За то время, что я прожил здесь после тюрьмы, я успел выучить все тропы не хуже самого Лесника, и мог бы добраться до места назначения с закрытыми глазами. Благо, сейчас этого не нужно было делать.
В мгновение ока я оказался возле его дома. Он не стал выходить ко мне, только смотрел сквозь стекло, слегка раздвинув занавески. Я понял: он не хочет, чтобы я заходил в его дом, чтобы не оставить там запахов чужого, незнакомого ему мира, из которого я только что явился.
Наконец, Лесник, завершив осмотр и решив, что доволен увиденным за стеклом, показал два пальца, изобразив «викторию», а после показал пять.
Я все понял. Кровь взыграла во мне, как бушующее море во время шторма, и я тут же развернулся к своему форду. Достал из своего тайника флешку и положил на землю возле дома Лесника, ощущая его тяжелый взгляд на себе.
На ней я оставил информацию, что касалась деяний Клауда Блэквуда против оборотней. Уверен, лесник знает, как распорядиться этой информацией: он сам собирал довольно внушительное досье прегрешений против волчьей сущности в городе.
Мне нужно было спешно отогнать машину, потому что Клауд явно оставил наблюдателей в лесу возле дома лесника, думая, что тот их не обнаружит. Спрятав машину, я скинул одежду и волком побежал туда, куда мне был указан путь.
Ларс вышел на охоту час назад, и я был уверен, что он не ограничится обычным сексом, а это значит, что у меня в запасе было как минимум два часа.
Алекс
Не прошло и двадцати минут, как я увидел его. Он заталкивал в машину окровавленную, испуганную голую девчонку. Я принюхался и узнал ее аромат: это та самая спутница мэра, что пришла с ним в Ночь Справедливости. Сейчас она, конечно, выглядела не так респектабельно, как тогда: волосы спутались, были все в земле и хвое, на теле не осталось живого места: все покрывали рубцы и ссадины, небольшие синяки. По тому, как ее лицо осунулось, было понятно, что девушку не кормили. Звери.
Я подошел с подветренной стороны и медленно, чтобы не издать лишнего шума, перевоплотился в человека. Большой джип Ларса начал мерно раскачиваться, и я поморщился от этого зрелища. Измучив девку в лесу, он решил сделать себе напоследок приятное в комфортных условиях, прежде чем замести следы и отвезти ее совсем в другую часть леса, чтобы убить ее.
Я принюхался и учуял тонкий аромат спекшейся крови и удивленно приподнял брови. Запах исходил от заднего колеса автомобиля. Не долго думая, провел ладонью под железом и обнаружил тонкий нож. Понятно. Ларс, как настоящий начальник охраны, знал, как обезопасить себя и защитить своего хозяина: нужно было держать оружие всегда под рукой. В любом месте. Даже снаружи бронированной тачки.
От машины донесся звук шлепка, после которого последовал вскрик женщины и выкрикивание Ларса:
Тупая сука! Испорченная сучья задница!
Не церемонясь и не тратя времени, я дернул дверь на себя. Мои губы скривились от звука шлепков, которые стихли, как только мужчина с девушкой увидели меня.
Он держал ее за глотку, но несмотря на это она закричала.
Какого бл*дь хера? начал тянуть Ларс, но остановился, когда я поднял лезвие вверх.
Исключительное лезвие, зазубренное с одной стороны, с жутким на вид крюком для вспарывания произвело на него впечатление: Ларс отполз по сиденью назад. Да и как тут среагировать, когда больной на голову голый оборотень угрожает тебе твоим собственным оружием, предназначенным для вспарывания животов.
Убирайся, кивнул я мелкой сучке, и она, не медля и секунды, тут же выскочила на волю, покачиваясь и пытаясь не упасть от усталости.
Но ее судьба была уже не моей заботой. Если Луне суждено, девчонка выживет. В любом случае, я уже сделал для нее все, что мог: освободил из лап долбаного психопата.
Я бросил Ларсу:
Садись за руль.
Дебилья морда дернулся в сторону и вытащил пистолет, который я уже видел краем глаза, как только открыл дверь машины. Я резко взмахнул ножом по задней части его лодыжки, дергая крюком и вырывая добрый кусок плоти из раны.
Сук@! начал он покрывать матом и кровью автомобиль, и схватился за покалеченную ногу.
Я кивнул головой на водительское кресло, и он, яростно метнув в меня взгляд, который не обещал ничего хорошего, протиснулся между креслами и упал на сиденье, прижавшись к рулю голой грудью.
Но как только он решил перевоплотиться в волка, я тут же ударил его тупым концом ножа в висок. От этого резкого удара он окосел и тут же бухнулся головой на приборную панель. Пока он был в отключке, я сел в пассажирское кресло, повернул ключ в зажигании и машина подала первые признаки жизни.
Ларса забила дрожь, и он, наконец, очнулся.
Поехали, кивнул я ему, будто бы сел в машину такси, а не к истекающему кровью голому оборотню. Я покажу дорогу. Без глупостей.
Ларс посмотрел на меня затуманенными от боли глазами. Я попал в самую болевую точку, и знал: теперь ему нужно очень много времени, чтобы призвать своего внутреннего зверя, а значит, всю дорогу он будет человеком.
Амалия
Мне снился удивительный сон: будто бы я шла по бескрайнему ромашковому полю. Тонкие веточки травки нежно покалывали мои открытые ноги, солнце ласкало лицо, было тепло и безветренно. В чистом небе медленно проплывало всего два прозрачных облака, и я чувствовала себя такой свободной, такой открытой миру, что мне хотелось раскинуть руки и воспарить, подобно маленьким птичкам, что взметались вверх из травы в синее небо.
Вдруг я увидела: навстречу ко мне выходит темная мужская фигура. Будучи напротив солнца, ослепленная его ярким светом, я не сразу поняла, кто это, и с добрыми ли намерениями ли приближается ко мне. Все внутри сжалось: я боялась, что это Клауд пришел за мной.
Я развернулась к нему спиной и что есть мочи побежала прочь. Не чувствуя, как голые ступни задевают коряги, рассекая пятки в кровь, не опасаясь упасть и пропасть в этих высоких стеблях ромашек. Сзади меня нарастала, сужаясь, буря: яркая синь неба сменилась мрачной чернотой, щупальца грозовых туч ползли с невероятной скоростью, захватывая пространство, меняя день на ночь.
Обернувшись вполоборота, ухватила краем глаза, что там, где я только что была, уже нет ничего: только чернота, только ужас, только мрак.
Задержав дыхание, я снова побежала без оглядки вперед. Только бы спрятаться, скрыться от этой разрушающей силы Клауда, от его всевидящего взгляда, который одним только движением может стереть меня с лица земли.
Спиной я ощущала его присутствие и понимала, что еще немногои он окажется прямо передо мной. И снова все станет также, как прежде, и снова эта легкость и жизнь потекут вон из моего тела.
Ромашковое поле все не кончалось, но вот забрезжила надежда на укрытие: несколько деревьев впереди. Моя волчица внутри заворчала, готовясь к прыжку и перевоплощению, но тут случилась неожиданность: ступней я запнулась о корягу и полетела носом в зелень.
«Это конец»пролетело в моем опаленном страхом мозгу. Я зажмурилась и приготовилась принять свою судьбу из рук Клауда, который может изувечить за побег.
Я лежала глядя в землю, но ничего не происходило. Наконец, решившись, я подняла голову и увидела то, от чего мое сердце зашлось в бешеном ритме.
Облака рассеялись, чернота прошла и снова вокруг было синее небо, золотое солнце, даже птицы снова полетели над радостным ромашковым полем.
А рядом со мной на корточках сидел он. Мой похититель. Он смотрел на то, как я лежу и не приближался, не прикасался, не делал попыток окликнуть меня. Его взгляд был тих и грустен, а вид печален.
На корточках я приблизилась к нему, и вот мы оказались глаза к глазам, голова к голове. Он взял мою ладонь и приложил к своей щеке. Я почувствовала легкую щекотку от щетины, что покрывала его щеку и погладила его.
Мой похититель улыбнулся и глупое сердце тут же сделало кульбит, улыбка сразу развеяла все мои тревоги. Он встал, взял меня за руку и приблизил к себе. Слова были не нужны: обо всем говорили его глубокие, синие, как чистое озеро, глаза. Они улыбались. Сквозь тихую светлую печаль пробивалось тонким росточком счастье и сдерживаемая радость.
И только как он шевельнул губами, раскрыл рот, приготовившись заговорить со мной, я проснулась.
Поморгала несколько раз, пытаясь понять и принять кто я, и где нахожусь и, увидев над собой потолок, покрытый трещинками, все вспомнила.