканы грубой работы, вставленные один в другой. Рыбак жарит осьминога над костром из оливковых косточек и одновременно косится на ведро с уловом, где шевелятся остальные осьминогиих черед еще не пришел. Старик отгоняет от глиняных фигурок быков стайку детей, с раскрытыми ртами глазеющих на его товар.
Это вам не игрушки, а подношения для богов! рявкнул торговец. Сначала заплатите, потом трогайте! Принимаю только миндаль и сыр.
Девочки-крестьянки остановились поболтать. Все три в честь праздника разодеты в лучшие наряды. При виде Пирры подружки смущенно затеребили бусы из раскрашенных ракушек и с завистью уставились на дочь Верховной жрицы. Еще бы: шею обхватывает золотое ожерелье, над ушами зеленые лилии из яшмы. Знали бы эти девчонки, как Пирра им завидует! Наверное, удивились бы. Они могут выйти за ворота, когда захотят, и даже не задумываются, какое это счастье.
Вдруг Пирра ощутила на себе чей-то взгляд.
В углу площади под кособоким тростниковым навесом, скрестив ноги, сидела женщина. Она не сводила глаз с Пирры. Девочка вздрогнула: она узнала белую прядь в волосах незнакомки. Точь-в-точь сорочьи перья!
Пирру будто притягивала невидимая сила. Девочка направилась к тростниковому навесу. Усерреф укоризненно поцокал языком, но нехотя побрел следом.
Вблизи женщина ничем не отличается от обыкновенных странствующих провидиц. Кожа потемнела на Солнце, приобретя тот же коричневый оттенок, что и туника. Подошвы сандалий сморщились по краям, как копыта у неухоженного осла. На плетеной циновке разложены жухлые пучки трав, но покупателей на этот незавидный товар не находится. Впрочем, женщину отсутствие спроса не смущает. Ее лицо пересекают полоски тени и света. Трудно сказать, молода незнакомка или стара. На предплечьях мелкие круглые шрамывидимо, ожоги.
Женщина уставилась на отметину на щеке Пирры.
Откуда? без всяких церемоний спросила она.
Как ты смеешь! возмутился Усерреф. Перед тобой дочь
Ничего страшного, перебила раба Пирра. Обратилась к женщине: Как тебя зовут?
Хекаби, ответила та на кефтийском.
Такого выговора Пирра раньше не слышала.
Откуда у тебя шрам? повторила вопрос провидица.
Пирра помолчала в нерешительности.
Прошлым летом обожгла щеку. Нарочно, чтобы мать не выдала за сына ликонианского вождя.
Как обожгла?
Не важно.
Нет, госпожа, огоньэто очень важно. Надо только понять, что он говорит.
Пирре стало не по себе. Впрочем, рыночные гадалкибольшие мастерицы напускать туману: говорят загадками, чтобы любая фраза звучала, будто мудрое откровение. Просто незнакомка заговаривает зубы ловчее, чем другие, вот и все.
Пирра повелительным тоном спросила женщину, откуда она родом.
С Белых гор, ответила та.
Что ж, с выговором теперь все понятно. А вот с поведениемнет. Белые горы далеко, на противоположном берегу Кефтиу. Людей там живет мало. Горцы, которым посчастливилось увидеть Дом Богини, робко озираются вокруг с восторженным благоговением. Но эта женщина не выказывает ни восторга, ни робости.
Что привело тебя в наши края? спросила Пирра.
Гощу у родственника.
Кто твой родственник?
Печатник.
Пирра оживилась, но постаралась не подавать вида. Печатная мастерская встроена в западную стену. Пирра давно ее приметила. Вот он, ход на волю! Но печатники, как известно, народ замкнутый. Пирре так и не удалось завоевать их доверие. Возможно, эта женщина ей поможет.
И чего же богатая юная госпожа хочет от Хекаби? спросила женщина. Погадать тебе по дыму? Прочесть волю духов по вещему камню?
Ничего мне от тебя не надо, буркнула Пирра.
А по-моему, надо. Вчера я видела тебя на крыше.
Карие глаза Хекаби сверкали так ярко, что Пирра невольно отвела взгляд.
Хорошо, спрошу у вещего камня, кивнула провидица, хотя Пирра ничего ей не ответила.
Усерреф дотронулся до плеча девочки.
Пойдем отсюда, сказал он на акийском, чтобы Хекаби не поняла. Великой не понравится, что ее дочь разговаривает с простой гадалкой
Вот и отлично, бросила Пирра.
Возле них успели собраться зрители. Крестьяне нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Хекаби поставила перед собой круглое неглубокое блюдо из гладко отполированного черного камня. Пирра удивилась. Да это же обсидиан! На Кефтиу этот материал очень редок. Откуда у странствующей провидицы такая ценная вещь?
Сначала Хекаби наполнила блюдо водой из засаленного бурдюка. Потом взяла мешочек из козьей шкуры и достала ярко-желтый шарик размером с орех. Раскрошила в порошок и натерла ладони.
Львиный камень, тихо произнесла Хекаби.
«Сера», подумала Пирра.
Как-то раз она видела такие шарики у жреца в мешочке со снадобьями. Сера отгоняет и злых духов, и блох.
Раскачиваясь и что-то напевая себе под нос, женщина выудила из мешочка три бугристых серых камешка и бросила в воду. Но камешки не пошли ко дну, а остались плавать на поверхности.
Крестьяне заахали и заохали:
Глядите, у нее даже камни плавают! Вот это дар!
Пирра и бровью не повела. Ее простенькими фокусами не удивишь.
Хекаби выудила из мешка круглый плоский кусок белого мрамора с отверстием посередине.
Мой вещий камень, с хитрой улыбкой объявила провидица. Мне его дали духи.
Поднеся мрамор к глазу, Хекаби поглядела через отверстие на плававшие камешки.
Сейчас они откроют волю духов, пробормотала Хекаби.
Пирра, снова вмешался Усерреф. Тебе нельзя
Нет, можно, огрызнулась девочка.
Потом повернулась к крестьянам:
А ну-ка разойдитесь! Мне нужно поговорить с провидицей наедине. Ты тоже отойди, Усерреф. И не вздумай подслушивать!
Крестьяне недовольно заворчали, но подчинились. Только Усерреф не двинулся с места.
Усерреф, я приказываю.
Взгляды хозяйки и раба скрестились. Египтянин развел руками, покачал головой, вздохнул и отошел в сторону.
Убедившись, что все отошли достаточно далеко, провидица снова посмотрела через отверстие на плавучие камешки.
Трое соберутся вместе, пробормотала Хекаби. Да, трое. Вот что говорит вещий камень.
Ктотрое? холодно поинтересовалась Пирра. Когда? Где?
Этого духи не говорят.
Пирра опустилась на колени и подалась вперед. От волос женщины пахло пылью и придорожным тимьяном. Пирра прошептала Хекаби на ухо:
Помоги мне бежать. В награду получишь столько золота, что на всю жизнь хватит.
Женщина поглядела Пирре в глаза и покачала головой.
Пирра нервно облизнула губы.
Тогда помоги просто так. Больше мне обратиться не к кому.
Хекаби снова покачала головой.
Тебе даже делать ничего не придется! взмолилась Пирра. Ты же родственница печатника! Ему тоже дам золота. Он меня пустит в мастерскую, а оттуда спущусь по стене