Они меня бесили.
Люцию, кажется, все это надоело. Вообще не слушая больше вопросов, он сжал мою шею, сверкнул клыками и воткнул их в кожу, в ту самую ямку у горла, перекрывая мне дыхание, взрезая кровоток и снова причиняя боль, сменившуюся наслаждением, когда кровь начала вытекать. Как давно я этого не чувствовала Ноги подкосились, и Люций был вынужден присесть, держа меня на коленях. Светлые волосы колыхались возле моего лица, и я все силилась поднять руку, чтобы пропустить пряди между пальцами и вновь почувствовать себя рядом с ним С моим невозможным мучителем. Живым.
Забери уже эту дрянь, сломал весь кайф недовольный голос Демона. Ты там жрешь или ритуал проводишь, я не понял?
Люций пошевелился, я повернула голову и затуманенным взглядом увидела, как клубящаяся тьма поползла по его руке прямо ко мне. Она накрыла нас грозовым облаком, слегка душным и махнущим тьмой, как Демон. А потом Люций сжал мое горло чуть сильнее, и тьмой стало все вокруг.
Тьмой, болью, удовольствием и мной.
2.0 Быть темной богиней
Люций, иди нахуй, я не буду трахаться с Демоном.
Даже втроем?
Нет.
Мы поселились в маленькой гостинице в Пномпене, столице Камбоджи. Люций рвался в соседний Таиланд, но я подозревала, что не за цивилизацией, а за разнообразным сексом. А мне было интересно посмотреть на храмы, на знаменитое озеро-город Тонлесап, вообще оглядеться, раз уж занесло на другой конец мира.
Кондиционеры тут работали по большим праздникам, так что от жары спасал только лениво кружащийся огромный потолочный вентилятор. Я собирала рюкзак, пытаясь понять, все ли нужное взяла с собой, и время от времени поглядывала наверх. Почему-то казалось, что сейчас эта махина сорвется и порежет нас на аккуратные ломтики.
Так, крем от загара, вода, шляпа, телефон, деньги Даже знать не хочу, как и у кого Люций добыл кредитки. Имена на них были европейские, и мне стало немножко жалко бедняг-туристов. С другой стороны, если они остались живы, то пусть вознесут хвалы своим богам. Это же Люций, он больной.
Ну почему? Люций как обычно сибаритствовал среди смятых простыней. Пришел он уже под утро, сытый, довольный, с кредитками, шмотками и телефонами. Демон же до сих пор не вернулся. Не знаю, где его носило, мне было неинтересно.
Отвянь, буркнула я. Как настоящий мужчина, Люций во время разграбления магазина начисто забыл о том, что женщины носят белье. Теперь у меня были вариантыидти в футболке и штанах на голое тело или свернуть по дороге на легкий шопинг. На шопинг не хотелось, но белая ткань как-то уж слишком просвечивала.
Раньше ты употребляла слова вроде «архетип» и «рефлексия». Это ты без меня так скатилась?
Наоборот, с тобой!
Я тяжело вздохнула и посмотрела на него. Было в этом что-то будоражаще-порочное: обнаженный блондин с черными среди белых смятых простынейесли не вспоминать, что измяла их я лично в одиночестве, корчась тут ночью.
Понимаешь, ты для меня символ абсолютной романтической любви. А Демон что? Он выглядит вообще как подросток. Я похожа на педофилку?
Я не могу быть символом, я вообще часть тебя, фактически ты.
Ну раз ты это я, то сам с ним и трахайся, подытожила я.
Мне не нравится, что ты перестала меня бояться, с ленивой угрозой протянул Люций.
Я обернулась и встретилась с прищуренными черными глазами, в которых плескалась тьма. Да, перестала.
Я не для того стала темной богиней или как ты меня там назвал, вздохнула я. Чтобы тебя бояться. Раньше надо было думать. До того, как вы запихивали в меня эту темную сущность.
Я назвал тебя темной стороной вампира, понятия не имею, откуда ты взяла богиню.
Из вашей с Демоном ругани по поводу меня. То есть, когда я обрела темные дары, которые раньше полагались только вампирам, какую-то разновидность бессмертия и при этом не заполучила жажду кровиэто не богиня, это хрень какая-то?
Он пожал плечами и взял стакан сока из сахарного тростника с тумбочки. Это было такое развлечение для туристовсначала смотреть, как его выжимают, а потом пробовать и понимать, что это просто вода с сахаром. Но Люций утверждал, что для понимания оттенков вкуса надо любить кровь. Кровь я не полюбила. Но что-то определенно изменилось, только я пока не могла понять, что.
Я села на край постели, но этого показалось недостаточно, и я подползла на коленях к нему поближе:
Помнишь, ты мне говорил когда-то, что я самая обычная тыква. Ничем не особенная. Просто попалась по пути. А потом внезапно оказалось, что я твоя половина.
Я врал, он пожал плечами.
Я догадалась!
Вот блять, что за тварь? Хотела спокойно уехать, поглазеть на экзотику, купить сувениров, привести голову в порядок. Вместо этого он меня завел и вывел.
Ты вообще представляешь как этожить обычным человеком? прошипела я зло. Какая это неизбывная мечтаоказаться особенной? Ты ведь родился таким! Ты не представляешь, как это страшнос каждым годом понимать, что годы утекают сквозь пальцы, и никто не тебя не спасет. Как тает детская уверенность, что ничего плохого с тобой не может случиться. Как исчезает убежденность в том, что в тебе есть что-то, чего нет у других. А без этого стать особенным не получитсясовсем. Остаются книги и фильмы, которые утоляют жажду как морская вода. В первые секунды кажется, что помогло, а потом тебя рвет всеми этими светящимися мальчишками, письмами из хогвартса, попаданцами и темными властелинами. Потому что мир ни намеком не дает тебе понять, что внутри него есть волшебство. И тут приходит один ублюдочный вампир и говоритволшебство есть, но не для тебя! Мне кажется, я просто умерла в этот момент, поэтому мне и было пофиг на все, что происходило дальше.
Тебе было пофиг, потому что ты была под наркотой, любовь моя, Люций ни на секунду не заразился моей горячей речью. Лениво возил трубочкой в стакане, гоняя льдинки. Ему-то можно местный лед, вряд ли вечному вампиру страшен понос. А когда прошло действие таблеток, вот тогда тебя скорчило.
Странным образом совпало с твоим отсутствием.
Потому что ятоже наркота, протянул он, изо всех сил наслаждаясь собой.
Я смотрела на эту тварь, и мне хотелось разорвать его на части, трахнуть, поцеловать, любить до конца дней и высушить насмерть.
Он кивнул, встретив мой взгляд и правильно его интерпретировав. Ему тоже хотелось сделать это со мной. Почти всегда мы испытывали одни и те же чувства, но теперь тьма внутри меня подсказывала ответы. Я снова чувствовала его, как тогда, с меткой, но теперь я управляла этим.
Мы одинаковые. Мы не просто части одного целого. Мы и естьэто целое, сказал он спокойно. На удивление спокойно. Странно спокойно для вечно раздраженного всем Люция.
Я хмыкнула.
Он покачал головой.
Если бы ты открыла глаза в изначальной тьме и увидела бы свет, лишь став взрослой Если бы я появился в роддоме номер двадцать и получил бирку с надписью «девочка»
Ничего бы не изменилось сказала я одновременно с ним.
Ничего, кивнул он.
Я посмотрела в его черные глаза. Неужели я была бы такой жестокой эгоистичной сволочью?
И сама себе ответилада. Была бы.
Я провела кончиками пальцев по его худому лицу с выступающими острыми скулами, очертила четкую линию челюсти, скользнула пальцем по безупречно ровному узкому носу. Словно искала в его чертахсвои.
А он терпел. Смотрел на меня и терпел, что я его трогаю. Смотрел, не мигая, пока я наглела и гладила его по волосамбелым, блестящим. Отводила пряди от лица. Любовалась. Своим. Вампиром.
Укуси меня прошептала я. Как ты умеешь.
Нет чтобывыеби меня как ты умеешь, оскалился Люций.
Что-то мне после ваших с Демоном игрищ никакого секса уже не хочется, призналась я. И боюсь, долго не захочется.
Вот теперь обязательно выебу, ухмыльнулся он.
Неа, сказала я. Тынет. Ты никогда не делал это насильно. Мне всегда приходилось умолять.
А кто делал? я даже не заметила как он выпустил клыки.
Твой прекрасный брат.
Демон никогда
Конечно. «Когда»он был с тобой, я ушла на задний план. Но это было мое тело, не забывай.
Ебут не тело, неразумная любовь моя.