Ты не будешь это есть? он кивнул на стейк, я отказалась, и он подцепил мясо вилкой и перенес себе на тарелку. Я вспомнила, как демон ранил руку Джея когтями, как прорезал до кости, но его раны уже чудом исцелились.
Я понесла тарелку в посудомоечную машину, а он едва слышно сказал:
Знаешь, горе приобретает разные облики. Следует за тобой. Потеря. Боль. Это тоже призрак. Не забывай этого, Ада.
Я чтото согласно буркнула и пошла по лестнице, желая, чтобы было так просто.
Почти в полночь я решила лечь спать. Я весь вечер была в телефоне, лазала по Фейсбуку (Эми меня не удалила, это было уже чтото), проверяла онлайнмагазины на предмет скидок перед осенью, хоть я не могла их позволить, а потом нарисовала вечернее платье из огня. Оранжевый и красный шелк, слои тюля и низкий вырез с камнямиидеально, если идешь с Сатаной на Оскар.
Но я просто тратила время. Я ждала, что появится Джей, глаза слипались. Но тут воздух в комнате переменился.
Если бы тут был барометр, он сошел бы с ума. Мою кожу покалывало, я ожидала молнию, но воздух замерцал, искажаясь, появились искры, и Джей вышел из пустоты.
Он просто появился, как до этого, и он принес с собой холод.
Я смотрела на него мгновение. Он разглядывал меня.
Он был в черных штанах и белой майке, на остальных это было бы ужасно, нон е на нем. Его штаны были из тонкой ткани, типа хлопка, и было видно все детали.
Я заметила это изза своей связи с модой.
Я знала ткани. Клянусь.
Я тут же отвела взгляд, и, если он поймал меня на этом, то не подал виду. Вряд ли он мог испытывать нечто похожее на смущение или стыд.
Но он говорил, что чувствовал рядом со мной. Я лишь не знала, что именно.
Может, потому я и хотела, чтобы он остался.
Я поняла, что нужно чтото сказать, потому что от взглядов друг на друга у меня кружилась голова (и выходили изпод контроля гормоны).
Ты долго, с нажимом сказала я.
Прости, но он не звучал виновато. Был занят.
Мое сердце затрепетало.
Надеюсь, не очередным демоном.
Он покачал головой.
Нет, то был Джейкоб, он огляделся. Так
Да. Как он это сделал бы? Как я этого хотела?
Боже, было уже неловко.
Слушай, сказала я. Я просто испугалась до этого. Тебе не нужно оставаться. Я в порядке, правда.
Он склонил голову с тенью улыбки.
Я остаюсь. Ты попросила. Я тут.
Я должна была возражать дальше. Но, хоть это было странно, я была рада, что он настоял.
Отдохни, сказал он. Тебе ничто не навредит. Я не допущу. Ты ведь теперь это знаешь?
Конечно, я знала. И я старалась не радоваться его словам: «Тебе ничто не навредит. Я не допущу». Я могла пустить слюну, если не буду осторожной.
Но я не укрыла себя одеялами.
И ты будешь просто стоять там?
Он посмотрел на кресло в углу, которое я прозвала Пинки. Оно было внизу, когда я была ребенком, но я уговорила родителей поднять жуткое розовое кресло, из уголка которого выпадал наполнитель, в мою комнату. Теперь Пинки было из миллиона красок и тканей, ведь годами подвергалось экспериментам.
Но, хоть кресло было хорошим, ему не стоило там спать. Он туда не поместится.
Я пришел приглядеть, не спать, сказал он, будто знал мои мысли.
Ты не знаешь, как жутко это звучит, да? спросила я, глядя, как он идет к креслу. Он двигался легко, шелково, так, чтобы минимально устать. Хоть он был рыжим, его смуглое мускулистое тело отвлекало. Я впервые видела его без рубашки с длинными рукавами или куртки, так что не могла отвести взгляд.
Это только добавляло напряжения в комнату. Я знала, что это было в моей голове, а он не ощущал этого, но мне хватало.
Он опустился на Пинки. Я была права. Он с трудом влез. Но не испытывал неудобств. Может, у него была способность приспосабливаться к любой ситуации, к любому креслу в жизни.
Отдохни, сказал он. Я невольно рассмеялась.
А если папа зайдет сюда, он не выгонит тебя?
Он вскинул бровь, светлые глаза сияли.
Твой отец так может?
Он бил Декса раньше по лицу.
Это меня не удивляет.
Я жевала губу, размышляя. Стоит выключить лампу, и миг закончится. Мне нравилось быть с Джеем в комнате, говорить с ним, как с нормальным парнем.
Что ты будешь делать? я сделала паузу. Ты спишь?
Мы это уже обсуждали, сказал он. Я сплю. Я делаю то же, что и люди, ведь, в какойто степени, я человек.
Но то, как он это сказал, показало, что он не человек. Люди не уточняли бы вот так.
Не все, тихо сказала я.
Что это было?
Я пыталась придумать чтото помягче, не такое неловкое.
У тебя явно нет секса.
Слова взорвались в комнате. Я жалела, что открыла рот, но следила за его ответом.
Он нахмурился, подвинулся в кресле, мышцы выступили на бицепсах.
С чего ты взяла?
Причины не было. Я хотела знать. Потому что он был в моей комнате, и мне стоило знать, насколько он был мужчиной. На всякий случай. Ради безопасности, клянусь.
Ты не принимал обет?
Он тихо рассмеялся.
Обет? Церемонии нет. Мы не клянемся. Мы просто есть.
Так правил нет?
Есть, осторожно сказал он. И главноене терять головы.
Так у тебя есть секс или нет?
А у тебя? парировал он.
Вот он как.
Не твое дело, сухо сказала я.
Тогда моя сексуальная жизньили ее отсутствиетоже не твое дело. Это не важно для наших отношений.
Невеселые отношения, я знала, что перегибала, но чтото вызывало желание продолжать. Узнать, где границы. У меня была идея. Но ты ощущаешь? У тебя есть такие желания?
Он сглотнул и отвел взгляд, ему будто стало неловко. Ого, мне нравилось видеть его человечнее, а не идеальным бессмертным.
У нас есть инстинкты, сказал он, посмотрев на меня, и глаза пылали. Некоторые больше похожи на звериные.
Теперь я сглотнула. Боже, я не знала, хотел ли он, чтобы это прозвучало так, но я вдруг обрадовалась, что он был в кресле. Я боялась его. Боялась себя. Этот взгляд, эти слова все во мне пылало, он словно направил луч жара между моих ног.
Я была не в себе. Мне нельзя доверять.
Спокойной ночи, Джей, я потянулась к лампе.
Спокойной ночи, принцесса, сказал он низким голосом.
В комнате стало темно.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Я еще не видела, чтобы папа так суетился изза ужина.
Прошла неделя с его предложения позвать Найтли. Конечно, они согласились, когда мы пошли спросить, появившись на их пороге.
Джейкоб ответил первым, и, пока Доун и Сейдж шли к двери, радуясь при виде нас, Джейкоб и Джей тоже получили приглашения.
Он неделю пробовал рецепты, купил новые приборы на кухню, достал старые наборы из фарфора и серебра. Или папа желал завести дружбу после смерти мамы, или он понимал, как важны такие соседи, которые понимали этот безумный мир.
Моя неделя, к счастью, была без событий. Джей провел ночь (и я проспала без снов, без резких пробуждений), и мы стали неразлучны. Я не знаю, было ли это изза моих намеков, что я хочу его рядом (даже нуждаюсь в нем), или он ощущал необходимость защитить меня. Но, куда я шла, туда шел и он.
Конечно, я не возражала. Я привыкла быть с ним. Было приятно видеть его, и он заставлял меня смеяться над глупостями. Но было еще и нечто глубже, что я не могла назвать, не звуча как дура.
Он не проводил больше со мной ночь, как в тот раз, но мы сыграли в гольф (он победил меня). Он подвез меня в школу, чтобы я забрала вещи на стойке, и мы обсудили мою будущую карьеру. Мы даже перенесли мои вещи из старой спальни, превратив спальню Перри в большую гардеробную.
Шкаф не привлекал внимания. Раньше я почти ощущала в нем зло, но теперь он казался простым. Но я все еще не возвращалась, и я не хотела заходить в спальню одна.
Джей добавлял безопасность. Но я не хотела проверять, насколько хорошо он защищал.
Ада, они будут тут с минуты на минуту! закричал папа снизу.
Я несколько часов помогала ему на кухне (он решил запечь ягненка, когда Найтли сказали, что у них нет вегетарианцев). У меня было лишь несколько минут, чтобы привести себя в порядок перед «гостями».
Сейчас буду! завопила я из ванной, глядя на свое отражение со вздохом. Я много спала в последнее времябез кошмарови темные круги почти пропали, остатки я скрыла корректором. Но было в моем лице чтото чужое. Я словно повзрослела за недели. Это не было плохо, особенно по словам Джея, но я заметила.