С одной стороны, хотелось бы, чтобы она побежала, я бы погонял ее по лесу, а потом С другой стороны Я не насильник, не хочу опускаться еще ниже, чем уже чуть не упал вместе с ней в том доме лесника.
Куда мы едем? подает голос девушка.
Туда, где будет безопасно, отвечаю чистую правду.
Она не тянет с ответом:
Тебе или мне?
Кошусь на нее, многозначительно изогнув бровь, демонстрируя таким образом, что ответа на вопрос не требуется.
Она никак не реагирует. Думает о чем-то своем, иногда отстукивая на сведенных коленях, обтянутых моими спортивными штанами, своими длинными пальцами замысловатую, слышимую только ей мелодию.
Думаю о том, что ужасно жалко все бросать, все, что уже успел приготовить для кары Клауда, его жены, но выхода нет. Если оборотни вошли в этот лес, они быстро разыщут мой заброшенный дом, даже если я оболью его химикатами от кровли до основания.
Ну что ж, придется повременить с тем планом, что я приготовил для Амалии, а может быть, и вообще заменить его, кто знает
Она провожает глазами крупные деревья, видимо, делает пометки на будущее, чтобы можно было бежать по лесу. Умная девочка. Но она не знает главного: больше она тут не окажется, это сто процентов.
Включаю музыку. Амалия морщится, протягивает руку к автомагнитоле, чтобы поменять волну или сменить песню, но тут же одергивает себя: забыла, что сидит в одной машине с незнакомым человеком.
Что, не нравится? переспрашиваю ее я.
В ответ она только хмурится и отворачивается к окну, но я вижу в отражении ее лицо: она недовольна.
Кто сказал, что будет легко? Кручу колесико, прибавляя громкость, и рифмованные выкрики французских рэперов наполняют пространство автомобиля. Довольно стучу пальцами по рулю. Как бы там ни было, все равно я сделаю по-своему.
Спустя час или два у меня у самого начинает болеть голова от однообразной музыки и глупых слоганов. Останавливаю машину и вытаскиваю с заднего сиденья бутылку с водой. Амалия оживляется, хорошо, что ее тоже мучает жажда.
Отпиваю почти половину бутылки и боль тут же отступает. Вижу, что ей тоже нужна вода: она жадно смотрит на то, как двигается мое горло. Как только она замечает мой ироничный взгляд, отворачивается. В это время незаметно кидаю в внутрь бутылки зажатую между пальцев таблетку, которая приготовлена специально для девушки. Закручиваю крышкой воду, немного трясу: нужно время, чтобы снотворное растворилось.
Будешь? протягиваю ей, наконец, пластиковую бутылку.
Она дергает плечом, хочет отказаться. Я кручу колесико автомагнитолы больше, и без того громкая музыка становится просто невыносимой, до такой степени, что даже барабанные перепонки начинают вибрировать.
Блэквуд не выдерживает такого тонкого прессинга и тут же хватает бутылку, резко откручивает крышку, выпивает воду до дна. Я удовлетворенно улыбаюсь, но прячу эмоции.
Снова выжимаю сцепление, и мы едем под резкий французский речитатив дальше.
Не проходит и пяти минут, как ее голова наклоняется вниз, и она клюет носом. Девушка смешно борется со сном: она боится снова провалиться в беспамятство, понимая, что уж тогда я смогу сделать с ней все, что угодно.
Но снотворное сильнее и уже через пятнадцать минут она крепко спит, приоткрыв рот.
Я с радостью вырубаю музыку и еду дальше в полной, блаженной тишине. Хорошо, что уезжая, выпотрошил всю свою аптечку, взяв все, что только можно и что нельзя.
Амалия
Меня обволакивает прекрасный запах. Это аромат хвои, мускуса, тепла, костра, мяса и еще чего-то манящего, чудесного, удивительного. Я будто бы плыву в облаках, в то время, когда волны этого запаха поднимают меня все выше, выше.
Этот аромат оборотня, я точно знаю. И этот оборотеньнастоящая находка для меня. Он добрый, искренний, смешной, любит меня настолько сильно, что готов дать мне свободу.
Не хочется открывать глаз, потому я что понимаю, как только это произойдет, ужасающая реальность обрушится на меня со всей своей ужасающей серьезностью. Но сознание не обманутья начинаю просыпаться. И понимаю, что запах идет от одежды, что сейчас находится на мне.
Медленно, но верно куски вчерашнего дня складываются в одну картину. Черт, да этот говнюк снова меня чем-то опоил! Нужно держаться с ним настороже, вдруг он так и грохнет меня, а я и не замечу, пока буду под какими-нибудь опиатами.
Непроизвольно из горла вырывается стон: руки снова болят, от малейшего движения их тут же начинает колоть сотнями, миллиардами иголок. Какое-то дежавю, черт побери. У этого хрена на ножках нет никакой фантазии, похоже. Он только и может, что привязывать, наказывать, давать наркоту. Так я далеко не уеду, это точно.
Очнулась? Давай, просыпайся, вторгается в мое сознание глубокий хрипловатый голос.
Стону в ответ, пытаясь выразить всю свою боль и негодование от такой компании. Он смеется, ему доставляет наслаждение мысль о том, что кто-то другой плохо себя чувствует, находится на границе жизни и смерти от жажды, страха и усталости.
Я открываю глаза и смотрю на него в упор.
Похититель сидит прямо напротив меня в кресле. Гляжу в потолок, и вижу, что на этот раз дом намного лучше прошлого, по крайней мере, за ним следят: на стенах приятного цвета обои, подо мноймягкое покрывало, чуть вдалекерезной комод. Если бы не этот ужасный человек, то обстановку можно было бы еще вынести.
Нет, шиплю я, от чего вызываю еще один приступ злого смеха. Да он точно издевается.
Наконец, он замолкает. Я лежу смирно, ощущая веревку на своих обеих запястьях рук, и безрезультатно призываю волчицу. Ничего не выходит, и это уже вселяет страх, ужас, даже больший, чем страх от того, что может прийти в голову этому придурку, который меня украл.
Между нами повисает тишина. Я жду его реакции, онмоей. Наконец, я не выдерживаю и задаю вопрос, на который все никак не могу получить ответа:
Чего тебе нужно? Кто заказал тебе меня? говорю тихо и очень медленно, потому что язык будто бы разбух и еле шевелится. Но он без труда понимает мои слова. Тебе нужны деньги?
Нет, говорит он наконец.
Удивленно перевожу взгляд на него, и вижу, что в нем сейчас происходит невидимый глазу бой. Его тело напряжено, он весь будто подался вперед, лицо побледнело, а глаза, и без того очень большие и синие, вдруг стали невероятно глубокими, похожими на куски льда.
Информация? всегда есть люди, которые ошибочно полагают, что Клауд делится со мной своими коррумпированными делами, подозреваю, что этот человек из их числа.
Уже нет, информация мне не нужна.
Тыдурак? не успеваю я за своим языком, который тут же прикусываю.
Он хмыкает.
Может быть.
Тут же меня осеняет ужасная догадка. Я понимаю, что вчерашнее преследование в лесу неизвестным зверем и мое похищение человеком не может быть совпадением. От этой мысли не то, что холодеет все внутри, мои внутренности просто превращаются в лед.
Тебя нанял Клауд?
Он медлит с ответом, но цепко рассматривает мое лицо. Может быть, думает как ответить, чтобы мне стало еще страшнее и больнее? Так вот у меня для тебя сюрприз: что бы ты ни сказал, ты не убьешь меня быстрее.
Нет, наконец отвечает он. А мог бы?
Вместо ответа поворачиваю голову прямо, снова смотрю в потолок.
Ты убьешь меня? спрашиваю ровно и просто.
Он снова медлит с ответом. Но я не уверена, что он мне нужен.
Если бы мне нужно было тебя убить, я бы сделал это давным-давно, отвечает он и я в его голосе я слышу ничем не прикрытую ярость. Держусь, чтобы не взглянуть на него, потому что не уверена, что выдержу этот поединок взглядов.
Никто же не говорит о том, что он не убьет меня потом в конце
Тут же встает и выходит из комнаты. Не удержавшись, перевожу взгляд от потолка на его фигуру и оцениваю все, что вижу: крепкие ноги, упругий зад, обтянутый светлыми джинсами, тугую спину, огромный разворот плеч, лопатки, проступающие сквозь тонкую футболку, развитую мускулатуру рук. Задержавшись на ежике темных волос, медленно краснею: вижу на шее почти под ухом след от своей царапины. Он все еще багровый, хотя уже зажил.
Эй, ты не собираешься меня развязать? кричу ему в спину.
Не сегодня, отвечает он и пропадает в коридоре, оставляя дверь открытой.