Лад выполнил свою «угрозу» и действительно проводил со мной почти всё время, а кровать мы постоянно делили с Алилой на троих, потому что к вечеру мне всегда становилось хуже, да и не только мне. Поэтому мы, как сурикаты, сбивались в поредевшую стайку и жались друг к другу.
И всё же именно ночью мне случалось просыпаться и в отчаянии впиваться зубами в залитую слезами подушкуднём я себя контролировала, а ночью воля и разум спали, и накатывала тоска. Однажды со мной случилась отвратительная истерика, за которую я наговорила Ладимиру и Алиле такого, что, когда я это осознала, со мной случилась вторая истерика, полная извинений. Конечно, я совершенно незаслуженно получила прощение. Когда Алила уже тихо сопела мне в затылок, крепко обняв за талию, я прошептала лежащему лицом ко мне Ладимиру:
Лад прости меня, я совсем не думала то, что говорила
Ладимир вздохнул:
Я клянусь тебе: мне никогда не приходила в голову мысль, что смерть брата может облегчить дорогу к твоему сердцу.
Лад! простонала я, закрывая глаза от стыда. «Ненавижу тебя! Тебе только хорошо, что Адрей умер, я теперь свободна!»как я могла сказать ему такое?! Я робко взяла его за руку. Лад, пожалуйста, прости меня, правда, я не знаю, откуда взялись такие слова
Лад вздохнул и погладил мои пальцы.
Из ран в твоей душе, ответил он, помолчав. Я понимаю, что тебе сейчас невыносимо больно Что касается твоих слов, я действительно вёл себя не слишком хорошо, но тогда всё было как-то не всерьёз. Я клянусь тебе, сейчас об этом не может быть и речи. Слава, милая, я тебя никогда не оставлю одну, но не бойся, что я снова он замялся.
Давай забудем об этом, попросила я, чувствуя себя очень неловко.
Конечно, тут же согласился Лад. А сейчас тебе стоит поспать.
Ты меня простил? тихо спросила я.
Конечно. Да я и не мог не простить сразу же Лад вздохнул. Слава, ты мне так дорога, бедная моя, как я могу на тебя сердиться?
Какой же ты хороший! жалобно сказала я, чувствуя, что ещё немного и разревусь, но не от отчаяния, а от благодарности за поддержку.
Какой есть, усмехнулся Ладимир, погладил меня по волосам свободной рукой, и тяжело вздохнул.
И вдруг я сообразила: да ведь я этим разговором делаю больно не только себе, но и ему: я потеряла любимого человека, но ведь онбрата! Какая я бесчувственная эгоистка!
Слава, Адрей хотел бы, чтобы ты смогла жить и без него, уверенно сказал Лад. Когда мы говорили с ним в последний раз, у него было очень мало времени, и он знал, что не выберется, поэтому поручил тебя мне.
Я знаю, ты сказал мне, вздохнула я.
Но это не всё. Я подумал, что сразу не стоит говорить тебе, нужно дать прийти в себя. Он попросил меня заботиться о тебе, потому что знал, как тебе будет тяжело без него, но хотел, чтобы ты жила дальше и постепенно снова полюбила эту жизнь.
Резким движением я спрятала лицо в подушку. Он подумал обо мне. Он всегда думал обо мне. Он смог вырвать меня у смерти. Он всё мне прощал. Он никогда на меня не сердился. Он
Слава, Лад встревожено сжал мою руку.
Спасибо тебе, спасибо! горячо прошептала я, сжимая его руку в ответ. Лад ты даже не представляешь, как я тебе благодарна!
Не за что, тихо сказал Лад и вздохнул. Я просто подумал, что у тебя должно остаться как можно больше светлых воспоминаний об Адрее. А теперь, солнышко, засыпай.
Давно пора, буркнула за моей спиной Алила.
Ты не спишь?! подскочила я.
Нет! Слушаю, как вы согласно упиваетесь своей болью! Может, хватит? В одном Лад прав, уж я-то знаю Адрея, будь он здесь, отругал бы тебя за то, что киснешь! Учти, дорогуша, если не прекратишь ныть и хныкать, то я применю эту, как её шоковую терапию! Чего ты у нас больше всего боишься?
Алила! хором возмутились мы с Ладом.
Да-да, знаю, я развратница и извращенка
Ой! Прости меня, пожалуйста! расстроилась я.
Уже простила! хихикнула она. Ты умудрилась обругать меня так, что там и обижаться не на что. Но учти, я не шучу! А сейчасспать!
Я только покачала головой и закрыла глаза. Что ж спать, так спать. Говорят, сонлучшее лекарство. Но на самом деле, лучшее лекарствоэто забота друзей.
Я медленно, но верно приходила в себя. Большую часть дня я проводила в постели или в кресле, читая абсолютно бесполезную в политическом отношении книгу о природе Великого Объединённого Королевства, принцессой которого я, к несчастью, оказалась. Алила передала, что Тан всё понимает, готов ждать сколько угодно и желает мне поскорее прийти в себя. При этом она почему-то снова заговорила о моих перспективах в личной жизни, но Ладимир спокойно заметил: «Это решать только Славе».
За то время, что я пряталась от мира в нашей комнате, я узнала его, как никогда не смогла бы, не будь мы всё время вместе. Оказывается, мы с ним можем чудесно ладить, хотя раньше постоянно ругались. Наверное, оттого, что он со мной так внимателен, так заботлив, так такого слова даже нет! Лучше всего я чувствовала себя, уткнувшись лицом в его грудь, крепко-крепко прижавшись, закрыв глаза и слушая, как часто и размеренно стучит его сердце С ним я чувствовала себя такой спокойной, такой сильной, такой защищённой!
И то и дело я резко открывала глаза и вспоминала про Челси. И про то, что из-за него погиб мой любимый, и что опасность угрожает и его родственникам, и моей семье. И во мне пробуждалась кошка, готовая сражаться с ястребом за своих котят. Но, увы, у меня даже когтей не было, и кошка в растерянности сворачивалась клубочком и засыпала.
Кое-какие обрывки новостей всё же были занесены в мой мирок Алилой. Неважно, как относились ко мне лично отдельные представители проклятых родов, Витор после некоторых раздумий решил, что они станут поддерживать принцессу, как главный шанс на перемены. Дети проклятых родов тотчас вышвырнули всех находившихся на их территории представителей благородных, ввели военное положение и на всю страну официально объявили, что поддерживают законную власть против узурпаторов. В королевстве начались волнения, Совет, по слухам, активно обсуждает создавшуюся обстановку, но пока решительных мер не предпринимает, выжидает. А вот проклятые рода, не надеясь на то, что враг покорно сдастся, активно готовятся к началу войну, по привычке называя её восстанием. Прежний план всё ещё в силе, хотя некоторые считают, что теперь Челси наверняка наглухо перекрыл все подступы к Башне Совета, где находится пресловутый камень.
Федька объявился ровно через две недели после моего возвращения в сознание, в тот редчайший (точнее, первый) момент, когда я была однаАлила готовила обед, а Ладимир вышел. Брат уселся на край кровати, презрительно на меня посмотрел и заявил:
Может, хватит валяться?
Я обалдела от такой наглости, а он продолжил:
А то пока кто-то тут отлёживается, упиваясь горем, другие пашут, как проклятые, чтобы этот кто-то смог удовлетворённо пнуть труп одной жирной скотины по имени Челси.
И много эти другие напахали? поинтересовалась я.
Да. Мы собираемся ударить сразу в нескольких ключевых точках, чтобы обрубить гидре все головы одним ударом
Я не сдержалась и фыркнула:
Кто тебя таким словам научил?
Хватит ржать! обозлился Федька. Что-то непохоже, что ты горишь мщением, а, между прочим, это ты была девушкой Андрея, а не я!
Я перестала улыбаться, подавила законное желание придушить собственного брата, отвернулась и вылезла из кровати.
Ну вот, уже лучше, довольно выдал брательник. Это мне Адим подсказал, что надо тебя как-то расшевелить.
Ну спасибо! Значит, он посоветовал сказать мне гадость! Я была о нём лучшего мнения, я вышла из ступора, одёрнула ночнушку, зашла за ширму и открыла сундук с платьями.
Он сказал, что тебе нужна встряска. Но поскольку никто из них не сможет сказать тебе что-то такое невозмутимо пояснил Фёдор.
Он хорошо выбрал! возмутилась я. Только родной брат может так плюнуть в сторону сестры!
Славка! Извини.
От удивления я выглянула из-за ширмы. Федя хмуро уставился на меня:
Чего?
Я не ослышалась?..
Нет! Только не надо, как в тупых американских фильмах: я не расслышал, повтори громче!