Дарий вздохнул. Он тратил здесь время, время, которое он должен был экономить. Его силы уже ослабели. Он не был уверен, сколько еще продержится, прежде чем совсем ослабеет.
- Позволь нам вернуться в твой дом, - сказал он Грейс. Он не стал дожидаться её ответа, и просто обвил свои пальцы вокруг её запястья.
- Подожди. Я хочу отправиться в город и поспрашивать об Алексе,- сказала она. - Вот почему я принесла его фот...- Прежде, чем она смогла закончить своё предложение, он представил её дом и вокруг них материализовались те самые стены.
ГЛАВА 12
Нью Йоркское утро заявило о себе, солнечные лучи проникли через окна в гостиной Грейс. Машины гудели снаружи; соседи сверху с топотом ходили по своей квартире, от чего подрагивал ее потолок.
- Перестань появляться из ниоткуда и пугать меня. Я близка..., - сказала она Дарию, сложив вместе пальцы, - к сердечному приступу. И, кроме того, я не готова уйти, - она сомкнула челюсть. - Я хочу, чтобы ты взял меня в город, и я могла бы показать фотографии Алекса и спросить, видел ли его кто-нибудь.
- Я не считаю это необходимым, - сказал он, отпуская ее. Лицо его было бледным, и напряженность вновь сковала его лицо.
«Он не считает это необходимым», молча, передразнила она. «А как на счет того, что она считает необходимым?» Нахмурившись, она побрела на кухню, положила свой пистолет в ящик и налила себе большой стакан холодной воды. Она осушила его до капли. Только после того, как она выпила еще три стакана, соизволила предложить Дарию выпить.
- Есть что-нибудь кроме воды? Что-то со вкусом?
- Я могу приготовить лимонад, - не то, чтобы он это заслуживал.
- Было бы прекрасно.
Она взяла несколько лимонов из холодильника, шмякнула их о барную стойку, чтобы выжить больше сока, затем вырезала отверстие в каждом из них. Она выжила кислую жидкость в стакан и добавила воду и заменитель сахара - настоящий сахар она не хранила поблизости от себя. И плавно толкнула напиток вдоль барной стойки.
Окинув подозрительным взглядом содержимое стакана, он взял его и сделал неуверенный глоток. Она определила точный момент, когда сладкий и кислый вкусы слились на его вкусовых рецепторах, знала точный момент, когда он хотел застонать от наслаждения. Его сильные пальцы сжимали стакан, обхватив стекло с удивительной мягкостью; его веки отяжелели, в результате чего тени ресниц опустились на чувственные скулы.
Пока он делал глоток за глотком, его горло двигалось вверх вниз. Грешная дрожь пробежала вдоль позвоночника, и ее внезапно охватило желание лизнуть его в том месте. «Я возбудилась от мужской трахеи. Насколько же я жалкая?»
- Без сомнений, это амброзия, - сказал он. К счастью его цвет вернулся. Он неохотно поставил пустой стакан на столешницу.
- Я могу сделать еще, если ты...
- Я хочу еще, - резко подскочил он.
«Если он так отреагировал на лимонад, то, какая будет реакция на шоколад? Непроизвольное семяизвержение?» Быть может, у нее где-то завалялся батончик Херши.
Он осушил еще два стакана лимонада в мгновение ока. И попросил третий, но ее запасы лимонов иссякли. Его разочарование было ощутимым, но он лишь пожал плечами.
Окинув ее страстным взглядом, он слизнул последнюю каплю с ободка чаши.
- Недавно ты спрашивала меня, какой силой обладает мой медальон. Сейчас я тебе покажу, - сказал он. - Во-первых, мне необходимо знать фамилию твоего брата.
- Карлайл. Как и моя.
Он выгнул бровь.
- Они общее здесь? Вы разделяете фамилии?
- Да. Разве ты и члены вашей семьи не имеют общую фамилию?
- Нет. С чего бы это? Каждый из нас индивидуален, и наши имена - это наша собственность.
- Тогда как вы обозначаете родство?
- При помощи привязанности друг к другу. - Дарий снял свой медальон, и когда он положил его на раскрытую ладонь, тот засветился еще ярче, жутким красным цветом. - Покажи мне Алекса Карлайла, - сказал он головам дракона.
Из их глаз брызнули четыре луча темно-красного цвета. Они образовали круг в воздухе, пучками разрастаясь шире. Грейс смотрела с восхищением, как воздух начал кристаллизоваться.
- Что происходит? - прошептала она.
Изображения Алекса появился в центре круга, и все вопросы были позабыты. Ее челюсть отвисла от испытываемого ею шока. Грязь, пот и синяки покрывали ее брата с головы до ног, и, когда она обратила внимание на его внешность, в ее жилах застыла кровь. Он был бледным, его кожа такой бледной, что она могла видеть слабые очертания его жил. На нем были только разорванные грязные джинсы. Его глаза были закрыты, и он ютился на грязном полу. Дрожь сотрясала его. От холода? От лихорадки? Или страха? В комнате почти не было мебели: оборудованная небольшая кровать и грубо сколоченные деревянные тумбочки.
Прижав руку ко рту, она протянула другую руку, желая дотронуться до его гладкого лба, утешить, дать понять, что она рядом. Ее рука прошла сквозь мираж вызванный лучами из глаз драконов. Ее охватило чувство беспомощности.
- Алекс! - позвала она его дрожащим голосом.
- Он не может слышать тебя, - сказал Дарий.
- Алекс! - снова позвала она, желая привлечь его внимание не смотря ни на что. «Как давно он ел в последний раз? Чем вызваны эти синяки покрывавшие его кожу? Что сделало его таким бледным?» Она отшатнулась назад, испустив горький стон.
- Ты узнаешь это место? - спросил Дарий.
- Нет. - Она встряхнула головой, ее губы дрожали, взгляд стал рассеянным. - А ты?
- Нет, - вздохнул он.
- Я думаю это комната в мотеле. Найди его, - взмолилась она. В ужасе наблюдая, как ее брат перевернулся на другую сторону и на шее у него обнаружились два кровавых прокола. - Ты же сказал, что можешь.
- Я молюсь, чтобы это было так просто, Грейс.
Наконец она переключила внимание на Дария, сверкнув обвиняющим взглядом. - Ты же нашел меня.
- Мы были связаны заклятьем понимания. Я просто последовал за своей магией. У меня нет контакта с твоим братом, меня с ним ничего не связывает.
Изображение Алекса стало меркнуть, как только к нему приблизилась женщина. Она была самой красивой женщиной, которую Грейс когда-либо видела. Алекс был высокий и худой, женщина миниатюрная и изящная со струящимися серебристо-белыми волосами. С эльфийскими чертами лица и кожей, подобно фарфору. Она присела возле него и мягко встряхнула за плечи.
- Кто это? - резко воскликнула Грейс.
Дарий сузил глаза, - Это Тэйра. - Сказал он с недоверием в голосе. - Жена Джавара.
- Мне все равно, чья она там жена, пока она держит моего брата в одиночке. Она жестока? Она причиняет ему боль? Что она делает с ним?
В это время проецирующееся изображение исчезло полностью.
- Верни их обратно, - скомандовала Грейс.
- Медальон показывает мне изображение в течение некоторого времени, и никогда одно и то же лицо более одного раза.
- Нет! Нет! - крикнула она, подавив неконтролируемое желание разреветься и топнуть ногой. - Возьми меня к Алексу.
- Если бы я только мог, но я не знаю земную поверхность.
- Ты сказал, что нашел меня, потому что мы с тобой связаны. Я могу дать тебе одну из вещей Алекса. Или его фотографию.с возрастающим отчаянием, она вытащила фотографию Алекса из кармана и сунула ее в пальцы Дария, свернутые в трубочку края фотографии обвили его пальцы. - Ты можешь соединиться с ней и отследить его.
- Мои силы так не действуют, Грейс, - сейчас он не выражал никаких эмоций. Он вернулся к своему безразличию, к своей невозмутимости, к той части себя, которую она так мечтала сокрушить. С жесткостью и холодом в глазах, он отложил фотографию в сторону.
По ее щеке скатилась одна одинокая слезинка. - Ты должен помочь мне. Схватив его за футболку, она произнесла: - Он болен. Я не знаю, как долго он находится без еды или воды. Я не знаю, что та женщина планирует с ним сделать.
- Тэйра не причинит ему зла. Она всегда нежна, мягка и заботлива.
- Я нужна ему.
- Я дал тебе слово, что помогу найти его, пока я здесь. Не сомневайся на мой счет.
- Я не сомневаюсь, что ты поможешь мне, Дарий, - сказала она прерывисто. Глухо. Она посмотрела на него влажными от слез глазами. - Я просто думаю, успеем ли мы вовремя.
В этот момент Дарий осознал, что она не представляет опасности для Атлантиды. Осознал, что она всего лишь хотела, чтобы ее брат был цел и невредим. Ее эмоции были такими неподдельными. Настоящими. Он ненавидел себя за то, что не мог позволить изменить свое предназначение. Он мог ненавидеть человека, которым становился, человека, который с охотностью стал убийцей и потребителем, но это ничего не изменит.