А он тебе чем помочь может? Рарог-то?
Не в помощи дело, холодно, словно каплю остывшего дождя с ветки, уронила Сения. Села снова, расправляя подол. Горячий он, как огонек Знаешь, бывают люди такие: встретишьи хочется хоть часть тепла от них взять. Часть силыхоть на миг один. И чувствовать себя хочется желанной, а не той, которую тянут, как ненужный груз. А может
Она осеклась и взгляд опустила на свои колени. Гроза и рот приоткрыла, да не решила, что можно на такое признание сказать. Никогда они с Сенией не ссорились страшно, бок о бок спокойно жили, пусть и дружбы не водили близкой. И не подумала бы сроду, что станет она такой откровенной вдругбудто в этот вечер сами Боги ей что нашептали. Вот и решилась она Рарогу, вольному, неуемному и похожему больше на ветер, чем на живого человека, отдаться. Да не просто так, ради удовольствия одного. И странно: Гроза понимала ее. Таков он, огненный сокол Рарогне поспоришь.
Так он ушел ведь. Не остался ни на миг лишний. А если дитя понесешь?
Понесу, так тому и быть, удивительно твердо ответила Сения.
И Гроза снова не нашлась, что на это сказать. Они помолчали, то и дело вздыхая своим мыслям. И уйти бы, да как будто камнем к скамье придавило.
Разве стоит это того? Обманывать мужа, Гроза вытерла о поневу ладони, которые вдруг от всех раздумий, от бесстрастной рассудительности меньшицы вдруг испариной покрылись.
А то он передо мной честен! Я ничего дурного Владивою не желаю! вскипела та. И тебе тоже. Хочет с тобой миловатьсяда и пес с ним! Не смотри так на меня. Думаешь, не знаю, кто у него в голове сидит? она ткнула себя пальцем в висок. Это Ведара где-то в Ирии уже витает, видно, рядом с Богами. С Макошью самой за одним столом ест. Раз не видит ничего. А ты Девчонка еще совсем. Дурит Владивой тебе голову.
Что ты говоришь такое?! Гроза осеклась.
И хотела с места вскочить, да усидела, потому как чего метаться и себя кулаком в грудь бить, раз Сения права? Праваи знает, о чем говорит.
Да не ярись ты уже спокойнее добавила меньшица. Только никому не говори о том, что я тебе сказала. Ничего это не значит. Не со зла сделано. И коли молчать будешь, не возьмешься мне козни строить, мы с тобой и дальше в ладу жить станем.
И прозвучало, как угроза легкая, да точно не скажешь. Сения опустила голову и вдруг покосилась куда-то. Гроза проследила за ее взглядом и заметила пояс широкий, явно мужской, что лежал на скамье недалеко от нее. Подошла молча и взяла его.
Передам, уронила. И не скажу никому, не волнуйся.
Она вышла за дверь и остановилась, прижавшись к ней спиной. Нельзя здесь оставаться. Терем все больше полнится слухами о том, что князь при двух женах в сторону другой девушки смотрит. И зачем ей такая тяжесть на душе? Зачем стыд этот в себе носить постоянно? Раз творится с ней что-то неладное рядом с Владивоем, так и надо связь эту рвать. Пока хуже не стало.
Она зажала в кулаке пояс Рарога и бегом по всходу скатилась, торопясь отдать. А то ведь еще гудит гуляние в гриднице, а там, как кмети устанут, начнут по избам дружинным расходитьсяуж не встретишься тайком. Хотя пояс этот лучше бы и сжечь вовсе, чтобы и следа не осталось.
Гроза проскочила по двору, вдыхая еще витающий в воздухе запах костров, что доносился, кажется, с самого берега Волани. Их много сегодня жгли. И не все погасли, а возле них еще шли гуляния и не стихнут до самого утра. Вокруг было темно. Где-то слышались голоса чепядинок, которые хихикали тихо, раззадоренные мужским вниманием. Нечасто им доводится рядом с гридями так близко сталкиваться. В дружинные избы их не пускают вовсе. Только на гуляниях и случается совсем близко пройти, подолом задеть, ладонью коснуться невзначай.
У всех радости свои, а вот Гроза лучше бы бежала от них прочь. От каждого мужа, что в ее сторону посмотрит. Потому как, если не ей это будет грозить бедой, то ему.
Она заглянула тихонько в ту избу, где Рарог гостевал: она видела однажды, как заходил туда. Внутри оказалось темно. Пахло кожей и деревом. И духом мужским
неизменно. Но не успела она еще привыкнуть к темноте, чтобы увидеть, есть кто внутри или нет, как прямо перед ней возникла широкая грудь и плечи. Вышивка на воротехоть каждую ниточку рассматривай. Она подняла взглядвдоль шеи, по чуть курчавой бородеив глаза темные уперлась.
Убить меня пришла, что ли? хмыкнул Рарог. Не выйдет, у меня слух чуткий.
Нужен ты больно, убивать тебя, она выпрямила спину, чтобы хоть чуть-чуть выше казаться.
Да только сложно это, когда муж едва не на целую голову возвышается. Вспомнила о поясе в руке и протянула ему, ткнула слегка кулаком в животи находник охнул притворно, согнувшись. И только потом взгляд опустил на ее рукунахмурился. Видно, и не заметил даже, что чего-то недостает в его одеже. С такого хмеляи удивляться нечему.
Забыл. У Сении, слова все пропадали куда-то. Словно иссыхали на языке и сыпались обратно в горло песком.
Она всунула пояс в руку Рарога и отступила, едва не обжегшись от одного- единственного касания. Как будто сила особая искрами пронеслась до самого локтя. Он ухватить ее за запястье попытался. Твердые мозоли на его ладони царапнули слегкаи Гроза вмиг вся гусиной кожей покрылась. Так представилось ясно, как этими руками он Сению еще недавно держал. Как будто в горницу в самый миг соития заглянула. Неловко, стыднои притягательно так, что душно становится.
Спасибо, Лиса, бросил он вслед.
И вздохнул шумно.
Наутро в детинце было так тихо, будто Морана серпом прошлась. Только почти неслышно, словно мыши в подполе, возились чепядинки: какой бы буйной ни была ночь, а работу за них никто не сделает. Гроза встала, верно, раньше многих. Да и спала, правду сказать, нехорошо. Все что-то беспокоило. И мысли в голове все рваные кружились: то о Сении, которая на шаг опасный пошла. То о Рароге, который сегодня уже должен был из детинца вместе с людьми своими уйтиа там уж Макоши одной ведомо, как нити расплетет или спутает сильнее, может, и не увидятся больше никогда. А особенно меньшице лучше вовсе с ним теперь не встречаться. То чудилось все, будто Владивой вот-вот войдет в горницу: на вечере во славу Даджьбога он тоже не раз и не два к меду прикладывался. Голова обычно у него ясная все равно остается, да мало ли как кровь взыграет. Опасалась она этого каждый мига может быть, ждала. Только больше всего того, что остановить его не сумеетне захочет.
И отчего-то отец вспоминался. Как он живетвдали от Волоцка, откуда князь его хоть и не открыто, а прогнал. Потому как воевода, который не всегда с собственной душой в ладу, ему здесь не слишком-то нужен. Одно облегчение: матери она нынче не видела. Ни во сне, ни перед взором внутренним. Последней встречи с ней Грозе хватило. Встретиться бы наяву: может, и удастся найти путь к ее нечеловеческому сердцу, если есть оно у нее вообще. Может, тина только одна вместо него или коряга сухая: хоть топором рубиничего не почувствует.
Умывшись и едва разодрав гребнем витые локоны, чтобы собрать их в косу, Гроза отправилась в соседнюю горницук Беляне. Сегодня они вместе с чепядинками собирались пойти травы пособирать. После Дажьбожьего дня великая сила в них: и в листьях брусничных, что только-только из-под земли пробились. И в кореньях. Сама Гроза умелой травницей себя не считала, а вот Беляна уж так это дело любила, что невольно приходилось ей потакать. К тому же нога, как княжна сказала, у нее почти совсем прошла: Шорох не зря был самым умелым знахарем в Волоцке да и окрест него тоже.
Чего такая смурная, Гроза? встретила ее княжна веселым щебетом.
Даже слишком звонкимв такую-то рань.
Да что-то долго мне сегодня сон не шел, Гроза тяжко опустилась на лавку у стены, наблюдая за суетой Беляны, которая так по хоромине носилась, будто не за травами собиралась, а в такую дорогу дальнюю, что не одну пару лычаков стопчешь. То останавливалась, задумавшись, то вновь принималась вещи перебирать. То хваталась за ленты, то принималась руки совать в рукава свиты. А Гроза держала на коленях туесок для трав, постукивая по нему пальцами, и почти погружалась в дрему от этого мельтешения. Словно птичка в силках бьется.
Перехватили они в поварне кашипод строгим взором Волуши, которая нынче тоже легла только под утроприхватили с собой хлеба да молока. Но без Драгицы ускользнуть им из детинца не удалось: наставница княженки их едва не за косы поймала у самых вороти с ними отправилась, заставив шумных чепядинок изрядно притихнуть. Беляна сникла заметно, но наперсницу гнать не стала. Куда без нее пойдешьи правда.