-Значит, ты вампир?сухо поинтересовалась Мила. Это уже интереснее. А оборотня под кроватью не спряталось, случайно?
-А ты кто думала?он сногсшибательно улыбнулся, обнажив кончики острых клыков. Нет, она слышала, конечно, эти легенды о вампирах и осиновых кольях, чесноке и распятьях. И она видела, как Ричард пил кровь у Клэр. Но это же не значит, что он - вампир. Ходячий труп в нескольких тысячах километров от Москвыэто же полнейший бред.
-Ничего я о вас не думала. Я вас не знаю. Ричард, например, - маньяк. И вы, наверно, тоже, раз водите с ним знакомство. В истории немало таких придурков, вообразивших себя неотразимыми принцами тьмы, и убивающих людей из-за своих больных фантазий. Дракула тоже считался вампиром. Про него даже фильм сняли. А он был всего лишь чокнутым садистом, как и Жиль де Рэ, а последний был еще и голубоватым педофилом.
- А вы начитаны, Людмила.Улыбнулся Ланкастер.
-Наконец-то, вы назвали меня настоящим именем.
-Не хочу злить вас. Вот и все. Мне нравиться наша легкая беседа. Она успокаивает. Вы не боитесь меня, а это возбуждает. Вы хотите меня, но пытаетесь скрыть это даже от себя, а это льстит моему самолюбию. Я получу вас, все равно. Я просто растягиваю удовольствие. Вы будет стонать в моих объятьях и умолять меня не останавливаться.
-Прекратите.Хрипло оборвала его Мила. Его слова вызвали в ней вполне предсказуемые эмоции. Он словно сделал с ней, все, что описал.
-Как скажете, моя дорогая. Итак, на чем мы остановились? Вы еще не упомянули восхитительную Эржебет Батори. Она была столь же прекрасна, сколь и жестока. Кровь стекала по склонам ее замка. Вы бы пришлись ее по вкусу. Она была очень эстетична, по крайней мере, сначала. Жажда крови порой заменяет все. Любовь, секс, страсть, все мекнет перед жаждой крови. Она умоляла меня спасти ее, когда ее заточили в замке. Но я не рискнул выпустить на волю это чудовище. С мира хватит и одного меня. Есть еще Ричард. Но он слишком человечен. И убивает скорее из необходимости, чем из желания.
-Значит, вас двое?
-Нет. Больше. Но остальные повинуются нам. Они не убивают, если мы им не позволяем.
-Все это занимательно, но маловероятно.Вздохнула Мила, сделав нарочито заскучавшее лицо.
-Ты провоцируешь меня, малышка.Он снова перешел на ты. В голосе его прозвучали теплые интимные нотки, прохладное прикосновение его взгляда вызвало дрожь во всем теле.Разве простой смертный может сделать простым взглядом или голосом то, что делаю я?
-Есть такое понятие, как гипноз. Ему можно научиться. Я, например, могу читать мысли. Не всегда и не у всех, но могу. Я же не вампир.Мила напряженно улыбнулась. Было, что-то в словах Ланкастера, заставившееся ее содрогнуться от ужаса. Она не верила ему, но все же.
-Пока не вампир.- Поправил ее Ларри. Его взгляд остановился на ее шее.У тебя его отметины. Еще немного и он превратил бы тебя в свою вечную рабыню. Я спас тебя. Ему нужен только гребень. А мне ты и гребень.
-Вы обаполоумные маньяки.Спокойно заявила Ларина, стирая с шеи его взгляд.Он убил мою подругу, и еще одного невинного человека. Ты собираешься убить меня. Вот и вся, правда. Никакого вампиризма.
-Я не собираюсь тебя убивать. Наоборот, подарю тебе вечную жизнь, молодость, красоту. А с гребнем мы будем не уязвимы. Но сначала надо решить небольшую проблему.Он растянул губы в ленивой кошачьей улыбке.
-Какую?
-Убить Ричарда. Тогда то, что он с тобой сделал, исчезнет. Я обращу тебя, ты расскажешь мне, где гребень. И все будет просто чудесно. Ты, я и вечность.
-И гребень.Мила закатила глаза и усмехнулась. Хватит с нее этих бредней. Ларри, ты, конечно, очень красив и все при тебе, но ты псих. Я с психами не сплю и, вообще, не желаю иметь ничего общего. С меня Ричарда хватило.
-Ты мне не веришь.Ланкастер плавно поднялся с постели и медленно приблизился. Да, в нем, было что-то королевское. Эта осанка, взгляд, утонченность. Он встал перед ней на колени и протянул кинжал. Мила ошарашено уставилась на него.
-Порежь меня.Мягко попросил он. Мила чуть не подавилась слюнями.
-Ты совсем сдурел? Я просто уйду. Не хочу я никого резать. Ты маньяк, вот и режь сам.
-Что ты заладила, маньяк да маньяк. Режь, я тебе говорю.Он начал сердиться и с силой всунул оружие в ее руку.
-Не буду.Упрямо помотала головой Мила. А надо бы. У него совсем крышу сорвало.
-Чертова кукла. Упрямая, как осел.Выругался Ланкастер, и, выхватив у нее кинжал, полоснул им себя прямо по бледному запястью. Кровь брызнула ей прямо в лицо. Мила закричала, глядя, как красная жидкость потекла по его белой руке тонкой струйкой.
-Ты псих, кретин, ненормальный.- Вопила она. И замолкала, когда.
Кровавая струя все еще текла по запястью, а рана на ее глазах медленно затягивалась. Через несколько секунд не осталось даже следа от пореза. Ничего. Мила закрыла рот ладонью, чтобы сдержать рвавшийся из горла крик. Она часто моргала, глядя то на исчезнувшую рану, то на Ланкастера, взирающего на нее с победной улыбкой.
-Что теперь ты скажешь, ослица?волнующим низким голосом спросил он.
-Обман зрения.Выдохнула Мила, не найдя другого объяснения.Этого не может быть.
-Черт, мне себя всего что ли изрезать, что бы ты поверила?рассвирепел Ларри. И это было всосем не по-королевски.
- Не надо.Она схватила его за руку, когда он вознамерился снова полоснуть себя.Я верю, верю.
-Зоя.Закричал Ларри. Девушка прибежала на его зов. Не говоря ни слова, он рванул ее за волосы, и прямо на глазах ошеломленной Лариной принялся жадно пить ее кровь, вцепившись зубами в ее трепещущее горло. Зоя совсем не протестовала, она даже была за. Вот так же Ричард пил кровь Милы, а она не то чтобы протестовать не могла, она даже не замечала.
- Ты проснулся?встав за спиной хозяина, осторожно спросил Грэг. Ричард сидел в своем любимом кресле и смотрел на огонь в камине. Исходящая от него черная злость напряженно повисла в комнате, давая на барабанные перепонки, отдаваясь в мозгу стальным свистом.
- А что, я когда-то спал в кресле?яростно спросил Ричард, ударив старика своим голосом.
-Я просто спросил.Извинился Грэг.
-Что ты хочешь?Ричард повернул голову. Глаза его были белыми от гнева.
-Ничего.
-У тебя в голове вопросы. Почему ты не говоришь их вслух?
-Я боюсь тебя, Ричард.- Признался Стюарт. И это было правдой.
- Она теперь тоже боится. Все бояться Ричарда. Я же чудовище.В голосе его прозвучала горечь.
-Ты же знаешь, что я так не считаю.Искренне произнес старик, осторожно поглядывая на суровый профиль Милза.
- Знаю.Согласился он.Как я мог не почувствовать ее присутствия? Как я мог позволить ей увидеть?
-Почему ты не догнал ее? Почему сейчас ничего не делаешь?
-А что я должен делать? Ее никто не держит. Она с ним по своей воле. Я устал гоняться за призраками. Ничего нет.тяжелый вдох вырвался из груди Милза.
-А как же гребень? Представь, что будет, если он достанется Ланкастеру?Грэг схватился за сердце.Прошу тебя, Ричард, не позволяй ему снова одурачить тебя.
- Я чувствую, как он касается ее, и ей это не противно. Если она расскажет ему где гребень, я тоже узнаю. Пять метокэто много. Я могу входить в ее сознание, когда захочу. Но я не стану заставлять ее вернуться. Ни за что!
-Она не ведает, что творит. Она всего лишь человек. Ей страшно. Неужели ты не понимаешь? Вы с Ланкастером обладаете огромной силой. Что может сделать эта слабая девочка, чтобы противостоять вам. Ты не сказал ей правду. И теперь она может поверить ему.
- Но, правда, внутри нее, Грэг.- В его голосе словно заколыхалась злость.Она предпочла приговорить меня к титулу убийцы. А теперь ведет светские беседы с моим злейшим врагом.
- Онсилен. Она просто под властью его силы. Ты напугал ее прошлой ночью. Но это не значит, что она не поверит тебе. Ты должен вытащить ее из его лап.
-Не говори мне, что я должен. Я сам себе хозяин. Она не примет меня таким, какой я есть. Никогда.
-Она любит тебя, Ричард. Поэтому она сбежала. Ей больно и страшно, но она любит тебя. Ты сам это знаешь. И не идешь за ней, потому что боишься.
-Как бы там ни было, но конец все равно один. Мне придется ее убить. Думаешь, она сможет это понять?Ричард криво усмехнулся. Из темноты показалась Клэр. Она была бледна.Ты давно здесь?властно спросил Ричард.
-Да, мой господин. Думаю, я могу вам помочь.
7
«Снова поднимаюсь на рассвете,
пью с друзьями, к случаю, вино,
и никто не знает,
что на свете
нет меня уже давным-давно».
Снова был день. Мила не видела света, но зналасолнце уже встало. Бессонная ночь давала о себе знать. Она чувствовала себя совершенно обессилевшей, разбитой, полуживой. Ланкастер снова связал ее перед тем, как уйти на дневной покой. Он долго извинялся и объяснял эту вынужденную меру ее неповиновением и желанием сбежать от него. А хотела ли она этого? Убежала бы? Сон медленно уносил ее, погружая в беспокойное забытье. Спать лучше, чем думать, анализировать, вспоминать, как зубы Ланкастера впивались в шею Зои, а та не произнесла ни звука в знак протеста, или о том, как Ричард проделывал то же самое с Клэр и . Мила нервно сглотнула. Даже во сне, эта картина не оставляла ее. Все это так нереально, так фантастично, так бредово. Ей проще поверить в собственное безумие, чем в существование вампиров и прочей нечисти. Но она видела своими глазами, как заросла рана на запястье Ларри. Нет, она не станет об этом думать. У нее совсем не осталось сил. Нужно спать. Что он станет с ней завтра или уже сегодня ночью. Убьет ее Ларри или нет? Или ненормальная ревнивица Зоя пристрелит. Ей уже было безразлично. Скорее бы, хоть какой-то конец. Вчера ее не было на работе. Наверно, все решили, что она следующая жертва маньяка. Грустит ли кто-нибудь о ней? Сообщили ли Толику. Как выглядело его лицо, когда он узнал, что его жену, возможно, убили. Она смаковала представление о собственных похоронах, жалела себя, получая какое-то низменное удовольствие. Вряд ли на ее могиле соберется много человек. Это грустно. Очень грустно. Вся жизнь была прожита неверно. Она прятала себя от других, закрывала на замок свое сердце, никого не впускала в свою жизнь. Почему? Если на свете расхаживают такие, как Ларри и Ричард, то она на фоне ихабсолютно нормальна.
«Люциана принимала кровавую ванну в большой деревянной лохани. Чтобы ее наполнить ей пришлось убить несколько десятков ни в чем не повинных юношей и девушек. Их трупы валялись рядом, сброшенные в одну омерзительную груду. Алая жидкость, почти остывшая, едва прикрывала белоснежную обнаженную грудь женщины. Она слизывала бордовые капли со своих длинных изящных пальцев. Вокруг ее купальницы собрались ее «щенки». Она брызгала в них, и они жадно слизывали расплескавшуюся кровь прямо с каменного пола. Они были все неплохо одеты, красивы, но с отпечатком звериного оскала на лице. Белокурого ангелаодного из любимцев Люцианы, среди них не было. Зато был Ларри. Он всегда рядом. Он тоже в ванной. Его ноги касаются ее ног. Кровь везде. Это наслаждение, страсть, жажда. Вид крови и ее осязание всегда возбуждают Люциану. Она просто сходит с ума, одурманенная сладковатым запахом. Ларри знает, как доставить ей удовольствие. Ванна большая. В ней хватит места для двоих. Им будет удобно и сладко заниматься любовью в крови. Его ноздри возбужденно раздуваются. Онхорош и горяч. Он такой же, как она. Но его одного ей мало. Пресытившись существом, исполненным первозданной жестокости, она захотела кого-то юного, непорочного, свежего. Среди ее игрушек был только один такойее белокурый мальчик, который спрятался в пещере, когда здесь началась бойня. До сих пор убивая жертву, он не смотрел ей в глаза, и почти плакал. Это было так трогательно и нелепо. Он же хищник. Разве волк оплакивает убитого зайца? Она приказала, и он явился. Белоснежные рукава рубашки, вырез на груди, черные обтягивающие длинные ноги лосины, лакированные сапоги до колен. Не любоваться им было невозможно. В нем что-то определенно было. Люциана не сводила с него колдовских зеленых глаз. Он брезгливо взглянул на еще не остывшую груду мертвых тел. Красивый. Ухоженный чистюля. Он мог бы быть идеальным убийцей, хладнокровным и четким. Обладая сильным характером и острым умом, он мог бы превзойти все ее ожидания. Но один недостаток портит всеслишком человек.
-Ты говорила, что мы убиваем, согласно нашей природе, чтобы выжить. Но этоон обвел руками пещеру, это убийство ради забавы, ради прихоти и потакания своим низменным потребностям.
-Еще скажи, что тебе это не нравиться.Холодная улыбка тронула безупречные, запачканные кровью губы.
Она встала на ноги. Кровь тонкими струйками стекала по белоснежному телу вниз. Завораживающее зрелище. Зверь внутри взирающего на нее молодого человека встрепенулся, ожил, учуял запах крови. Он не мог победить в себе это чудовище. И в этот момент он осознал, как сильно ненавидит еекоролеву ночи, сделавшую его таким. Но звериная часть его желала ее, и он не сопротивлялся инстинкту. Она шагнула ему на встречу. Пальцы прикоснулись к его груди, оставив кровавые следы на белом шелке.
-Ты запачкался, милый.Ласково пробормотала она, глядя на него из-под опущенных ресниц.Не стоит ли раздеться и принять ванну. Я чувствую твой голод. Не сопротивляйся ему.
Потом он вернулся в свой темный угол. Он не видел ее, но слышал, как она насыщается остальными вампирами. Люциана не укрощала свои пороки, она наслаждалась ими. Бесполезно сражаться с силой ее глаз, ее голоса. Онаего повелительница. И единственный способ освободиться от этой черной властисмерть. Нет, не его смерть. Умереть должна она.»
Мила проснулась и повернула голову, всмотрелась в темноту. Ее стражница была на месте. В темноте ее светлые волосы сверкали. Теперь Мила начинала понимать смысл своих снов. Они идут к ней из прошлого, рассказывают ей страшную историю. Это воспоминания, соединяющие их троихее, Ричарда и Ларри. Апатия завладела ее телом и мыслями. Мила больше не чувствовала боли в связанных конечностях. Ей стало безразлично, что будет дальше. Люциана хотела умереть. Она ждала смерти и ждала ее с предвкушением. Мила тоже не боялась. Та жизнь, что была у нее, все равно закончилась. Она удивлялась, как до сих пор не сошла с ума, и даже мечтала о безумии. Так ей было бы легче пережить ужасную правду.
За спиной блондинки послышался какой-то шум. В комнате еще кто-то был. Мила напрягла зрение и увидела другую хрупкую фигуру. Это была женщина. Она набросилась на Зою с невероятной силой и яростью. Девушка начала отчаянно отбиваться. Их полные свирепой злости крики и судорожнее дыхание наполнили комнату. Волосы Зои белым пятном мелькали в кромешной тьме. Она громко и надрывно закричала, а потом послышался глухой звук. Она проиграла и валялась на полу, словно сломанная красивая кукла. Мила не испытала злорадной радости. Ей было даже жаль Зою. Она не ведала, что творила. Она служила своему прекрасному божеству и боготворила его. Нет, Мила не судила ее. Хрупкая фигурка победительницы метнулась к ее кровати. Сначала Ларина даже слегка испугалась, но заметила что-то знакомое в походке, в движении головы, а потом увидела огромные печальные глаза.