С досады я даже ногой притопнула. Как можно дрыхнуть?! Неужели он не слышит!
Так куда теперь? В панике вижу две двери из каютыобе невысокие, со скруглёнными краями и плотно пригнанными дверьми. Открываю наобум первую попавшуюся и попадаю в небольшую уборную со всей причитающейся обстановкой. Времени рассматривать нет, захлопываю дверь обратно, спешу к другой.
Открывается она внутрьвидимо, если снаружи много воды окажется, чтобы можно было отворить ее и выйти.
На палубу едва не вываливаюсьне ожидала, что за порогом окажутся три узкие ступеньки вниз. Капитанская каюта находится на возвышении, словно на троне. В какой-то маленькой постройке, напоминающей домик, прилепленный сверху корабля. Знать бы ещё, как эта ерунда называется. И охота же морякам придумывать себе особый птичий язык наверное, специально, чтобы никто, кроме них, не понимал. Чувствовать себя посвящёнными в какое-то сакральное знание, недоступное простым сухопутным салагам... то есть смертным.
В первое мгновение просто теряюсь под ослепительно ярким солнцем, которое заставляет сощуриться и прикрыть глаза ладонью. Поджимаю пальцы босых ног на грубо зашкуренных досках. По счастью, палуба достаточно нагрета, хотя опасность загнать занозу вполне реальна. А когда открываю глаза, проморгавшись
Надо мнойголовокружительный лабиринт белых парусов, канатов и мачт. Кажется, если буду долго его рассматривать, превращусь в чайку и улечу, заблужусь в них навсегда. И что-то внутри меня отзывается на такую перспективу сладким трепетом. Там вьётся ветер и наполняет паруса свободой. Там все тревоги остаются позади. Там новая жизнь расправляет крылья.
За один глоток такой свободы можно отдать десяток лет рабства в тугих корсетах и среди злобных улыбок, едва прикрытых веерами.
Никогда не видела всего этого так близконаверное, потому и была так оглушена в первый миг. На борту «Старой Калоши» капитан не выпускал меня из каюты, которая была глубоко в трюмепо соображениям безопасности. Свежий морской ветер в лицокак тот, что треплет сейчас мои волосымне только снился.
Встряхиваю головой и опускаю взгляд. Сейчас не время, совсем не время для таких глупых мыслей! Я же искала
Я нашла.
На палубе в трёх шагах от меня стоит плотным кольцом команда разномастных моряков, человек двадцатьи все пялятся на меня. Во все глаза. Некоторые раскрыв рты.
Спокойно так стояти не похоже, будто здесь идёт морское сражение.
Вот я дура сонная! В центре круга просто кто-то разминается на мечах. Парочка моряков. Я даже уверена, что узнаю одного из них. И то верноза последние дни засиделся на одном месте, сердешный.
И что теперь делать? Смущаюсь ужасно. Это вам не светское мероприятие, к которым я была приучена сызмальствакак встать, как пройти, как кивнуть, с какой интонацией бросить учтивую фразу чего от меня ждут эти люди, я понятия не имею. И молчать дольше мне тоже кажется плохой затеейэто уже становится невежливым. Надеюсь, хоть мои босые ноги не видны под складками юбок.
Взгляд выцепляет из толпы высокого плотно сбитого бородача в синем, распахнутом на груди мундире, которого как-то я уже видела с Генрихомон еще застал нас вместе в зимнем лесу. Рядом с нимщуплый матрос, почти мальчик, в красной косынке на волосах, по-пиратски завязанной сзади, ещё парочка типов весёлой наружности
Вдруг вижу себя чужими глазами. Растрепанные со сна золотые локоны, которые я так и не успела привести в порядок после всех своих приключений. Ужасно неуместное здесь бальное платье с пышными, хоть и мятыми юбками, переливается на солнце как драгоценность. Наверняка совершенно заспанное лицо со стыдливым румянцем, который, судя по всему, получил уже на моём лице постоянную прописку с тех пор, как в мою жизнь ворвался один улыбчивый ураган. Ага, и ещё я на паруса только что битый час пялилась как идиотка.
Шепоток среди моряков:
- Это она? Та самая, ну
Кто-то присвистнул:
- Да-а повезло же Ястребу! Ради такой женщины стоило совать голову в пасть тигру
Этот кто-то тут же получил подзатыльник от бородача, который, надо сказать, и сам рассматривал меня с особым любопытством.
- Так, бездельники, а ну-ка расступись! Пропустите леди к нашему капитану!
Через образовавшийся проход вижу, наконец, Генриха, который замирает при виде меня и опускает меч. Тут же расцветает улыбкой, отирает лоб рукавом, передает оружие напарнику и идёт прямиком ко мне. Чувствую непередаваемое облегчение. Кажется, я начинаю потихоньку привыкать к тому, что рядом есть кто-то, кто во всём разберётся. Очень странное, надо сказать, ощущение. Но дико приятное.
- Ты чего с таким перепуганным лицом выпорхнула на палубу? Что-то приснилось?
- Мне показалось, тут битва. Испугалась за одного знакомого Принца.
По-прежнему чувствую неловкость. И не только от того, как близко, по-хозяйски вторгается в моё личное пространство Ужасный Принцэтикет дозволяет подобные вольности только между супругами и близкими родственниками. А уж нормы этикета вбиты мне куда-то в костный мозг прямо с пелёнок. Хотя какие к морским демонам между нами нормы этикета?! Этот несносный человек пересчитал пальцами каждый позвонок на моей спине.
Неловко скорее от того, что все эти незнакомые люди тоже видят, что расстояние между мной и Принцем такое, что едва ладонь можно просунуть. Не то, чтобы меня сам этот факт расстраивал но всё же при свете дня и на людях воспринимается не так, как в потёмках и наедине.
И к тому же все, не скрываясь, пялятся на нас и греют уши, ловят каждое наше слово. Да ещё палуба под ногами качается. Этим-то хорошо, такое чувство, будто приклеенные все. Теперь понятно, откуда у Генриха такая походка страннаякак у крадущегося кота. Здесь надо грацию иметь как балерине, чтобы не падать. А я балетом никогда не занималась.
Как раз в этот момент палуба в очередной раз взбрыкивает под ногами. Ужасный Принц ловит меня за талию и крепко-накрепко прижимает к себе, словно читает по лицу все мои сомнения и решает пресечь на корню любые попытки к бегству.
Поворачивается вместе со мной к своей команде. Да как выкрикнетя чуть не оглохла:
- Эй, парни! Представляю вам «пока-ещё-мисс» Эмбер «пока-ещё-Сильверстоун»! Мою невесту.
Толпа взрывается приветственными возгласами и поздравлениями.
Значит, этот нахал всё-таки пытается отрезать мне пути к отступлению! Ну, посмотрим кто кого.
Пытаюсь отстраниться с нулевым успехом, правда. Кажется, кто-то натренировал железные мускулы на всяких там штурвалах или чем там капитаны кораблей такие мускулы зарабатывают.
Но рот-то он мне не затыкал! Пока ещё. Ну я и сказала громкопрактически командным голосом. Папенька бы гордилсяон всегда ругался, что я мямлю.
- Я не его невеста!! Так что не с чем поздравлять. Просто в гостях. По любезному приглашению вашего капитана. Эм-м-м в высшей степени учтивому приглашению.
Воцарилась тишина, моряки поперхнулись поздравлениями.
Железная рука вжала меня так тесно в соседний бок, что всё дыхание выбила. Не снимая улыбки, Ужасный Принц склонился к моему уху и прошептал:
- Так-та-ак у нас тут бунт на корабле, да? Кажется, кто-то напрашивается, чтоб его на неделю заперли на гауптвахте м-м-м под личным надзором капитана?
И тут в недоумённой тишине раздался гогот бородача. Он сложился пополам и принялся хлопать себя по коленям, заходясь в оглушительном смехе.
- Морж, что смешного?!огрызнулся Генрих.
Я встрепенулась, услышав знакомую кличку. Ага, судя по всему, это и есть тот самый Морж, который оттолкнул моего Принца с траектории полёта отравленного кинжала
- Ох, п-прости чтоб мне тыщу лет дохлыми кашалотами питаться не думал, что доживу до дня, когда нашему Ястребу откажет девушка! А я говорил тебе, что однажды найдёт коса на камень! Ах-ха-ха!..
Генрих стал стремительно краснетьто ли от гнева, то ли не знаю, вид у него стал весьма странный. И если бы я не знала его так хорошо, сказала бы, что он смутился. А потом как гаркнет хорошо поставленным капитанским тоном:
- Я смотрю, у кого-то свободного времени много, языком чесать? Так, а вы все что тут расселись?! Мар-р-рш по местам!!
Команда нехотя разошлась кто куда, бросая на нас любопытные взгляды. Кто-то полез по снастям наверх. Рядом с нами остался только тот, которого называли Моржом. Генрих положил мне тяжёлую руку на плечи и придавил так, что у меня коленки подогнулись. Сказал зловещим тоном, который не сулил мне ничего хорошего: