Все эти три года, что мы были вместегод в жизни и двав моей памяти, Сара была моим продолжением. И, скажи сейчас о ней вслух, я бы предал ее, как предавал себя.
Амалия будто поняла меня. Она встала рядом и положила руку на плечо. Будто принимая мою боль, мой страх и мою тьму внутри. Мы были с ней словно две половины разбитой вазы, но рассеченной на столько осколков, что собрать целиком не было возможности.
Все демоны, что жили во мне, чувствовали ее демонов, все тайны и секреты, что покрывали наши жизни в прошлом, перекликались. И такого чувства с Сарой у меня не было. _Читай на Книгоед.нет_ В этом я должен был признаться себе честно, так, как должен был. И дело не в том, что мое сознание было чистым от наркотиков, что кололи в тюрьме, а рукисвободными, дело было совсем в другом.
Каждый из нас прошел свой путь боли, ошибок и страданий, и наши связанные истинной связью души легко нашли дорогу друг к другу. По недоговоренностям, по молчанию, но сказанным случайно словам.
Сара стояла у окна и расчёсывала волосы. Медленно и тихо текли минуты. Она стояла в круге света от окна и все ее золотое тело было будто одним солнечным лучом, таким, что хотелось зажмуриться.
Однажды ты встретишь свою истинную пару, печально сказала она, даже не повернувшись ко мне. И тогда все изменится.
Перестань, ты же знаешь, что истинныеэто сказка для девочек, чтобы волки легко могли затащить их в постель, по-доброму ухмыльнулся я.
Истинные пары можно узнать по запаху или синеватому свечению, это правда.
Ты видела? вдруг приподнялся я на локте. Мысль молнией пронзила меня: неужели Сара знает свою истинную пару? Ревность змеиными кольцами развернулась в моей груди.
Она помолчала, а потом ответила грустно:
Алекс, у меня предчувствие. Я думаю, что однажды твоя пара найдется. Это редкость, но такое случается, мне бабушка рассказывала.
Ну что ты, милая, это выдумка. И бабка твоя, сама знаешь, любит помолоть языком.
Любила, мрачно поправила она. И мое настроение скатилось к минусу. После того, как бабушка, единственный опекун Сары умерла, девушку обещали отдать сыну альфы, по законам стаи. В ночь перед этим мы с ней бежали из деревни через лес до поезда, а оттуда, на перекладных, до столицы. Спустя несколько недель мы пересекли границу и обосновались здесь, в богом забытом доме возле леса. Перед моими глазами пробежала вся наша недолга история, и Сара вдруг подалась ко мне навстречу.
Алекс, я хочу, чтобы ты был счастлив, сказала она, и я заметил, что в уголках ее глаз мелькнули слезинки. Со мной или без меня, но я очень прошу тебя: если ты найдешь свою истинную пару, не отпускай ее. Не обманывай и не отпускай.
Глупенькая, ну зачем мне истинная, если у меня есть ты? Ты и есть моя суженая, моя истинная, моя любовь!
И все же, я тебя молю об этом, сказала Сара.
На следующий день ее не стало.
За Сару? требовательно спросила Амалия, возвращая меня из моей тьмы воспоминаний. Но, Алекс, если ты не хочешь, можешь ничего не говорить.
Мое сердце сжалось. А я и не думал, что могу испытывать такие эмоции. Я подумал о том, насколько Амалия подходила мне, ведь она явно умела слышать меня. Я многое ей уже рассказал, и многое узнал и понял о ней. И потому я должен был сказать ей это.
За Сару, твердо ответил я. За мою жену.
Клауд
Сук@, - я, наконец, почувствовал ее запах. Моей дорогой женушки, моей убогой шкуры. Ами, свет моего сердца, дрожь моего члена. Ну, держись, девочка моя. Тебе придется ответить за все эти дни твоих прогулочек. Простой клеткой ты не отделаешься.
Я передернул плечами, скинул куртку и бросил ее в салон автомобиля.
Добраться до этого оборотничьего поселения было трудно, но я все же нашел его. После того, как в лесу нашли тело Ларса, дело по поиску похитителя Амалии сдвинулось с мертвой точки. Ха, какая ирония.
Ребята остались на километр дальше, мне нужно было самому оказаться в этом доме. Этот хрен, Алекс Райтер, оказывается, уже сидел в тюрьме, причем, как оборотень, на полном нарко-контроле. Наверняка он не справился с вкусным запахом течки этой волшебной сучки, и отымел ее по полной программе.
А та, наверняка, и не сдерживалась.
Подмахивала хвостом, задом своим круглым, стонала ему в шею, вылизывала его член. Дрянь.
Я знаю, она всегда хотела забеременеть во время течки, для того, чтобы избежать секса со мной на время вынашивания щенков. Поэтому я всегдаВСЕГДАдержал ее в подвале под холодной водой, смывая пленительный аромат, зовущий, греховный.
Трахать волчицу во время течкипрямой путь к тому, чтобы стать папашей. Нахера оно мне нужно. А вот получить сейчас щенков от какого-то отсидевшего зэка мне бы не хотелось.
А потому, милая моя женушка, нам придется распрощаться с тобой.
Я принюхался. Да что за черт? Запахов волковАмалии и этого хренового Алексане очень много, они будто приглушены чем-то. Я снова заглянул в машину, вытащил личное дело Райтера. Посмотрел на его фотографию, задержавшись на его больших глазах. Что-то знакомое почудилось в его взгляде, в его облике, но кто он такой, память так и не подсказала.
Хорошо, что моя охрана была хорошо научена Ларсом. Хоть он и был трусоватым гавнюком, но свое дело все-таки знал. И как замести следы, и как найти кого нужно, и как научить стаю подрастающих щенков быть следопытами.
Но в этот раз свидетели моего позора мне не нужны. Как этожена будущего альфы стаи оттрахана другим? Нет уж.
Я зачищу следы сам. И ничего не оставлю от Ами. Миссис Блэквуд придется ответить за все.
Так, машины рядом нет, следов волкатоже. Значит, мистер Райтер свалил из дома. Что, в общем-то, мне на руку.
Амалия, девочка моя, я иду к тебе! достаю из машины топор, чтобы разрубить замок. Не думаю, что хренов волк оставил дом с открытой дверью.
Подхожу к двери, дергаю ручку. Странно, удивительно, но она поддалась. Запах Ами стал сильнееа это значит, что она все еще в доме. Ах ты шкура. Значит, у тебя была возможность сбежать, вернуться домой, слезно вымаливая прощение стоя на коленях с моим членом во рту, но вместо этого ты решила отдохнуть на природе? Дауншифтер, бл@. Ну, готовься.
Клауд? с дивана подскакивает моя девочка. Одетая как мотельная прислугаджинсы и рубашка.
Твой дорогой муж, моя милая, твой дорогой муж, медленно закрываю за собой дверь и вдыхаю запах секса, которым пропитался этот дом. Секса моей жены с другим оборотнем. Сюрприз!
Алекс
Закрываю за собой дверь, прыгаю в машину, завожу мотор. Тачка легко слушается, урча мотором и зарождая жизнь в этом богом забытом на много миль месте. Даже ветки голых деревьев не качаются от ветра, воздух плотный и по-осеннему густой. С одной стороны, это плохо: если будет надвигаться опасность, волчица ее не почувствует, но есть и другая сторона, положительнаязапах моей Амалии никто не прочтет.
Я не стал распылять на нее дезодорант, закрывающий запах на замок, иначе это могло повредить ей. Течка кончалась, самое тяжелое время прошло, но не до конца, а в такое время женщина и волчица должны быть едины, чтобы легче пережить этот кризис.
Выкручивая руль, хмыкаю сам себе под нос: совсем размяк от этой девушки, совсем. Еще пару дней назад я хотел записать на видео, как ее трахают во все дырки пятеро волков-оборотней, чтобы Клауд перед своей смертью насладился этим прекрасным зрелищем, ощутив на своей поганой шкуре, каково это.
Но сейчас
Бл@, да я сам перегрызу глотку каждому, кто косо посмотрит на нее, у кого хотя бы раз дернется член в штанах, выражая симпатию. Нах*й, пусть держатся подальше от греха. Правда это или нет про истинных пар, но рядом с ней, вкушая этот аромат, я забывал о своих горестях, реально становился совсем другим.
Машина подпрыгнула на очередной коряге нераскатанной дороги, вдалеке пробежал заяц-русак, ловко маневрируя между соснами. Я прибавил газу, чтобы быстрее добраться до Лесника. Одному мне с Клаудом сейчас не совладатьпотеряв начальника охраны, жену, он и шагу один не ступит, а потому нужна помощь такого же отбитого на всю голову волка, который сможет подстраховать со спины.
Да срать на это правосудие, о котором я говорил Амалии. Лесник скинул контакты того, кто будет заниматься делом Клауда Блэквуда, и не сольет его в унитаз, а я переслал основную часть компромата куда требовалось. Однако оставлять все так, как есть, не планировал. Потому что он ДОЛЖЕН был познать кару моего правосудия.