Грубо говоряда.
Я отказываюсь.
Поэтому я здесь.
Понятно, почему Ханви так странно смотрел на вас перед уходом.
Вы понимаете, насколько красивы?
Берилл с некоторым усилием сглотнула.
Не расточайте обаяние понапрасну. Я планирую выбраться отсюда в ближайшее время.
У вас все шансы. Вы легко можете поставить Ханта на место. Он робеет перед вами. Только отмените этот несвоевременный миллион поцелуев.
Как?
Очень просто. Вам он не нужен. Вы не хотите. Так и заявите ему, когда он явится.
Ладно. Но он точно не придёт этой ночью? Я могу спокойно спать?
Я не могу дать гарантий. Но я сообщу ему, что обязанности эристы сегодня не выполнял, так что он он не станет надеяться на всё и сразу.
Шон уже пятился в сторону двери, и Берилл в последний раз окликнула его:
Герцог! Эти меня сильно смущает, что каждый может видеть меня из коридора.
Ах, этоШон оглянулся на стену в мелких отверстиях. Когда-нибудь я расскажу вам для чего всё это. Но можете быть увереныгерарды в обязательном порядке будут закрывать стену панелями снаружи. Всегда, когда в этом есть смысл. Отдыхайте.
Он ушёл. Берилл допила сладкий напиток и, поднявшись на ноги, поняла, что её опоили чем-то совершенно не способствующим борьбе за свою независимость. Едва добралась до постели, как голова её сама собой склонилась к прохладным шёлковым простыням, а глаза закрылись, и почти сразу леди сладко уснула. Шон приходил, чтобы полностью раздеть её, уложить и укрыть, но Берилл было всё равно, и она даже не сопротивлялась.
Электроуказатель застыл в трёх свечах до рассвета, когда леди Сильверстоун проснулась. Она пролежала полторы свечи, просто любуясь тем, как через мелкие отверстия в стене, внутрь погружённой во мрак спальни, попадает бело-жёлтый свет из шахты. Создатели наверняка добивались подобия ночному звёздному небузрелища, особенно привлекательного для перевёртышей.
Внезапно некоторые "звёзды" погасли. Берилл не думала, что может вздрогнуть, но это случилось, когда она поняла, что на лестнице подле её спальни появился кто-то. Он стоит там, не решаясь войти. Неужели Хант?
Берилл захотела встать, но тело странно плохо слушалось, к тому же, Шон раздел её до самого последнего лоскутка и убрал всю одежду. Осталось только закутаться в простыни и выжидать, притворяясь спящей.
Посетитель распахнул двери и вошёл. Пока он не повернулся лицом к свету, Берилл не могла быть уверенной в том, что это Хант. Но это был он. Несмотря на тьму, он уверенно двинулся к её постели. Ну, ещё бы
Берилл, позвал он её отнюдь не уверенным и властным голосом. Берилл.
Я слушаю.
Разреши мне быть с тобой сейчас.
Не разрешаю. Я хочу спать.
Спи, сказал он, но, тем не менее, сел на край постели.
Крылатая снова смотрела на "ночное небо", и молчание длилось и длилось. Даже дольше, чем должно бы, потому что в тот момент, когда через тонкую ткань Берилл почувствовала руку перевёртыша на своём бедре, она промолчала. Его рука заскользила вверх и крылатая подумала, что если сделает, как хочется, и ударит, то простыни соскользнут с её тела. Пусть темно, но перевёртыши хорошо видят даже при самом малом источнике света.
Больше никогда не приходи ко мне ночью, ясно?
Ясно, его рука сжалась в кулак и исчезла.
И миллион поцелуев я их отменяю.
Он ничего не сказал, только по части его силуэта на фоне "звёзд" стало видно, что задышал принц-перевёртыш если не быстрее, то точно глубже.
Лучше просто верни меня домой, потому что всё бесполезно, повысила она голос, и он встал.
Миг смотрел на неё, наверное, а затем молча ушёл. Берилл, даже не успев поволноваться всерьёз, тут же успокоилась. И как по волшебству сладко-сладко уснула.
Шон вернулся утром.
Я немного сомневалась в вас, начала без приветствий Берилл, но поняла, что ваши советы пришлись как нельзя кстати у вас на щеке что-то чёрное он приходил ночью, но скоро ушёл, сам.
Знаю, герцог потёр сразу обе щеки и, увидев на левой ладони тёмный след, поменялся в лице.
Что случилось? спросила крылатая и тут же вспомнила, что у перевёртышей чёрная кровь, а это в свою очередь значит
Я был в Хантовых залах сейчас. Тренирующиеся оказались ко мне слишком близко, объяснил герцог Грэм, морщась.
Не знала, что на тренировках кровь должна хлестать во все стороны.
Смотрю, вы уже одеты, отметил Шон и без всякого перехода объяснил: Принц слишком расстроен из-за своей ночной неудачи. Обычно он куда более точен и аккуратен.
Вы кажетесь задетым куда более серьёзно. Будто сами ранены.
Янет. Но он тренировал моего любимого сына. Это его кровь.
Глава 3. Эриста
О! Он жив?! подскочила на месте Берилл. С ним всё будет хорошо?
Да, конечно. Эта рана подлежит естественной регенерации.
Вы будто без ножа меня режете. Будто это моя вина.
Нет. Не ваша. Это только его вина. Принца. Он всегда был таким. Увлёкшись вами, он стал рассеян. Но и раньше, влюбляясь, он становился только хуже. Правда, раньше ему всегда сопутствовала удача в любовных делах, и он скоро переставал терять концентрацию.
Вы не любите его за это?
Ненавижу. И ругаю себя. Любовь и ненависть, умещаясь в одном сердце, разрывают его на части. Это больно, несправедливо.
Вы говорили ему об этом?
Говорил. НоШон не закончил. Закрыл свои прозрачно-серые глаза и сжал губы. Ненавистьэто слишком сильное слово для того, чтобы описать мои худшие чувства к отцу. Скажем так: мне надоело его подчёркнутое нежелание совершенствоваться всесторонне.
Вы слишком требовательны, Шон, покачала головой Берилл. Не всем дано быть идеальными.
Разве? А на что Боги дали нам настолько несоизмеримые сроки жизней? До тех пор, как четыре вида собрались на Клервинде, люди жили по полвека, фитысорок веков, а вы, крылатые, по 15 тысяч лет. Теперь, когда мы все перестали не только умирать в свой срок, но и хоть сколько-нибудь заметно стареть, разве не стало ясно, что вот оншанс создать подлинную утопию? Перемирие и создание единой империи разве не гигантский проект по переходу на другой уровень существования?
Подумав, я без сомнения соглашусь с вами, но сейчас признайтесь себевы просто очень рассержены на своего отца. Весь этот пафос всё это возмущение ему, правда? Так ведь?
Верно, кивнул Шон, позволяя усадить себя в кресло. Простите. Сыновняя почтительность заставляет меня придумывать всё более изощрённые речи для него, но он выслушивает меня всегда кто-нибудь другой.
Молчание затянулось. Берилл обнаружила себя на корточках перед креслом герцога Грэма, вглядывающейся в красивое лицо этого мужчины с недопустимо близкого расстояния.
Было бы здорово, если бы я присутствовала на тренировке, сменила она тему, поднимаясь и отходя. И Хант был бы осторожнее, и моя способность к целительству пригодилась бы.
Это
Но поскольку меня здесь и не будет впредь почему бы вам не нанять крылатого на такие случаи?
Никогда.
Сколько высокомерия, неприятно удивилась Берилл.
Нет, вы неверно поняли. Такова философия. Из-за постоянного соревнования друг с другом, мы позволяем слабым и даже тем, кому просто не повезло, умереть, чтобы впредь не тратить на них время, деньги и титулы. Умоляющие о помощи само собой будут спасены, но затем откажутся от титулов или родства, и, скорее всего, быстро покинут предел, если не помыслят найти себе новое применение, что достойно, но куда более сложно. В любом случае, приближёнными к царю должны быть только лучшие, совершенные бойцы.
Но это жестоко к тому, кто, насколько я знаю нынешний уровень фехтования, просто моргнул несвоевременно и только по этой причине пропустил удар.
Шон усмехнулся.
Вы не представляете, насколько приятно общаться с вами, сказал он, смягчившись и отбросив мучительную тревожность. Вы, ваше происхождение, нрав и свет умапринц не мог выбрать другую женщину.
Я не поняла, а в чём причина столь внезапного приступа лести?
Наши герарды-мечницы достаточно молоды, чтобы мы, варлорды, могли слышать от них комментарии по поводу военного дела в целом и частном. Но вы как никто можете себе позволить говорить свободно из-за семьи, в которой появились на свет, леди Сильверстоун.